Книга Твое счастье рядом - Пола Хейтон

– Благодарить надо Розиту, – сдержанно ответил Луис. – Если бы она не вошла сюда, чтобы перестелить постель…

Он закончил вытирать ноги, каждую в отдельности, и, разыскав ночную рубашку, надел ее на Габи. Уложив и накрыв Габи простыней, он поднялся на ноги и посмотрел на нее. Глаза его потемнели.

– А теперь спи, дорогая.

Но когда он собрался накинуть на постель сетку от москитов, Габи поймала его за руку.

– Пожалуйста, останься со мной.

Секунду он колебался, затем очень осторожно опустился на край постели, стараясь избежать, этого она не могла не заметить, малейшего прикосновения к ней, и выключил свет.

– Давай, спи, малышка.

Но не этого она хотела. Голова ее наклонилась, тело изогнулось, охваченное желанием оказаться в его крепких объятиях, под его защитой. Неужели он не чувствует этого? Да что с ним, в конце концов, происходит? Она повернулась на бор так, что ее лицо оказалось против его бедра.

– Я думаю, что усну скорее, если ты обнимешь меня.

– Я ведь уже сказал, что тебе нечего бояться! – грубо ответил Луис. Но позже, когда Габи уже было решила, что он уходит, она услышала, как сброшенные туфли ударились о пол.

Опустившись на кровать позади Габи, он заключил ее в свои объятия. Она прижалась щекой к его сильной груди, ощущая биение его сердца, улыбнулась в темноте и мгновенно заснула.

Габи проснулась рано и, открыв глаза, в бледном свете наступающего дня увидела рядом Луиса. Он лежал на боку, лицом к ней, и, опершись на локоть, Габи с бесконечной нежностью стала изучать его лицо.

Сейчас он спал, веки с длинными черными ресницами прикрывали светлые глаза, всегда готовые защититься иронией, и казался моложе, но все таким же беспокойным. Губы его были стиснуты, вертикальная складка между бровей казалась глубже, чем обычно, как если бы в то мгновение, когда он засыпал, его мучили какие-то проблемы, а во сне все показалось еще более неразрешимым.

Луис сонно пробормотал что-то, и его голова так повернулась на подушке, что черная прядь волос упала на бровь. Эта прядь, как и темная щетина на щеках, делали его лицо бесконечно дорогим для Габи. Оно не выглядело уязвимым, Луис никогда не производил впечатление уязвимости, но это лицо все равно влекло ее. И пока Габи смотрела на него так сверху вниз, ей казалось, что все внутри нее переворачивается, ощущала жестокую сердечную боль. Она ударила себя ладонью по губам и безнадежно подумала: «Я не могу… невозможно… за это надо возблагодарить судьбу… Нет, я не должна любить этого человека!»

Но в то же время Габи знала, что она его действительно любит.

Словно специально для того, чтобы застать Габи в минуту растерянности, Луис неожиданно проснулся. Каждый мускул его был напряжен, как у кошки, приготовившейся к прыжку. На мгновение глаза его потемнели, как будто мысленно он был где-то далеко, но когда взгляд поднялся на лицо Габи, в их мрачной глубине мелькнуло нечто иное.

– Доброе утро, – произнесла она по-испански. Изумленная произошедшей с ним неожиданной переменой, Габи старалась, чтобы ее голос звучал как можно естественнее и даже попыталась улыбнуться.

– Мне надо побриться, – он провел рукой по щеке и недовольно поморщился, – и принять душ.

Луис хотел подняться, но Габи, движимая каким-то непонятным ей самой чувством, мягко положила ему руку на грудь.

– Не надо! – Луис резко повернулся к ней и нахмурился.

– Почему? – Она искоса взглянула на него из-под опущенных ресниц. – Тебе не нравиться?

– Зачем ты спрашиваешь? – Лицо его все еще оставалось мрачным. – Как после вчерашнего?..

– Со мной все в порядке.

Улыбнувшись, Габи медленно, со смелостью, которую она в себе не ожидала, начала водить кончиками пальцев по груди Луиса до тех пор, пока с восторженной радостью не ощутила под трикотажной футболкой завитки волос. Она чувствовала и биение его сердца, которое становилось то сильным и учащенным, то совсем пропадало. Сплетя свои и его пальцы, Габи поднесла их к его губам.

Повернув обе руки, он провел губами по ее ладони, затем по пальцам, начав с мизинца, нежно сжимая зубами кончики каждого из них. Когда Луис дошел до большого пальца, то захватил губами мягкую кожу у его основания и ласкал ее до тех пор, пока по коже Габи не побежали мурашки и с легким вздохом она не повернулась в его руках.

– Габи! – сдавленно прошептал он ей в ухо.

– М-м-м?

– Хочешь, я тебе что-то скажу?

– Что?.. – пробормотала она, едва понимая смысл его слов, переполненная охватившим ее удивительным чувством.

– Никогда не начинай того, чего не сможешь завершить.

В голосе Луиса слышалась насмешка, но за ней ощущалась страсть. В следующее мгновение, захватив инициативу, он опрокинул Габи на спину. Накрыв рукой одну грудь, Луис нащупал сосок, который мгновенно затвердел, и приник к нему жадными губами, лаская через тонкий шелк сорочки.

В сумраке, создаваемом сеткой от москитов, они чувствовали себя так, словно находились в замкнутом, принадлежащем только им двоим мире. Габи прижимала его голову к себе, ощущая, как в нее проникает незнакомое острое чувство, а затем глаза ее закрылись, и она выгнулась навстречу его ищущим губам. Руки, скользившие под сорочкой, наконец подняли ее кверху, освобождая тело, трепещущее от прикосновений.

– Ты так прекрасна, дорогая, – хрипло прошептал Луис. – Твои каштановые волосы сияют… – он приподнял несколько локонов и уронил их вновь на ее плечи, – а кожа цвета золотистого меда горяча, как у молодого олененка!

Рука Луиса последовала туда, куда уже был устремлен его взгляд, в изгибы ее ягодиц и бедер, затем вновь поднялась выше, легла между ее ног и замерла там. Поглаживая тело Габи большим пальцем, он медленно опускал руку ниже и ниже, пока не проник в пылающую плоть.

Габи тихонько вздохнула, ее пальцы погрузились в волосы Луиса. Он подчинил ее полностью, она только стонала, в то время как его губы и язык продолжали ласки. Будучи не в силах выдержать причиняемую ей сладостную муку, Габи бессильно извивалась в его руках. Ее голова металась по подушке из стороны в сторону, глаза закатились, рот приоткрылся и, наконец, когда Габи уже казалось, что она больше не выдержит, ее мышцы напряглись, спазм сотряс все тело, она громко закричала и замерла.

Казалось, что прошли века, пока она открыла сомкнутые веки. Луис, сидя, гладил левой рукой ее колено, а мизинец правой в этом время ласкал завитки волос на ее лобке. Он смотрел на нее из-под своих длинных темных ресниц, и на лице его светилась слабая улыбка.

– Тебе было хорошо?

Чувствуя, что не может встретиться с ним взглядом, Габи кивнула.

– Я… я никогда не могла даже представить… – произнесла она тихим голосом.

– Что это может быть так… приятно? Но, – он провел по ее губам кончиком пальца, – это может быть еще приятнее. Уверяю тебя.