Книга Секрет Златовласки - Долли Нейл

– Здесь уютно, как в гнездышке, да? – пробормотал Бенедикт, пугающе-точно вторя ее мыслям. – Только посмотрите на себя. Пушистая, как птенчик. Хотите кофе или шампанского?

Ванесса поглядела на хрустальный стакан и чашку фирмы «Ройял Доултон», которые он протягивал ей, потом на серебряные приборы и накрахмаленные белые салфетки, разложенные на неровной поверхности одеяла. Для Бенедикта Сэвиджа только самое лучшее. Всегда.

– Кофе, пожалуйста, – чопорно произнесла она.

– Правильно, чтобы не болела голова, – вежливо произнес он, доставая термос из нержавеющей стали и наливая в чашку дымящийся кофе. – Молоко и сахар, миледи?

– Благодарю вас, нет.

Бенедикт передал ей чашку и налил еще одну для себя. Он развернул еду; сандвичи с беконом и яичницей, маринованные холодные цыплята, сливочный золотистый новозеландский чеддер, хрустящий домашний хлеб и маринованные огурчики, которые, как помнила Ванесса, она сама помогала консервировать.

– Довольно неловко получается: я должен спрашивать у вас самые простые вещи о том, что вам нравится и что не нравится, а вам все обо мне известно, – пробормотал Бенедикт, наблюдая, как она пьет кофе.

– Ну, положим, не все, – автоматически возразила Ванесса.

– И все же я чувствую себя в невыгодном положении.

Если это и была победа, то просто ничтожная, однако ей было приятно узнать, что он хоть в чем-то чувствует себя неуверенно. Ванесса не смогла удержаться от легкой самодовольной усмешки, когда весело произнесла:

– Ну, вот, теперь вы знаете, какой кофе я люблю.

Он ласково следил за тем, как на какую-то ничтожную долю она стала менее настороженной.

– М-м-м… Может, съедите что-нибудь, хотя я знаю, что вы не голодны.

У нее и так уже текли слюнки при виде всего этого разложенного перед ней великолепия. Поэтому она не стала возражать, когда он серебряным ножичком с гравировкой нарезал пирог и положил по кусочку на две тарелки. Прежде чем передать тарелку, он, несколько рисуясь, расправил салфетку и наклонился, чтобы поставить ее ей на колени.

– Как вы считаете, из меня бы вышел хороший дворецкий? – иронически спросил он.

Это было так неожиданно, что она выпалила правду:

– Господи, конечно нет!

– Это было сказано от души. – Он растянулся, лежа на боку и опершись на руку, и принялся за свой кусок пирога. – А почему?

– Потому что вы не… вы слишком… – Она остановилась, раздумывая, насколько можно раскрыть свое мнение о его характере.

– Ну так что? Слишком что?

– Слишком стары.

Он перестал жевать.

– Черта с два, стар!

Ванесса, которой совсем не понравился загоревшийся при этом огонек в его глазах, поспешила разъяснить:

– Я имею в виду, слишком стары для того, чтобы измениться. Вы привыкли, чтобы все было по-вашему. Не представляю, как бы вы без возражений принимали распоряжения…

– Мы о вас или обо мне сейчас говорим? – саркастически прервал он. – Я архитектор и каждый день получаю распоряжения от своих клиентов…

– У меня сложилось впечатление, что вы, скорее всего, принимаете только те распоряжения, которые хотите принять, – сухо заметила Ванесса. – Разве не поэтому вы ушли из отцовской фирмы? Признайтесь, вы просто не могли смириться с тем, что приходилось постоянно считаться с чьим-то мнением. Вам же нужно всем управлять, командовать. У вас же семь пятниц на неделе!

– Я не замечал, чтобы и вы особенно считались с чьим-то мнением. И когда это я требовал от своих служащих угождать мне?

Видно было, что он по-настоящему задет за живое, и Ванесса тут же едко вставила:

– Вы дали мне выходной и тут же требуете, чтобы я смиренно пребывала в вашем полном распоряжении!

Бенедикт мрачно улыбнулся.

– Смиренно – нет, я не такой уж оптимист. Однако если бы вы и в самом деле не хотели быть со мной здесь, Ванесса, вы бы уехали и оставили меня в туче пыли. Но вы не уехали. Не говорите мне, что из уважения к моему авторитету. Когда вам удобно, вы нисколько с этим не считаетесь. Если уж мы будем говорить начистоту, то не как хозяин и служащая, а просто как мужчина и женщина, Бенедикт и Ванесса.

Ванесса одарила его высокомерным взглядом.

– Я действительно не хочу…

– Нет, хотите. Вы хотите меня, и это вас пугает. Вы боитесь, что это сделает вас уязвимой. Но, черт возьми, мужчины тоже уязвимы. Еще в большей степени. Мы не можем скрыть, что женщина нас волнует. Посмотрите на меня, вы думаете, мне нравится, что я так плохо владею собой?..

Следуя взглядом за жестом его руки и не понимая, что он имеет в виду, Ванесса оглядела Бенедикта от плеч до бедер и почувствовала, что вся залилась краской, увидев очевидный факт его возбуждения, тут же опять переведя взгляд на его саркастическое лицо.

– Смутились? Подумайте, а мне каково?

Она покраснела еще гуще. Он рассмеялся отрывистым смехом.

– Ну, признаюсь, все не так уж и плохо. На самом деле… – тут в его голосе послышались хрипловатые нотки, – это даже чертовски приятно. Вопрос в том, что нам с этим делать?

– Ничего мы не будем делать, – нетвердо произнесла Ванесса, собирая остатки своих сил. – Если вы думаете, что можете домогаться…

– Домогаться? – Он резко сел и злобно выругался, пролив на колени кофе. Небрежно отряхнув пятно рукавом свитера, Бенедикт грубо продолжал:

– О чем, черт возьми, вы говорите?

– О том, что вы используете свое… свое положение, чтобы… запугать меня…

– Угрозы… да это же ваши собственные выдумки.

Она увидела, что на этот раз он действительно разозлился и с каждым словом разъярялся все больше.

– Почему ваша работа у меня должна иметь какое-то отношение к тому, что мы нравимся друг другу? Да, поначалу я немного потерял голову… думаю, у меня были причины на это, не так ли? Разве я говорил, что уволю вас, если вы не станете заниматься со мной сексом?

– Нет, но…

– Нет. Я говорил совершенно обратное, так? И разве я позволял себе что-нибудь без вашего желания?

За прошедшие две недели он едва ли прикоснулся к ней; именно поэтому она так остро ощущала его присутствие… И те явные усилия, которые он прилагал, чтобы не коснуться ее. Она постоянно ловила себя на том, что смотрит на его руки и губы, вспоминая…

– Нет, но…

– Пока мы работали над этой проклятой книгой, я делал вам какие-нибудь намеки? Разве мое поведение не было дружеским и непринужденным?

– Да, но…

– Но что? Я все время хожу вокруг да около, стараясь не отпугнуть, дать вам возможность узнать меня как личность, а вы теперь обвиняете меня в том, что я сексуально вас домогаюсь? Бог мой, вы что, действительно принимаете меня за такого презренного прощелыгу?