Книга Всепоглощающая страсть - Джейн Энн Кренц

Сэмми засиял.

— Ты повесишь ее на стену у себя в комнате?

— Сразу, как только мы вернемся домой.

Клео с облегчением вздохнула. Она знала, что ее судьба решена. Она полюбила Макса Форчуна.

Внезапно Клео почувствовала еще чье-то присутствие в комнате, и в то же мгновение тень упала на желтый кристалл. Она мысленно покинула прошлое и вернулась в настоящее. Она ждала.

— Андромеда сказала, что вы здесь.

Трость Макса мягко постукивала по деревянному полу.

Клео подняла голову. В глазах Макса было то же напряженное выражение, которое она видела, когда он рассматривал рисунок Сэмми. В правой руке он держал одну единственную красную розу.

— Здравствуйте Макс. — Клео не решалась смотреть на цветок. — Что вы здесь делаете?

— Я принес вам это.

Он положил розу ей на колени.

Она осторожно подняла цветок, как будто тот мог взорваться в ее руках. Глава пятая, мелькнуло у нее в голове. Макс определенно изучал «Зеркало» страницу за страницей.

Красная роза в пятой главе символизировала обольщение. Интересно, что подумает Макс, когда дойдет до последней главы. В последней главе белая роза олицетворяла любовь.

Ограничится ли Макс одной красной розой…

— У меня нет слов, — произнесла она. Макс улыбнулся.

— Нам не надо ничего говорить.

Они смотрели друг другу в глаза, и Клео знала, что он говорит правду. Слова были не нужны, Макс понимал, как близка она к тому, чтобы упасть в его объятия.

В этот вечер в гостиной «Гнездышка малиновки» снова царил покой. Немногочисленные постояльцы собрались у камина, наслаждаясь хорошим кофе и хересом. Клео сидела на своем обычном табурете и следила, как Макс моет и вытирает стаканы. Ни он, ни она не вспоминали о короткой сцене в центре медитации сегодня днем.

— Знаете, это у вас действительно хорошо получается, — заметила Клео, когда Макс вымыл еще один стакан и поставил его на поднос. — За что вы ни беретесь, у вас все выходит. Напомните мне завтра показать вам водопроводную трубу в подвале, она протекает.

— Похоже, здесь все время что-нибудь протекает, — отозвался Макс. — Когда-нибудь вам придется поменять трубы.

— Это будет стоить кучу денег, — вздохнула Клео.

— Всякая гостиница время от времени требует капитального ремонта.

— Вам легко говорить, — пожаловалась Клео. — Не вам платить. Это не из вашего кармана. Как нам не хватает Бенжи.

— Вы хотите сказать, Бена.

— Правильно, Бена. У него талант на починку водопровода.

Макс явно колебался.

— Кстати, насчет Бена… — Внезапно он смолк и посмотрел на дверь. — А, видимо, к нам пожаловал еще один из ваших поклонников.

— Поклонников? — Клео обернулась. — Так это же Нолан.

— Тот самый многообещающий политик?

— Интересно, что ему нужно.

Нолан уверенно направился прямо к бару. На нем была элегантная кожаная куртка, дорогая, но скромная рубашка в еле заметную узкую полоску и темные брюки. Светло-каштановые волосы слегка растрепались, что ему очень шло, и были влажными от дождя. Он широко улыбался Клео, будто несколько дней назад не он заклеймил ее книгу «порнографией».

— Здравствуй, Нолан. — Клео настороженно вглядывалась в него. — Чем обязана визиту?

— Мне необходимо с тобой поговорить.

Нолан сел на табурет рядом с Клео и бросил взгляд на Макса.

— Вы здесь недавно?

Клео поспешила ответить.

— Нолан, это Макс Форчун, наш новый служащий. Макс, это Нолан Гильдебранд.

— Гильдебранд, — кивнув головой, повторил Макс и продолжил протирать стаканы.

— Форчун, — тоже повторил Нолан. — Мне, пожалуйста, двойную порцию кофейного коктейля без кофеина и с обезжиренным молоком.

Макс поднял бровь, но промолчал и, повернувшись к кофеварке, занялся приготовлением напитка.

Клео рассеянно помешивала чай.

— Послушай, Нолан, ты ставишь под угрозу свои шансы на следующих выборах. Тебя могут увидеть со мной, а я не хочу быть причиной твоего провала.

Нолан из вежливости притворился удивленным.

— Ты справедливо на меня сердишься, Клео. Я плохо вел себя.

— А мог бы вести лучше? — спросила Клео. Она чувствовала, что Макс прислушивается к каждому их слову.

— Мне не надо было злиться только потому, что ты написала эту книгу, — покорным тоном произнес Нолан. — Дело того не стоит. Я приношу тебе извинения.

Клео удивленно открыла глаза.

— Неужели, Нолан?

Нолан смиренно кивнул, всем своим видом выражая раскаяние.

— Я вел себя, как осел. Ты можешь меня простить?

— Ну конечно. Давай обо всем забудем. Представляю, какое ты испытал потрясение, когда нашел в почтовом ящике «Зеркало», да еще в сопровождении записки.

— Ты совершенно права. — Нолан печально улыбнулся. — Я до сих пор не могу поверить, что ты написала нечто подобное. Я хочу сказать, это так на тебя не похоже, Клео. Вся эта ерунда про ленты, зеркала, шарфики и прочее.

Макс положил на стойку перед Ноланом бумажную салфетку и поставил на нее стакан с коктейлем.

— Захватывающее повествование в неоромантической манере, вы согласны?

— Как-как? — Нолан заморгал и, нахмурившись, повернулся к Максу.

Макс взял очередной стакан и принялся вытирать его полотенцем.

— На мой взгляд, «Зеркало» представляет уникальную возможность заглянуть в скрытые глубины женской сексуальности, — продолжал он.

Нолан нахмурился еще больше.

— Кто, черт возьми, вы на самом деле?

— Все зависит от ситуации. Сегодня я бармен, — пояснил Макс. — Но все-таки давайте вернемся к книге. Должен признаться, на меня произвело необыкновенное впечатление многостороннее значение некоторых сцен. А на вас?

Нолан воззрился на Клео.

— Ты утверждала, что никто, кроме меня, не знает, что ты написала книгу.

— За исключением членов семьи, — подсказал Макс.

— Семьи? Какой еще семьи? — потребовал ответа Нолан.

— Забудьте, — посоветовал ему Макс. — Разве вы не согласны, что эротика в книге имеет неординарные формы и содержание? Она выходит далеко за рамки обычной чувственности и превращается в нечто философское.

— Послушайте, я пришел сюда не за тем, чтобы обсуждать книгу Клео, — процедил Нолан сквозь зубы.

— Каждая глава, каждая сцена вызывают ответный отклик, — продолжал Макс. — Красноречивое и плавное повествование создает новую реальность, которая живет самостоятельной жизнью. Читателю-мужчине чужд этот мир, отчетливо женский по своему характеру и одновременно странно узнаваемый. Надеюсь, это не ускользнуло от вашего внимания.