Книга Влюбленные безумны - Наталья Андреева

Только в Зимнем дворце графиня Ланина узнала, что в приглашении у мужа указано иное. Он, как имеющий чин третьего класса, не пользовался такой особой привилегией, как вход «за кавалергардами» и ожидал выхода императорской семьи в другом зале, следовательно, должен был присоединиться к свите в числе чуть ли не последних. Это само по себе было нелепо и унизительно: развести их по разным залам и ее поставить много выше. Александра справедливо считала, что заслуги мужа гораздо больше, чем у нее самой.

– Почему так? – спросила она у Аннеты, которая тоже стояла за пикетом кавалергардов, одетая в малиновое, щедро расшитое золотом придворное платье гофмейстерины.

– На все воля государя. Тебе стоит сказать одно только слово…

– И что это за слово?

– Обратиться к государю. Попросить у него личную аудиенцию. Он тебе не откажет, дорогая моя. Алексис только что выполнил важное поручение, так что повод есть. Государь вполне может назначить его статс-секретарем или даже сенатором. Кузену надо было раньше этим озаботиться, выхлопотать себе орден, который давал бы ему право быть сегодня с нами. Но Алексис не таков. Он всегда говорил, что в почестях не нуждается. Вот вам, как и где сказалось!

В этот момент двери распахнулись, и в зал вошел император в парадном мундире, под руку со своей женой, одетой, как и все придворные дамы, в русское платье. Лицо у него было строгим и торжественным, он глядел прямо перед собой, но, казалось, замечал все и всех. Следом за императорской четой шли представители дома Романовых в соответствии с правом на престолонаследие. Торжественное шествие в большой собор Зимнего дворца началось. Придворные чины и кавалеры открывали его, а придворные дамы замыкали. По мере прохождения по парадным залам к шествию присоединялись все, кто имел приглашение и право находиться в этот торжественный день в Зимнем.

Толпа, окружающая государя, все росла, и Александра тщетно пыталась отыскать в ней мужа. Было много лиц, ей незнакомых. Купцы, которые попали в этот торжественный день на богослужение в главный собор Зимнего дворца, плакали от умиления при виде государя, не стесняясь своих слез, не отставали от них и жены. Дворяне были более сдержанны, но и их лица сияли торжеством. Все они попали в круг избранных, в число тех, кого государь жалует своей милостью: чинами, деньгами и почестями. Остальным же приходится только завидовать и надеяться, что когда-нибудь и для них найдется местечко в этой блестящей свите.

– На обратном пути государь остановится для беседы с тобой в Николаевском зале, – шепнула Александре Аннета. – Мне велено тебя об этом предупредить. Ты можешь обратиться к нему с прошением.

– С прошением?

– Ты должна просить за мужа. Ma chére, Алексис столько сделал для тебя, – Аннета легонько сжала её руку. – Если бы не он, тебе никогда бы не быть здесь. Он пожертвовал ради тебя своей блестящей карьерой, навлек немилость государя. Неужто же ты будешь настолько неблагодарна?

Она уже поняла, что это ловушка, расставленная с ловкостью истинной придворной. Отказать невозможно, Алексей Николаевич, и впрямь, столько для нее сделал. Согласиться? Это означает личную аудиенцию у государя, последствия которой вполне предсказуемы. Николай Павлович сможет наконец выразить ей свое желание и сказать, где именно пройдет их первое свидание. Когда? На этот вопрос ответить проще всего. Когда закончится Великий пост и начнется череда дворцовых праздников.

Похоже, все в этот день были счастливы, кроме нее. Александра вдруг почувствовала, что у нее кружится голова от такого количества людей. Знакомые и незнакомые лица смешались в одно большое пестрое пятно, во рту стало сухо. На этот раз графиня Ланина вместе со всеми вошла в собор. Служба показалась ей чрезвычайно утомительной. У нее еще сильнее разболелась голова, мало того, она почувствовала приступ тошноты, чего с ней раньше не бывало. Александра всегда отличалась крепким здоровьем, даже простудой болела редко, а мигрени ее не мучили никогда. Но сейчас она вдруг сильно побледнела и пошатнулась. Стоявшая рядом Аннета посмотрела на нее озабоченно:

– Что с тобой, дорогая?

– Мне дурно…

Очнулась она снаружи, поддерживаемая чьими-то сильными руками.

– Осторожнее… Несите ее в покои…

– Что со мной? – шепнула Александра.

– Вы упали в обморок, мадам. К вам велено срочно позвать лекаря.

Она лежала на диване в одной из дальних комнат, когда появилась Аннета.

– Государь послал меня справиться о твоем здоровье, – взволнованно сказала гофмейстерина. – Он очень встревожен.

– Нет причины волноваться, мадам, – весело сказал осматривавший Александру придворный лекарь. – То, что случилось, положению графини вполне свойственно. Жара, духота, слишком уж много людей в храме, – и вот вам, пожалуйста! Обморок!

– Я больна? – испуганно спросила Александра. – Бога ради, скажите же чем?

– Вы не больны, графиня, вы беременны.

– Беременна?!

– Насколько я знаю, это ваша первая беременность, вот вы и разволновались. Срок еще очень маленький, но поверьте мне, мадам, на своем веку я повидал немало беременных женщин. Я нисколько не сомневаюсь в том, что вы ждете ребенка.

– Боже… – от счастья она расплакалась.

– Слава Богу, – вслед за ней повторила и Аннета.

– Пожалуйста, – умоляюще посмотрела на нее Александра. – Пришлите мне мужа.

– Да, конечно.

Гофмейстерина тут же ушла.

«Вот все и решилось, – радостно подумала Александра. – Не будет никакой аудиенции у государя, кортеж уже прошел обратно в покои императрицы. Следовательно, не будет и свидания. Я беременна, и Николай Павлович немедленно утратит интерес ко мне. Бог все-таки есть, и он на моей стороне. По крайней мере, я получила отсрочку».

– Как вы себя чувствуете, графиня? – спросил лекарь, беря ее руку и считая пульс.

– Я счастлива, – она коротко вздохнула.

– Вам не следует находиться в толпе. Скажите об этом цесаревне, в свите которой вы состоите. Она женщина и она вас поймет. Я уверен, вас избавят от утомительных придворных обязанностей, пока вы не разрешитесь от бремени.

Александра не успела ответить, она увидела, как к ней торопится муж.

– Сашенька… Аннета мне сказала… Это такое счастье для меня!

Он трепетно, словно она была из хрупкого стекла, взял ее руку и поднес к своим губам. Александре было неловко оттого, что на них смотрят. Ей опять хотелось так много ему сказать, но здесь, во дворце, это было невозможно. Всякое проявление чувств, кроме преданности государю, здесь осуждалось. Поэтому она лишь сказала:

– Не надо пока никому говорить об этом. Срок еще очень маленький.

Но Александра Федоровна в тот же день узнала обо всем и с улыбкой поздравила графиню Ланину. Вслед за императрицей это сделала и цесаревна. Александре показалось, что обе они откровенно обрадовались, и вовсе не тому, что у нее будет такой долгожданный ребенок. У нее появился повод не бывать при дворе так часто, а не видя ее, государь и цесаревич невольно обратят внимание на других дам, более сговорчивых и лояльных императрице.