Книга Полночные наслаждения - Элоиза Джеймс

Такого он прежде никогда не испытывал. Волна накатившего экстаза была необыкновенно острой и мощной. Сдерживаться уже не было сил. Он наконец сдался и ринулся вперед, повторяя как Молитву:

— Софи, Софи, Софи…

Голос приглушали разбросанные по постели длинные спутанные локоны.

Пламя свечи на столике подрагивало и колебалось под ласками слабого ночного ветерка, который беспрепятственно проникал открытое окно спальни.

Глава 9

В это время мать Софи в своей спальне, которая располагалась в противоположном конце коридора, неожиданно проснулась и села в постели. Разумеется, Элоиза была в ней одна, и так продолжалось с тех пор, как спустя примерно два месяца после свадьбы она обнаружила супруга в объятиях горничной. Непреклонное требование никогда больше не навещать ее в постели маркиз воспринял нельзя сказать чтобы охотно, но все же довольно равнодушно. С той поры единственные звуки, беспокоившие маркизу ночью, издавал супруг, когда поздно появлялся в смежной спальне, и (очень редко) кто-нибудь из слуг.

Элоиза без колебания потянула бархатный шнур, висевший рядом с постелью. Надо заметить, что без особой надобности слуг среди ночи маркиза никогда не беспокоила. Она гордилась даром, которым наделил ее Господь, а именно крепким сном, и время от времени любила упомянуть об этом в присутствии супруга, обязательно бросив на него осуждающий взгляд. Этим самым она как бы намекала, что крепко спит ночью лишь тот, у кого чистая совесть. Отсюда следовало, что если уж она проснулась, значит, на то была причина. Элоиза слышала охи, а потом вскрик. Она была в этом уверена. Может быть, перед домом на улице кого-то ограбили? Если так, то их обязанность — прийти на помощь пострадавшему. Она снова позвонила в колокольчик.

Наконец появилась растрепанная, заспанная горничная и сделала реверанс, по мнению Элоизы, весьма небрежно.

— Да, миледи.

— Я слышала шум, — буркнула маркиза. — Скажите Кэрролу, чтобы он немедленно проверил парадный вход.

Горничная снова сделала реверанс и исчезла. Элоиза откинулась на подушки и застыла, глядя на розовый балдахин, воздвигнутый над старомодной постелью. В ее голову закралась ужасная мысль. А что, если супруг привел сюда, в особняк Бранденбургов, женщину? Теперь, полностью пробудившись от сна, она осознала, что слышанное было похоже на женские стоны. Да, Элоиза отчетливо слышала, как женщина то ли охнула, то ли застонала. Почему-то некстати вспомнилось, как однажды у одной из горничных прямо в гостиной начались родовые схватки. Домоправительница дотом заламывала руки и заверяла госпожу, что девушка ей ничего насчет беременности не сказала, а она просто подумала, что та чуточку полновата. Но в гостиной тогда была герцогиня Бомонт, они пили чай. И тут такой стыд! Маркиза будет помнить это до смертного часа.

С герцогини Бомонт мысли перекинулись на Брэддона Четвина — ведь они уже почти родственники, а герцогиня доводилась Брэддону бабушкой. «Приятный молодой человек, с прекрасными манерами, — подумала Элоиза. — Остолоп, конечно, но какой мужчина не остолоп. К тому же у него такие знатные родственники. Состоять в родстве с герцогиней Бомонт будет очень приятно».

В спальню вновь скользнула горничная.

— О, миледи, там такая суматоха! Кэррол нашел в саду лестницу. Она была прислонена к дому. — Горничная сделала паузу.

Лестница была прислонена к окну спальни леди Софи, но природная интуиция подсказывала ей, что об этом пусть лучше сообщит сам дворецкий.

Элоиза быстро выбралась из постели, решительно набросила халат, в полном молчании прошагала через свою гардеробную, которая отделяла ее спальню от спальни супруга, и распахнула дверь. Она не сомневалась, к какому окну была прислонена лестница. Естественно, к окну супруга. Видимо, все зашло уже очень далеко, если он начал таскать к себе женщин по лестнице. Недалек тот день, когда Джордж устроит в этом доме бордель.

К ее удивлению, маркиз мирно спал, и притом один. Более того, окна его спальни были плотно закрыты. По тому, как супруг всхрапывал, Элоиза предположила, что перед тем, как отправиться в постель, он, видимо, изрядно принял, а стало быть, гостей не ждал.

Элоиза метнулась к супругу, схватила за плечо и энергично тряхнула:

— Джордж, проснитесь! В доме грабители!

Элоиза впопыхах не заметила, что называет мужа по имени. Милость, которой она не одаривала его уже многие годы.

— Что? Что случилось? Какие грабители?

Маркиз сел, с трудом продирая глаза. Элоиза чуть не ахнула «Боже, как Джордж постарел. А я только сейчас это заметила». В нее сонными глазами вглядывался усталый пожилой человек. Темные волосы с сильной проседью, но ноги еще довольно крепкие. Это она обнаружила, когда он спустил их с постели и схватил халат. Попутно выяснилось, что Джордж по-прежнему спит без ночной рубашки.

Элоиза молча последовала за ним в коридор. Воспоминания о первых месяцах их брака затуманивали последующие двадцать лет тусклой, бесцветной жизни. Она смутно помнила охватывавшую ее радость, когда из дверного проема, соединяющего их спальни, появлялся Джордж и быстро направлялся к ее постели. Абсолютно голый.

Самого Джорджа в этот момент ностальгические воспоминания не посещали. Он спешил вниз по главной лестнице. Оказавшись во дворе, маркиз решительным шагом обошел дом, направляясь к той его стороне, которая была обращена к саду. Здесь его встретил дворецкий Кэррол.

— Милорд. — Что-то в тоне Кэррола заставило Джорджа насторожиться. — Лестница была направлена в сторону окна спальни молодой леди, милорд.

— Что значит — лестница направлена? — повторил Джордж, не понимая. — Куда направлена? Черт возьми, Кэррол, почему вы не говорите по-английски, как все остальные люди?

Кэррол проглотил намек на свое французское происхождение и флегматично продолжил:

— Милорд, лестница вела в спальню леди Софи. Должен добавить, — это он сделал с некоторым удовлетворением, — что окно спальни открыто.

Джордж изумленно посмотрел на дворецкого:

— Окно ее спальни открыто?

— Открыто, — бесстрастно кивнул Кэррол. — Сдается, сэр, что она сбежала с возлюбленным.

— Сбежала?

Кэррол ограничился кивком, потому что в этот момент за спиной супруга возникла маркиза, и ему захотелось исчезнуть, прежде чем она узнает эту замечательную новость.

— Милорд, вам бы следовало проверить в ее комнате. Возможно, она оставила записку.

Кэррол попятился и скрылся в помещении для слуг, где сейчас царило бурное веселье. Чопорность Элоизы была общеизвестна, и слуги, узнав, что ее дочь сбежала в Гретна-Грин, буквально давились от смеха. Дворецкий строго наказал слугам не болтать об этом семейном позоре (на что надежды было очень мало) и приказал отправляться в постели, незаметно сосчитав, чтобы убедиться, что все семнадцать лакеев на месте. Дело в том, что любовниками молоденьких леди нередко становились именно лакеи, и если бы не дай Бог выяснилось, что леди Софи заинтересовалась одним из этих парней, Кэрролу бы никогда не удалось отмыться от позора.