Книга Рубикон - Константин Калбазов

Эта новость не могла не радовать. Бог с ними, этими вигвамами, но там должно было быть еще много чего полезного. Кстати, можно было прихватить и вторую лодку, благо они требовали незначительного ремонта, а материал наверняка найдется на месте. Все это вело к потере времени, но похоже, что стоило того.

Правда, оставалась еще вероятность, что незваные гости могли нарваться на их лагерь и с таким же успехом прихватизировать имущество. Но сама вероятность этого была очень низка. Сейчас как раз было время большой охоты, и ни о каких походах не могло быть и речи. Племя Рохта всегда сплавлялось по Дону, но опять-таки пройти мимо сородичей у них не получилось бы. Случись это, они обязательно остановились бы, чтобы узнать новости, и их, разумеется, поставили бы в известность о появлении новых соседей. К летним стоянкам родов это озеро не относилось, к зимним тоже, отчего – непонятно, но это было. Выходило, что незнакомцы обосновались на ничейной территории. Короче, никаких проблем, места всем хватит. А после прошедшего мора, похоже, его теперь с избытком.

Только Рохт сильно сомневался, что в ближайшие годы племя сдвинется с места для большой охоты. Уж в этом году они точно останутся на своих стоянках. Обычно перед началом кочевья от рода к роду направлялись гонцы, эдакая система оповещения, которые и сообщали дату начала движения. Но в условиях эпидемии все замыкались в своем мирке и носа не показывали в чужих угодьях, чтобы, не приведи великий дух, не принести заразу в свой поселок. В чем-то вполне разумно – наверное, сказывался тысячелетний опыт и знания, накапливаемые шаманами.

На арухе будет большой совет, где окончательно подведут итоги прошедшей беды, прикинут свои силы и примут решение о совместном походе. Но на этот раз в путь отправятся не все, а только часть родов, которые должны будут заготовить достаточное количество припасов для сородичей. Объяснение этому очень простое. Всего имущества роду не унести ввиду больших потерь, бросать – неразумно.

В этом же году придется обходиться в основном рыбной диетой и тем, что удастся добыть в лесах. Кстати, тут намечалась проблема и для Дмитрия. Оказывается, с наступлением холодов многие животные откочевывали в другие места и охота обещала быть очень скудной. Рыба практически переставала ловиться, во всяком случае, местные зимней рыбалкой не пробавлялись никогда.

Сейчас аборигены активно заготавливали рыбу впрок, что при наличии соли не являлось сложным. Добытое на охоте мясо, основной продукт питания, тоже частично перерабатывалось – из него делали какую-то ягодно-мясную массу, жирную и питательную, способную храниться весьма продолжительное время. Само собой вспомнилось название «пемикан», но здесь оно именовалось иначе: «апука». Что-то коптили, процесс происходил прямо над дымными кострами и был не так удобен, опять же выходило горячее копчение, а такое мясо не так долго хранится. Но спешить их учить делать коптильни для холодного копчения Дмитрий не собирался: рано влезать в их уклад – он пока никто, и звать его никак. Вот увидят, как это происходит у него, заинтересуются – тогда другое дело. Тогда уж они сами будут перенимать, а не он их станет учить. Собирали и сушили коренья, некоторые виды трав, чуть позже начнут собирать зерновые: им также предстояло занять свое место в их рационе.

А вот у них в плане заготовки припасов еще и конь не валялся. Как подумаешь об этом, так и некогда этим вопросом заниматься, или же строительство нужно переносить на следующий год. Но зимовать в вигваме очень не хотелось. Местные-то иного и не знают, а как быть им, выходцам из куда более цивилизованных мест? Нет. Нужно как-то извернуться, но все же до наступления холодов поставить домик. Небольшой такой, но уютный и привычный. Пусть с удобствами на улице, но все же.

Вот если бы удалось убедить местных оказать посильную помощь, то дело пошло бы гораздо быстрее. Но у тех и без того проблем хватает. Значит, нужно решение, которое устроит обе стороны к взаимной выгоде, – от этого их союз может стать куда крепче. Когда соседи помогают друг другу, когда дружба основана на взаимной помощи, тогда даже абсолютно чужие люди становятся близки, и их дружба день ото дня только крепнет. Эти узы порой становятся куда крепче родственных. Если правильно разыграть эту карту, они могут стать для рода Волка куда ближе, чем их соплеменники, а там, глядишь, через них можно будет влиться и в большую племенную семью и больше не быть одиночками, принадлежа к чему-то большому. Хорошие перспективы.

На исходе были уже третьи сутки их пребывания в лагере рода Волка. Вождь уверенно шел на поправку, начавшееся было воспаление успешно миновало, и Лариса наложила более плотные швы, начался процесс заживления. Пришельцы только и могли, что с нескрываемым удивлением взирать на то действие, которое оказывали на аборигена их лекарства. Однако факт оставался фактом: рана заживала. Нет, не было чудесного излечения, и процесс этот однозначно затянется. С другой стороны, что считать чудом, потому что отсутствие воспаления можно было объяснить только им, и ничем другим.

Дмитрий, по уже заведенной традиции, сидел с Рохтом, ведя беседу, пока остальные были заняты своими делами. Трое мужчин опять ушли на охоту, женщины занимались по хозяйству. Все как всегда. И вдруг Дмитрия прострелила мысль. Мамонты! Судя по виду этих животных, мяса там не одна и не две тонны, шкура просто огромная, а если использовать их длинную шерсть, то можно наплести массу волосяных веревок. Стадо из дюжины этих животных появлялось на берегу озера в среднем раз в неделю, значит, здесь их пастбища.

Дмитрий поинтересовался насчет этих животных у вождя, на что Рохт только ухмыльнулся и показал на вход в свой шатер. Соловьев, правильно поняв жест, заглянул вовнутрь, сначала ничего не понимая, но затем до него дошло, что именно хотел показать его собеседник. Вигвам, или рул, был не самым большим – Рохт изначально не был вождем, – но тоже не маленьким, по местным меркам – средним. Так вот, если в других жилищах пол устилали шкуры нескольких животных, то в его палатке с этой задачей вполне справлялась одна шкура с мягким, как подшерсток, мехом светло-коричневого цвета. Это ж какое должно быть животное, чтобы… Неужели мамонт?!

Хм. Получалось, что его затея ничего не стоит. Люди и так добывали этих животных, и если, имея под рукой стадо этих гигантов, не охотятся на них, значит, ценность лохматых слонов для первобытного человека сильно преувеличена земными учеными. А жаль. Интересно, а как им удалось избавиться от длинной шерсти и оставить только мягкий подшерсток? Хм. Судя по отсутствию потертостей даже при входе, шкура не так стара.

– Этот бакан был огромен. Когда я его нашел, он был уже ранен, но в нем все еще была жизнь, – начал рассказывать Рохт. Разумеется, Дмитрий понимал через пень колоду, ни на секунду не сводя взгляда с рук вождя, которыми тот активно жестикулировал. – Наш вождь решил добыть этого зверя, хотя мы уже вернулись с большой охоты и мяса у нас было много. Когда я вернулся к бакану с нашими охотниками, тот уже не мог встать, но даже умирающего, мы с большим трудом смогли его убить. Наши охотники никогда не охотятся на баканов: очень сильный зверь, его нельзя добыть, если он не умирает. Нам повезло. Мне, как нашедшему его, отдали шкуру.