Книга Возлюбленный горец - Сара Беннет

– Компенсацию? Думаете, он может так низко пасть, чтобы попросить у отца денег?

– Да. Он может заявить, что вы опозорили его.

Мег презрительно фыркнула.

– Это вполне возможно, и у него есть право потребовать компенсацию, – продолжал Грант. – Взамен денег он может претендовать на Глен-Дуи или… на часть его, ведь он хотел этого с самого начала.

– Ни за что! – в ужасе прошептала Мег. – Он не посмеет!

– Но если попытается, то у него это получится. Не забывайте о его возможностях.

– Тогда мы просто обязаны остановить его. Вы должны предотвратить это!

– Я обещал помочь, мадам, – с горячностью сказал Грегор, – но не в моих силах сотворить чудо.

– Я вам плачу!

– И вы готовы оплачивать чудеса?

– Да, если потребуется.

Ее решимость развеселила Грегора, но ему было досадно.

Мег наклонилась к нему и уставилась горящим взглядом прямо в эти рысьи желтые глаза под прямыми черными бровями. Он прищурился, и улыбка слетела с его губ. Длинная рыжая прядь упала ей на щеку, но Мег даже не заметила этого, судорожно сцепив пальцы.

– Я не желаю выходить за него замуж! Его изысканные манеры, учтивость и любезность – лишь маска, скрывающая порочную натуру. От этого человека веет могильным холодом. Он таит в себе какую-то скрытую угрозу. И я верю Шоне, что у него нездоровая потребность губить женские души. Он мне не нравится, не вызывает ни малейшего доверия. Я боюсь его до ужаса. Этого довольно, чтобы признать договор недействительным?

– Только если вам удастся доказать, что он убил свою жену.

– Но это невозможно. У нас единственный свидетель – Шона, но это может стоить ей жизни!

– Я знаю, к тому же слово простой жены фермера против слова герцога – мало шансов, что ей поверят, леди Мег.

– Я не хочу подвергать ее такой опасности…

– Похоже, это все, что у нас есть. Но если бы вы вышли замуж за кого-нибудь другого, герцогу пришлось бы прекратить свои домогательства.

Грегор в ужасе замолчал, осознав, что он сказал. Он смущенно закашлялся и отвел глаза, не в силах выдержать ее взгляд, в котором застыл немой вопрос. Капитан взял бокал с кларетом и отпил немного. Господи, и как такая мысль вообще могла прийти ему в голову? Но за кого? Где в такой короткий срок найти достойного соперника, который не испугался бы перейти дорогу самому герцогу Аберколди? И насколько Мег будет разборчива при выборе жениха, если вообще соберется выходить замуж? И кто будет этот «другой»?

Он отпил еще немного, держа бокал дрожащей рукой. Незачем лицемерить перед самим собой. Он ведь прекрасно знал, о да, Грегор знал, кто был этот гипотетический претендент на ее руку…

Мег все еще изумленно и озадаченно смотрела на Грегора, но мешавший ей локон все-таки заправила за ухо.

– Что вы сказали? – потребовала она объяснений.

Слова застревали у него в горле – он смущенно замотал головой и взглянул на девушку. Его удивительный взгляд мгновенно заворожил ее, красные от клубники губы приоткрылись, и Грегор едва удержался, чтобы не впиться в них страстным поцелуем.

– Просто мне в голову пришла одна бредовая идея, – сказал он тихо, с, мрачной серьезностью. – Но это не для вас, миледи.

Мег колебалась, раздумывая над его странным поведением. Зеленый шелк ее платья переливался в мерцании свечей, легкий шарф соскользнул, открывая взору прекрасную пышную грудь. Грегору хотелось, чтобы она поправила его, вернув скромную сдержанность своему облику, но Мег ничего не замечала, погрузившись в свои мысли.

Грегор залпом допил вино. Он был благодарен себе, что не стал развивать эту тему. Если бы он осмелился предложить ей себя, то скорее всего Мег подняла бы его на смех или выставила из дома…

Она задумчиво взяла ягоду.

И вдруг, почувствовав, что больше не в силах выносить внутреннего напряжения, Грегор резко поднялся из-за стола:

– Я бы хотел увидеться с генералом прямо сейчас.

Мег встала, шурша шелковыми юбками, удивленная его поспешностью.

– О да, конечно, пойдемте. – Бросив на него встревоженный взгляд, она вышла из гостиной, пересекла большой зал и быстро направилась к лестнице. – Следуйте за мной, капитан Грант. Я поднимусь к отцу с вами, мне очень интересно узнать, о чем вы будете говорить.

Но Грегор уже не слышал ее. Он с каждым шагом все глубже погружался в прошлое. Генерал. Это слово отдавалось болью в его памяти о тех днях, когда он, совсем юный Грегор Грант, томился в сырых застенках тюремной крепости. Многие годы он держал болезненные воспоминания в темнице своего разума, но сейчас они вырвались на свободу…

– Как поживает наш юный Грегор Грант сегодня?

Грегор поднял голову. Заключенные в камере зашевелились, уступая дорогу генералу, некоторые уважительно, а кто-то злобно ворча себе под нос. Генерал был здесь нередким гостем: принимая живое участие в судьбах узников, он разговаривал с ними, помогал передавать весточки домой родственникам и любимым. Грегор считал, что он делает хорошее дело, хотя многие относились к нему с презрением за то, что в восстании 1715 года он сражался на стороне английской короны.

Уже тогда Грегор понимал, что генерал был хорошим и честным человеком, гораздо лучше многих якобитов, которых в цепях привозили в тюрьму после битвы у Престона. Да, генерал воевал по другую сторону баррикад, но он сражался против их идеалов, не одобрял их политических убеждений, но к самим людям относился по-человечески.

Генерал проникся особой симпатией к Грегору. На его отношение к юноше во многом повлиял тот факт, что отец мальчика, заключенный в тюрьму вместе с сыном, не выдержал тяжелых условий и вскоре умер от апоплексического удара. Он скончался на руках у сына: парализованный, лишенный способности говорить, этот когда-то сильный человек лишь безумно таращился, не узнавая никого вокруг. Грегор долго не мог прийти в себя от горя, и генерал начал очень тактично и мягко опекать юношу.

– Вы поиграете со мной в шахматы сегодня вечером, юный Грегор? – Генерал стоял перед ним, слегка раскачиваясь на носках, на маленьком пятачке, который освободили для него в тесной камере несчастные узники, согнувшись в три погибели и прижавшись к сырым стенам. Он, улыбаясь, смотрел на изнуренное, грязное лицо юноши, как будто вокруг не было всего этого кошмара.

Грегор знал, что у него были вши, как и у всех остальных в камере. Генерал неоднократно обращал внимание властей на жестокие условия содержания заключенных, он жаловался коменданту, даже писал в парламент. Но никому не было никакого дела. Ведь это были якобиты, преступные бунтари, и большинство людей считали, что они заслужили такую участь. Вынужденный постоянно находиться в тесной камере с двадцатью другими мужчинами, Грегор с радостью ждал визитов генерала. Уйти от кошмара реальности он мог только в своих мечтах и часто мысленно переносился в Глен-Дуи. Воспоминания о родном доме были яркими и живыми. Они помогали ему выжить.