Книга Особые поручения - Даниэль Дакар

Ты и рада бы подумать о чем-то более привычном, вроде анализа происходящего на Орлане. Но терминала в палате нет, портативного компьютерного блока тоже, коммуникатор тебе так и не вернули, а накачанные снотворным мозги отказываются работать в полную силу самостоятельно, без техподдержки. А главное — это отсутствие внешних данных. Полнейшее. Что творится там, внизу? Шахты нашли и оприходовали, это понятно, но что там добывают? Кто их построил? Когда? Как организовали поставку оборудования и вывоз продукции — не совсем же слепцы и бездельники тут сидят и не всех же смогли подкупить? Хотя, если хорошенечко подумать… а вот как поступила бы ты? Дано: необходимо организовать разработку полезных ископаемых втайне от официальных властей…

Мэри сидела на кровати и потирала висок — ожог на тарисситовом кресте зудел, мешая сосредоточиться. Она задумалась так глубоко, что даже не обратила внимания на открывшуюся дверь в палату. Корсаков молча стоял на пороге, не рискуя отвлекать ее от размышлений: чем-чем, а ангельским характером его несостоявшаяся невеста не отличалась по определению. Впору перекреститься с облегчением, сказать, что все к лучшему… Эх, Никита Борисович, много чему ты выучился за свои сорок пять лет, полезному и не слишком, а вот искусство врать самому себе так и не постиг.

Должно быть, чем-то он себя все-таки выдал. Мэри резко отдернула руку от виска, как будто ее поймали за чем-то неподобающим, и повернулась лицом к двери. На ее губах возникла неуверенная улыбка. И за одну эту, совершенно несвойственную майору Гамильтон, неуверенность Никита был готов стереть в порошок планету Орлан вместе со всеми обитателями.

— Привет, — проговорил он со всей теплотой, на какую был способен. — Скучаешь?

— А ты как думаешь?! — фыркнула она, поднимая застежку пижамы до самого подбородка. — Сижу тут… ей-богу, хуже, чем в тюрьме. Там, говорят, хоть прогулки бывают… Работать невозможно, поговорить не с кем, зеркало — и то не дают. И вообще, я, наверное, самый счастливый человек на твоем крейсере.

— Это еще почему? — уследить за ее логикой Корсакову удавалось далеко не всегда.

— Часов не наблюдаю! — рявкнула она, и Никита с облегчением расхохотался.

— Тебе смешно? — взвилась Мэри. — Я даже не знаю, сколько времени болтаюсь в лазарете!

— Мэри, успокойся, — а ведь верно, смеяться тут не над чем. Самому-то тебе понравилась бы такая изоляция от внешнего мира? Что-то Станислав Сергеевич перемудрил. — В лазарете ты около двух суток. Досталось тебе крепко, и то, что Тищенко не дает тебе работать, по-моему, вполне нормально. Поговорить… ну вот я пришел поговорить. Если не выгонишь.

— Не выгоню, — ее интонация сменилась на вполне миролюбивую. — При условии, что ты мне расскажешь, чем закончилась вся эта заварушка.

— Видишь ли… — обстоятельно начал Никита. — Я бы не сказал, что она закончилась. Похоже, все только начинается. Что конкретно ты хотела бы узнать? Конечно, я не база данных, но какую-то информацию смогу тебе предоставить.

— Что добывают на Черном Кряже? Только не говори мне, что до сих пор не разобрались, анализ занимает минуты, в крайнем случае, часы, а вовсе даже не двое суток.

— Вариатив. Там добывают вариатив. Богатейшее месторождение, между прочим. Как пропустили при обследовании планеты перед заселением — непонятно…

— Тю! — Мэри вскочила на ноги и принялась расхаживать по палате. Корсаков, дабы не мешать, отъехал на табурете в дальний угол и уже оттуда с удовольствием наблюдал за процессом. Может быть, еще удастся перевести разговор… ведь была же у нее какая-то причина прописать его допуск на коммуникатор…

— Как пропустили… да запросто. Орлан заселяли лет триста назад, так? И кто тогда знал, что такое вариатив? Как его искать, где его искать и на что он похож? И вообще — вариатив на кислородной планете… Небось все геологи Империи… да что Империи — Галактики, если их поставили в известность! — на ушах стоят и бровями помогают. Вариатив… Ах, как интересно… Спасибо, Никита, ты мне сейчас ключевой кусочек головоломки подкинул.

Мэри раскраснелась, хмурую неподвижность как будто стерли с лица, ее место заняло целеустремленное оживление.

— Ты не поверишь, а ведь складывается! Складывается! Слушай, — она буквально запрыгнула на кровать, ловко соорудила гнездо из подушек и требовательно уставилась на Корсакова, — ты сигару, случайно, не захватил?

Никита воровато оглянулся на дверь.

— Меня Тищенко съест. Без соли. Держи. И пусть моя безвременная кончина будет на твоей совести.

— Ничего, моя совесть выдержит, — Мэри прикурила от поднесенной зажигалки, откинулась на подушки и вдруг рассмеялась, коротко и зло. — Все просто отлично, Никита. Но какова наглость, я положительно в восторге! Спорим, проверка покажет, что сам комплекс сооружали одновременно со строительством последнего полигона для утилизации кораблей? А начало промышленных разработок по времени примерно совпадет с гибелью десантного подразделения под командованием полковника Сазонова.

— Почему?

— Так проходческое оборудование — оно ж довольно специфическое. То, что для строительства, нахально задекларировали как входящее в работы по созданию полигона. При их уровне подделки документов… А вот с проходческим сложнее, надо было внимание отвлечь, и они отвлекли. Эх, отец… погибнуть потому, что кто-то захотел деньжат срубить… ну да ладно, я этого так не оставлю.

— Мэри…

— А знаешь, как они вывозили руду? Ставлю свои погоны против кружки пива, взлетали и садились в хвосте тех кораблей, которые пригоняли на разборку, и транспортов, вывозящих переработанное. Там шлейф такой…

— Мэри, — Никита был не на шутку встревожен произошедшей на его глазах переменой, — успокойся!

— И не подумаю! Так-так-так… Слушай, мне все это не нравится, причем чем дальше, тем больше. Я, конечно, не слишком следила за рынками руды, но предложение по вариативу, по-моему, не росло, а должно было. Сам же говоришь, месторождение богатейшее, уж такой-то всплеск на бирже даже я бы не пропустила. Келли вкладывался, в частности, в перерабатывающие компании и все время пытался меня заинтересовать, даже демонстрировал изменения, произошедшие за последние пятьдесят лет. Куда-то же орланский вариатив девали? А куда? Ах, черт побери, мне бы сейчас выход в Галанет…

— Вам бы сейчас подзатыльник, Мария Александровна! А вашему собеседнику — два! — появившийся в дверях палаты Тищенко демонстративно скрестил руки на груди. Вид его не сулил Корсакову ничего хорошего. — Сигара! Я-то думал, удастся хоть вас отучить от привычки тащить в рот всякую дрянь, да разве что получится — при таких-то помощничках!

Никита виновато улыбнулся, кивнул на прощание и под испепеляющим взглядом врача вышел из бокса. Вот и поговорили…

Глава 7

В конференц-зале повисло мрачное молчание. Правда, оно было недолгам: еще раз пробежавшаяся вокруг стола Мэри остановилась рядом с Мамонтовым и сухо поинтересовалась: