Книга Абсолютист - Джон Бойн

— Не дам, — настаивал он. — Слушайте, я не хочу поднимать шум, но нам с вами надо поговорить.

— С дороги! — рявкнул я уже в полный голос.

Парочка и официантка удивленно оглянулись. Не знаю, слышала ли меня Мэриан, потому что наш столик был за углом и не виден отсюда. Я грубо отпихнул мужчину и через несколько секунд уже заперся в туалете и в отчаянии обхватил голову руками. Я не плакал, но в мыслях билось одно и то же слово — я думал, что в мыслях, но на самом деле повторял его вслух, «Уилл, Уилл, Уилл…», и надо было сделать над собой усилие и замолчать, но я качался взад-вперед и повторял его снова и снова — единственные слоги, которые для меня что-то значили.

* * *

Я вернулся к столику, смущенный своим поведением, — впрочем, я не знал, заметила ли Мэриан, насколько я расстроен. Я не смотрел на мужчину, который желал со мной поговорить, но ощущал его присутствие — он как будто дымился, подобно спящему вулкану, в углу зала. Судя по выговору, он из Норфолка, но я никогда не бывал в той части страны, то есть мы никак не могли раньше встречаться. У стола Мэриан и Джейн, официантка, вели какой-то серьезный разговор, и я, садясь на место, с опаской перевел взгляд с одной на другую.

— Я как раз извинялась перед Джейн, — объяснила Мэриан, улыбаясь мне. — Я ведь ей нагрубила только что. А она этого совсем не заслуживает. Джейн была очень добра к моим родителям. После, я имею в виду.

Она очень тщательно подбирала слова.

— Понятно, — сказал я, мечтая, чтобы Джейн убралась к себе за прилавок и оставила нас одних. — Выходит, вы знали Уилла?

— Да, с детства. Он был на несколько классов младше меня в школе, но я была прямо-таки влюблена в него. Однажды на приходском вечере он пригласил меня на танец, и я решила, что умерла и попала в рай. — Она отвернулась — видимо, смущенная неудачным выбором слов. — Я, пожалуй, побегу. Мэриан, вам еще что-нибудь принести?

— Еще чаю, наверное. Тристан, что скажете?

— Хорошо, — ответил я.

— А потом мы можем прогуляться и что-нибудь поесть. Вы наверняка уже проголодались.

— Да, проголодался. Но можно пока и чаю выпить.

Джейн пошла за чаем, и Мэриан проводила ее взглядом до прилавка.

— Она, конечно, не одна такая.

Потом заговорщически понизила голос и подалась вперед:

— Какая? — не понял я.

— Не единственная из тех, кто был безумно влюблен в моего брата, — улыбаясь, объяснила Мэриан. — И не только она. Вы не представляете, как девушки на него вешались. Даже мои подруги к нему неровно дышали, несмотря на такую разницу в возрасте.

— Да ладно, — улыбнулся я. — Вы всего на несколько лет старше меня, вам еще рано на пенсию.

— Возможно. Но меня это доводило до бешенства. Ну то есть, понимаете, Тристан, я, конечно, любила своего брата, но для меня он по-прежнему оставался неряшливым, озорным мальчишкой, который терпеть не мог мыться. Когда он был ребенком, вы не представляете, каких трудов моей матери стоило искупать его, — это было что-то невероятное. Он каждый раз орал как резаный, лишь завидев ванночку… Хотя маленькие мальчики все такие. И мальчики постарше — тоже, судя по некоторым моим знакомым… Поэтому не скрою, когда он подрос и я увидела, как он действует на женщин, то была немало удивлена.

Я кивнул. Развивать эту тему не очень хотелось, но во мне явно была мазохистская жилка, и я не мог удержаться.

— И он отвечал им взаимностью?

— Иногда. По временам они просто чередой проходили. Невозможно было выйти в лавку без того, чтобы не наткнуться на Уилла под ручку с очередной фифой в лучшем воскресном платье, да еще и с цветами в волосах. Красотка была уверена, что уж она-то его захомутает. Я со счета сбилась, так много их было.

— Он был хорош собой, — заметил я.

— Пожалуй. Я его сестра, мне трудно судить. Почти так же трудно, как и вам, наверное.

— Мне?

— Ну да, вы же мужчина.

— Да.

— Я его дразнила, не без этого, — продолжала она. — Но он как будто вовсе не обращал внимания. Большинство мальчиков наверняка взбесилось бы и запретило бы мне совать нос не в свое дело, но Уилл только смеялся и пожимал плечами. Он говорил, что любит ходить на долгие прогулки, а если какая-нибудь девица хочет составить ему компанию, с какой стати он будет ей мешать? Если честно, мне казалось, что его ни одна из них не интересует по-настоящему. Поэтому его было бесполезно дразнить. Ему было искренне наплевать.

— Но у него же была невеста? — спросил я, хмурясь и ничего не понимая.

— Невеста? — переспросила она, улыбаясь Джейн, которая только что поставила перед нами чайник свежего чаю.

— Да, он однажды упомянул, что у него есть девушка и они помолвлены.

Мэриан застыла — чайник, из которого она разливала чай, завис в воздухе, — и она уставилась на меня:

— Вы уверены?

— Может быть, я что-нибудь перепутал, — нервно предположил я.

Мэриан задумчиво помолчала, глядя в окно.

— А он не сказал, кто именно? — спросила она, опять глядя на меня.

— Боюсь, теперь и не вспомню, — ответил я, хотя имя прочно запечатлелось у меня в памяти. — Кажется, ее звали Энн.

— Энн? — Мэриан задумчиво покачала головой. — Я что-то не припомню никакой Энн. Вы не ошиблись?

— Кажется, нет. Постойте, я перепутал. Элинор. Он сказал, что ее зовут Элинор.

Мэриан посмотрела на меня широко распахнутыми глазами и расхохоталась.

— Элинор? — повторила она. — Неужели Элинор Мартин?

— Фамилию не скажу.

— Но это точно она, больше некому. Ну да, я полагаю, между ним и Элинор что-то было. В какой-то момент. Она была среди тех девиц, что все время на него вешались. Надо думать, она только и мечтала его на себе женить. По правде сказать, — тут Мэриан несколько раз стукнула пальцем по столу, будто вспомнив что-то важное, — именно Элинор Мартин писала ему все эти слюнявые письма.

— Когда мы были там? — удивленно спросил я.

— Ну, может быть, и так, но об этом мне неизвестно. Нет, я имею в виду те невероятные письма, которые она посылала ему домой. Чудовищные надушенные писульки с расплющенными цветами внутри — каждый раз, как Уилл открывал письмо, этот мусор сыпался ему на колени, разлетался по ковру. Я помню, однажды он меня спросил, что они должны означать, а я ответила — ничего, кроме полнейшей глупости Элинор. Потому что — уж поверьте мне, я знаю ее с детства — у этой девицы мозгов не больше, чем у почтовой марки. Я помню, она писала длинные сочинения о природе — весна, возрождение жизни, пушистые крольчата и тому подобная чушь — и посылала моему брату, надеясь таким образом его покорить. Даже любопытно, кем она себя воображала, — понятия не имею. Может, лордом Байроном. Удивительная дура!