Книга Закон охоты - Андрей Александрович Васильев

во внутренний карман куртки. — Как на прием к ней попаду, сразу вашу речь прокручу. Думаю, она ей сильно понравится.

— Нам все равно, понравится или нет, — бесстрастно ответила мне тень. — Пусть оставит нас в покое, этого достаточно. У нас не так много ночей, когда мы можем покинуть свои чертоги, и жертвовать этими редкими часами ради ее прихотей никто из нас больше не станет.

— Теперь по второму условию. — Я откашлялся. — Не знаю, существовали ли в ваше время четкие формы договора на этот счет, но в наше они есть. Потому мне хотелось бы…

— Мы не станем поручать тебе то, что наверняка приведет к твоей смерти или же потере души, — перебила меня тень. — И близких твоих это не коснется. Равно как мы не заставим тебя идти и забирать чью-то жизнь. Нам нет дела до смертных, воин, как, впрочем, и до тех, кто уже мертв. Плюс обещаю, что, если ты выполнишь порученное тебе добросовестно и в срок, непременно получишь от нас награду. Повелитель всегда поступал так, даже когда речь шла о его должниках, и не след нам что-то менять. Подтверждаю все сказанное своим словом и призываю луну в свидетели.

— Это весьма щедро, — проникся я. Звучало услышанное весьма неплохо, а пассаж о награде меня даже порадовал. Явно же не рубли мне эти реликты переводить на карту станут, верно? Скорее всего, золота отсыплют из своих запасов, а с учетом того, сколько им лет, ожидать можно всего чего угодно. Например, монеты тех времен, когда тут русским духом еще и не пахло. А почему нет? Насколько я помню, металлургия здесь еще во времена Аркаима начала развиваться, значит, рано или поздно власть предержащие должны были перейти к чеканке денег, одно без другого не бывает. Причем даже не представляю, сколько такая денежка может стоить. Получается, я не столько неприятности нажил, сколько выгоду получил. Условно, разумеется, но тем не менее. — Принимаю на себя оговоренные обязательства и призываю луну в свидетели.

Тень скользнула в мою сторону, приблизившись вплотную, и внезапно протянула мне руку, давая понять, что сделку следует скрепить с использованием старинного мужского обряда. Проще говоря — рукопожатием.

Нет, конечно, здорово, что не поцелуем, традиции — они разные бывают, но мне и клешню ему мять не сильно-то хотелось. Уж на что я человек не брезгливый и все, что можно, повидавший, но и то аж передергивало от этих черных длинных ногтей, желто-сморщенной кожи и всего прочего.

Но делать нечего, наши ладони соприкоснулись, и меня от холода, мигом заполнившего тело, точно к земле прибило. Я даже не знаю, с чем то, что мне довелось ощутить, можно сравнить, обычные примеры вроде «сухой лед» или там «лютая стужа» не сильно подходят.

Наверное, такая же стыль царит там, где вовсе нет Жизни. В царстве Смерти, как вариант. Ну и еще, может, в космосе.

— Она твоя. — В мою застывшую ладонь со сведенными пальцами лег черный кругляш, который, к моему удивлению, оказался очень теплым и, такое ощущение, что начал изгонять из мышц поселившуюся там стужу. — Мы тебе больше ничего не должны. А вот ты о долге не забывай.

— Как только пришлете весточку, что желаете меня видеть, прибуду сразу же, как смогу, — заверил тень я, не соврав при этом ни слова. — Главное — сообщите.

А уж как они это делать станут — не моя забота. Хотя могу предположить, что если такое и случится, то они каким-то образом доберутся до моих снов. Другие варианты мне в голову не идут.

Впрочем — ладно, это дела дней грядущих. А в настоящем — вот она, голова пантеры, у меня в руках, вернее, уже в кармане куртки, который застегнут на молнию. Ну да, мешается, но, с другой стороны, своя ноша не тянет. Хотя какая она мне своя? Тут, как и в случае с посланием, я лишь логистический инструмент.

А жаль! Вещица хороша, хороша. Если добыть документы, подтверждающие возраст данного предмета, и сертификаты его подлинности, то очень неплохо эту красоту пристроить можно было бы. Знаю я пару коллекционеров, которые этот древний набалдашник для кроватной стойки у меня с руками оторвали бы, а потом еще долго ножкой признательно шаркали.

— Ступайте, — велела нам тень. — Ваше время вышло. Да и наше подходит к концу.

Второй раз просить нас не пришлось. Мы отвесили теням по церемонному поклону (причем непонятливой Марине сначала пришлось дать легкий подзатыльник для пущего понимания) и скоренько удалились в ту сторону, где нас поджидали Аркаша и Марго.

— Жесть! — сообщила мне вурдалачка, поблескивая глазами, отливающими в темноте красным. — В какой-то момент думала, что вам кранты настали!

— Даже не сомневался, что все закончится замечательно, — протараторил Стрелецкий. — Нет, серьезно. Если сразу не убили, то потом уж не убьют, так мне Карл… Один человек говорил. А он в таких вопросах разбирается.

— Может, потом все обсудим? — предложила Метельская, поглядывая в ту сторону, откуда мы только что пришли. — Они вон опять хоровод затеяли, и мне отчего-то кажется, что мы им как зрители на фиг не нужны.

И верно, тени вновь начали вышагивать вокруг менгира, правда, теперь уже по часовой стрелке, причем если в прошлый раз делалось все это молча, то сейчас они издавали звуки, напоминавшие мерное гудение, причем чем дальше, тем громче оно становилось.

— Ходу, — согласился с ней я. — Следуем тем же порядком, что сюда шли. Аркаша, ты меня слышишь?

— Ага, — кивнул юноша, завороженно глядя вниз.

— Хрен с ним, пусть тут остается, — мигом предложила Марина. — Так даже проще.

— Шиш тебе, — буркнул Стрелецкий. — Не дождешься!

Надо заметить, что ночная жизнь на острове, как оказалось, бьет ключом. То здоровенный заяц из кустов выскочит, при этом чуть ли не под ноги мне бросаясь, то лиса, пересекая дорогу, рыжим хвостом вильнет, глянув на нас вполне себе осмысленным, чуть ли не человечьим взором, то филин Белозерову напугает чуть не до икоты, пролетев у нее прямо над головой, да еще и издевательски ухая при этом. Добавим сюда непонятную движуху, которая продолжалась в развалинах деревни староверов, сопровождаясь при этом красно-зелеными отблесками, и станет понятно, что особой печали, покидая остров, мы не испытывали.

— Странно, — остановившись на узком перешейке,