Книга Дневник попаданца - Иван Киселев

начал открывать каждую клетку, дойдя тем самым до тупика, где на бочке лежала горевшая лампа. Послышались крики. Обвернувшись, сзади, в начале этого чертового коридора из клеток, стояли бандиты с ярым желанием прирезать меня на месте.

Они не подходили ко мне, а чего-то ждали. Не теряя времени, я вытащил бутыль и подобрал лампу. Теперь всё или ничего.

- Давай! - крикнул я им что есть мочи

Вряд ли они поняли, что я сказал, однако это раззадорило их. Они начали смеяться и подзывать меня. Толпа гнилозубых аборигенов не хуже тех, что в клетках.

- Ну давайте, твари! - вновь крикнул я.

В этот момент, толпа расступилась в стороны, освобождая проход для кого-то. Через секунду, моему взору предстал лик смерти. Арбалетчик.

Он прицеливался в меня. Мужики задорно поддерживали его и следили.

Прошлись мурашки по телу. Биение сердца будто замедлилось, а по лбу пошёл холодный пот. Я смотрел на него гадая - когда же? Когда же мать твою он собирается выстрелить. Успею ли я кинуть бутыль? Подожжёт ли лампа смесь? Или он выстрелит раньше. А если попадет, смогу ли сбежать?

Арбалетчик начал щуриться. Я отчетливо видел его надменное, растекающееся в улыбке лицо. В его глазах ни сомнения, ни сожаления, только азарт. Азарт охотника, что готовится выстрелить в оленя, а потом отрезать его голову как трофей. На миг, я увидел не человека, а чудовище. А ведь что я такого сделал? Неужели действительно можно убивать за такое? Где ваша человечность, ублюдки.

Стоило мне смириться с судьбой, фортуна вновь дала шанс.

Из клетки выпрыгнул тот самый мужик без уха. Он с криком набросился на арбалетчика, закалывая его ножом. За три секунды, он нанёс ударов восемь в его горло, пока остальные бандиты резали его. Однако тот будто не чувствовал боли. На его лице было безумная ярость. Он продолжал и продолжал резать ему глотку, словно пытаясь отрезать голову.

Вот он шанс! Пока бандиты отвлеклись на него, я со всей силы швырнул в них бутыль с смесью. Немного пролетев, та разбилась от шального удара мечом, окропив ткань покрывающую клетки смесью. Не медля, вслед за бутылкой я кинул и лампу.

Бандиты уже разобрались с нападавшим. И хоть он уже лежал весь в крови, а его кровь пропитывала землю под ним, бандиты продолжали колоть и рубить его тело, что стало для них роковой ошибкой...

Лампа подожгла ткань и нескольких бандитов. Началась паника. Горящие бандиты крутились по земле в то время как остальные пытались потушить их лупя тканью. Пламя удивительно быстро распространилось, покрывая ткань закрывающую клетки огнем. Из своих жилищ в такой же панике как и бандиты начали выбегать рабы.

Еще не оправившиеся те ничего не успели предпринять. Толпа рабов выбегала из зоопарка с диким воплем. Кто-то из рабов лупил бандитов, кто-то просто убегал. Наконец они начали что-то делать.

Я попытался смешаться с толпой рабов, продвигаясь через массив вместе с ними, однако место среди них мне не было. Некоторые из них начали либо толкать, либо нападать на меня. Один из них пытался отобрать мой меч. Это был большой бугай, который мог меня смести в долю секунды. Одним ударом, он откинул меня и впечатал в решетку клетки, однако закончить дело он не успел, ибо в общей суматохе получил копьем в живот от одного из бандитов.

Посмотрев на свою рану, он упал на колено, после чего бандит вновь нанес ему удар, попав острием в глаз и повалив последнего на землю.

Однако и среди бандитов мне тем более не было место. Добив бугая, он обратил внимание и на меня - виновника торжества. Но вот вытащить копье он не успел - оно застряло. Фортуна вновь улыбается мне. Впервые, я использовал свой меч по назначению. С криком я замахнулся в его сторону, готовясь нанести горизонтальный удар. Бандит тем временем пытался вытащить копье, однако поняв, что не успеет, выставил руки вперед пытаясь то-ли сдаться, то-ли защититься.

В короткий миг, лезвие моего меча соприкоснулась с его правой кистью. Я вложил в удар весь торс, всю руку, всё, что мог. И в этот миг. В этот короткий миг, я словно резал ножом масло. Его кисть отлетела в сторону, а он с криком упал на землю, схватившись левой рукой за отрубленную часть.

Некоторое время я стоял, наблюдая как он корчиться от боли. Смешанные чувства. Одновременный ужас и радость. Одна часть меня говорила: Так ему и надо! Он заслужил. Другая же сомневалась в принятом решении. Однако тело неожиданно начало двигаться само. Я занес клинок над его телом. Голова вмиг стала пустой. Ни мыслей, ни ответственности. Проснулась странная ярость. Но доделать свою работу я не успел. Пробудился ли во мне инстинкт, или это была подавленный яростью разум - не знаю. Однако что-то сказало внутри меня " Бежать ". Надо было бежать.

Голова отрезвела. Почти все рабы выбежали. Нельзя терять голову. Я спешно покинул раненного бандита и побежал в сторону наблюдательного поста. Огладываясь, я замечал убегающих рабов, что своровали оружие задавленных их массой бандитов. Некоторые рабы дрались за свободу у въезда. Кто-то убегал вглубь района. Третьи так вообще последовав моему примеру, брали лампы и поджигали все вокруг.

Я же в свою очередь уже забежал в наблюдательный пункт, даже не заметив, как переступил через Часового. В голове была лишь мысль "Справился Молодой?". И черт возьми - да. Здание горело, а небольшой ветерок доносил до меня этот знакомых запах. Вот только... Где он?

Послышалось бряцанье доспехов. Справа от окна пробегал большой отряд видимо тяжелой пехоты бандитов. Все направлялись к въезду, а их броня уже была в отпечатках от крови.

Досматривать этот кошмар не было ни смысла, ни желания. Нужно было бежать.

В быстром темпе, я спустился к трубе и принялся убираться от сюда к черту. Даже зловонный запах уже не так действовал на нервы и желудок. Однако была странность. Среди всего этого дерьма встречались красные пятна.

Почти что выпрыгнув из трубы, я облокотился о стенку. Надо было прийти в себя.

Возможно, я поступил глупо. Сегодня походу день моих глупых решений. Черт дери и зачем я пошёл спасать рабов. Да даже если-б я их идеально спас - что толку? Их найдут. Их снова сделают рабами. Какой в этом был смысл? Может, не помогая я им, они были жили себе на этих плантациях или где еще. А сейчас они