Книга Стань моей, если осмелишься - Диметра Ловицки

море.

Самый лучший способ, это сделать вид, что я сбежала, а самой затеряться среди толпы, чтобы выиграть время и сбежать по настоящему.

Мы здороваемся с большим количеством людей, я не запоминаю их имена, на десятом человеке уже и лиц не помню, все мои мысли занимает поиск путей отступления.

— Привет, хороша девица. Где снял? — а вот на этого грубияна я посмотрела, мне захотелось сходить помыться, после того как он меня поставил на один уровень с проституткой.

— Это моя невеста, знакомься, Василиса, это Иван, — Иван берёт мою руку, чтобы поцеловать, я брезгливо её выдёргиваю, морщась, — Вань, это моя Василиса, — игнорируя мой жест как по сценарию говорит Нарвал.

— Василиса, а вы я смотрю не особо манерами владеете?

— А проститутки, в компании которых вы резвитесь все очень воспитанные? — кривлю лицо, Нарвал смеётся, а у Ивана на лице появляется растерянность.

— Что вы сказали? — он хочет, чтобы я извинилась, так звучит его вопрос, но хрен ему в глаз, не собираюсь пресмыкаться.

— Говорю, что эскортницы вас заждались, продлевать планируете или денег не хватит?

— Глеб, откуда эта хамка? Ты на её мордашку купился?

Нарвал продолжает смеяться, меня это подстёгивает ещё сильнее.

— А вы когда себе женщину выбираете не на лицо смотрите, а сперва мышонку разглядываете?

У Нарвала истерика, первый раз вижу, чтобы он так неудержимо хохотал, у рядом стоящих людей вырываются смешки, а этот Иван раскраснелся как настоящий помидор, схватил меня за руку, чтобы притянуть к себе и что-то прошипеть мне в лицо, но Нарвал мгновенно меняется в лице, перехватывает его руку и сжимает так, что у этого Вани из глаз брызжут слёзы.

Приблизив его к себе так, как вероятно он хотел притянуть меня, Глеб что-то говорит ему и тот сразу извиняется и уходит.

— Фу какой слизняк, ну и друзья у тебя.

Я беру бокал с подноса официанта, делаю глоток шампанского, потом вспоминаю, что у меня миссия тут, вывел меня этот придурок. Нельзя мне сегодня надираться.

— Это мой брат и с ним никто никогда так не разговаривал. Обычно девки прыгают на его шею, даже те, что приходят вместе со мной.

БРАТ? Это тот про кого мне говорила баба Рая.

— Какой-то урод, — кривлюсь, пожимаю плечами и тянусь к маленькому столу за виноградом, но Нарвал не позволяет, он притягивает меня к себе и страстно целует.

Есть мысль вырваться, кругом люди, они сверлят нас взглядом, та ли это причина, по которой я пытаюсь отстраниться?

Лишь короткий миг я сопротивляюсь, это всё на что у меня хватает воли, его мягкие губы так сладко ласкают мой рот, что я сдаюсь и тону в этом безумии.

Такие чувства ненормальны, это неестественно, нездорово…так бывает только в кино, неужели я навечно погрязла в этом.

Смогу ли я уйти, осознав масштабы бедствия?

Его горячая рука зарывается в мои волосы, хватая их в кулак в зоне затылка, я тяжело дышу ему в рот, вцепляясь в его одежду, мне нужно больше, я хочу его полностью.

Мне стыдно признаться вслух, но мысленно я это готова сказать, у меня от него зависимость, больные неадекватные чувства, поддаваться порывам которых самое настоящее блаженство.

За один этот поцелуй я предала бы мать, отца, и родину, возможно даже ни о чём не жалея после.

Это стыдно, должно быть так, но почему мне настолько насрать?

Он сломал меня и выстроил заново, а я всё это позволила.

Нарвал пленил меня не только физически, но морально и духовно, я и правда принадлежу ему, ни одна фибра души не содрогается при этой мысли, словно так правильно, словно так и должно быть.

Нарвал отлипает от меня, я тихонько стону от огорчения, хочу ещё, хочу больше, мне этого мало.

Он шепчет мне в ухо, обжигая.

— Вот это было искренне, когда захочешь в следующий раз обмануть, попробуй повторить.

Не могу ни о чем думать, какой нахрен побег? Здраво мыслить я не в состоянии, может он что-то вкалывает мне, пока я не вижу?

Я умираю от желания и это никак не лечится.

Такого со мной ещё не было, я вообще думала, что фригидная и никогда не захочу секса.

Мне целоваться-то никогда не хотелось, казалось, что это слюняво и склизко.

Почему от любых же действий этого мужчины мне в голову ударяет похоть? Может дело в гормонах? Я слышала, что люди хотят друг друга, если их гормоны подходят друг другу, организм через запах подбирает себе подходящего партнёра для лучшего потомства.

Нас усаживают за огромный стол, стоящий буквой «П».

— Перестань так на меня смотреть, извращенка, — он шепчет мне в ухо, я готова прямо запрыгнуть на него верхом.

— Да я вообще не на тебя смотрю, — фыркаю, а сама вся дрожу. Мне нужно взять себя в руки НЕМЕДЛЕННО.

Он залезает под платье и сжимает мой лобок под столом.

— Ещё раз соврёшь, трахну прямо в туалете, как самую грязную шлюху.

Всё это происходит под длинной скатертью, никто не замечает, трясущимися руками беру стакан с водой и жадно пью так, что течёт по шее и подбородку.

Его рука внезапно останавливается, он ощупывает мои ноги.

— Что надето под твоим платьем?

Не успеваю ответить, он тянет меня за руку в неизвестном направлении.

— Нарвал, мне больно.

Мужчина не слушает и не останавливается, на каблуках мне тяжело поспевать за ним.

Оказавшись в кабинете, он задирает моё платье.

— Что за хуйня?

— Я… Немного застудилась…и … не хотела бегать в туалет… если вдруг замёрзну, — начинаю плакать, потому что боюсь, что он не поверит мне.

Нарвал смотрит на меня недоверчиво, потом хватает сумку и выворачивает её. От туда вываливаются спортивные тапки и футболка.

— А как это ты объяснишь?

— Думала на обратном пути переодеться во что-то удобное…

Он хватает мня за горло и смотрит прямо в глаза.

— Ты маленькая врунья.

— Почему ты не веришь мне?

— Всё просто, потому что ты врёшь.

— Зачем по твоему мне это?

— Ты собиралась сбежать. Это было ожидаемо.

— Раз ждал этого, чего удивляешься?

Нарвал смотрит на меня так, как будто я предала его. Он отпускает меня, разворачивается и выходит из чужого кабинета.

Я сажусь на пол и рыдаю. Не понимаю, с какой стати для меня настолько важно его доверие? Собираю с пола вещи, запихиваю обратно в сумку, вытираю указательными пальцами глаза под нижними ресницами, чтобы не размазать макияж.

— Ну и чего ты хнычешь, языкастая?

Ваня входит в кабинет с бокалом в руках, по цвету