Книга Секрет шкипера Харвея - Яков Львович Сухотин

каждый назначает условия, какие ему выгодны. Судя по всему, Харвей был возмущен «легкомыслием» отца своей жены: не имея достаточно средств, тот осмелился начать лечение.

А что же ему оставалось делать, ведь он был болен!

Из-за отсутствия денег на лечение в США ежегодно умирает 325 000 человек. И среди них не только взрослые.

Очень дороги лекарства — недаром многие иностранные туристы покупают их у нас в СССР.

Лекарства не только дороги, но некоторые из них наносят непоправимый вред. Желая заработать побольше и побыстрее, некоторые фабриканты выпускают в продажу лекарства, быстро облегчающие состояние больного, но лишь на некоторое время. Затем начинается резкое ухудшение здоровья.

Пока публика разберется, фабрикант успеет нажиться.

Так было с лекарством «контерган» для будущих матерей, выпущенного в Америке и в Западной Германии, из-за которого дети стали рождаться калеками — без рук, без ног.

Конечно, такие непроверенные лекарства врачи не рекомендуют своим богатым пациентам. Это для тех, кто победнее.

Так что не зря американцы с иронией говорят, что болеть могут только богатые люди. Но болезнь приходит чаще всего к тем, кто победнее.

Отец Мэри, вероятно, и сам пуще всего боялся встреч с врачами. Но сердечный приступ настиг его внезапно. А мистер Харвей был возмущен: с какой стати он должен платить свои деньги?

Видно, у мистера Харвея были какие-то свои взгляды на подобные вопросы. И не связано ли это было с отношением мистера Харвея к деньгам вообще?..

Витя и Миша сделали совершенно неожиданное предположение о причине, из-за которой Терри оказалась брошенной в океан:

— Может, в океане на них какая-нибудь эпидемия напала — и все заболели! А она одна спаслась.

— Вообще-то такое могло быть, — согласился Витя, — но… куда делась яхта?

Ибо Витя и Миша без каких-либо колебаний приняли версию о том, что Дюперо наняли яхту «Блюбелл» и эта яхта принадлежала Харвею.

Мишу занимал первый вопрос: какая эпидемия могла возникнуть среди пассажиров яхты? Ему все не удавалось вспомнить подходящей болезни.

— Витя, а в тех листках ничего про эпидемии не было? — Миша взял вырезки, уже просмотренные до этого Витей.

— Ви-итя! Витя! Иди домой. Вера Борисовна пришла, — донесся бабушкин голос снизу.

— Кто пришел? — спросил Миша.

— Докторша. Ладно, я пойду, — заковылял Витя к выходу.

Вера Борисовна долго и тщательно осматривала его ногу. Витя от нетерпения ерзал на стуле. Уйти при враче снова на чердак было неудобно. Вера Борисовна, как назло, начала рассказывать о том, что она практиковалась две недели в больнице имени Чудновского.

— А, — догадалась бабушка, — это для моряков-то? Ничего, вроде, хорошая больница.

— Прекрасная. И больные очень интересные — моряки. Мужественный народ: у многих сильные боли, а они шутят. У меня там только один мрачный пациент был, и то первое время. Поль Тартез. Француз.

— Он как туда попал? — поинтересовался Витя.

— Их корабль пришел в Ленинград, а Поль заболел, — охотно отвечала Вера Борисовна. — Его положили к нам в больницу. И с первых дней он ужасно странно повел себя. Почти ничего не ел и все просил, чтобы врачи осматривали его не часто. Санитарки и дежурные сестры прямо извелись, переживают: ну как же — больной, а вроде лечиться не хочет. Потом все открылось. Он думал, ему придется уплатить за лечение и питание большие деньги. Вы не представляете, как он был счастлив, когда узнал, что у нас для всех лечение бесплатное... А вот мне один кочегар рассказывал (он тоже лежал в моей палате) случай, так просто диву даешься. Наш пассажирский теплоход «Михаил Калинин» приближался к столице Швеции. В это время к капитану подошел судовой врач и доложил, что у дневальной Татьяны Агишевой острый приступ аппендицита. Операция несложная, но ее нужно делать срочно. Решили положить ее в больницу в Стокгольме. Послали радиограмму, чтобы к приходу теплохода в порт выслали санитарную машину. И что же вы думаете ответили больничные власти? Ответили коротко: «Платежеспособен ли больной?»

И тогда наш капитан радировал: «Платежеспособность моего государства неограниченна».

— Витя, — сказал серьезно Миша, когда его приятель вернулся на чердак, — а все-таки как ты думаешь, какая смертоносная болезнь могла их захватить на яхте? — И предположил: — Может, полиомиелит?

Но Витя отмахнулся: это же болезнь детей. И теперь всем ребятам дают таблетку от него.

— Чудак, это же у нас. Я сам читал — мы посылали эти таблетки в Японию и другие страны и там спасали ребят.

Какая же все-таки болезнь могла угрожать пассажирам яхты «Блюбелл»?

Витя вдруг вспомнил о своем блокноте и разыскал в нем листок, где было записано:

«Холера. Ругательство! От названия смертельной болезни. Холера, чума раньше были и у нас. Теперь всем делают прививки против этих болезней. Когда такая болезнь на корабле, на нем поднимают специальный флаг, и никто не имеет права подняться на корабль, кроме докторов».

Миша тут же предположил:

— А что, если они на «Блюбелле» подняли такой флаг и хотели войти в какой-нибудь порт, а пограничники их не пропустили?.. Но они все равно поплыли: у них же врача не было с собой. Пограничники тогда стали стрелять и потопили яхту...

— Не станут пограничники стрелять в больных, — сказал Витя твердо.

— Не станут? — заспорил Миша. — Но если больной через границу пойдет, а ты пограничник, так ты что будешь делать?

Не отвечая, Витя перебирал только что отложенные им в сторону ненужные вырезки, вытащил ту, что искал, и протянул Мише:

— Опять споришь? На, прочти.

Это было письмо советскому послу в Польской Народной Республике:

«Дорогой товарищ посол!

Обращаюсь к вам с сердечной просьбой. В ночь на 19 января с. г. моя жена очень тяжело заболела, и ей понадобилась неотложная медицинская помощь.

Дороги заметены снегом. Самая близкая больница расположена в 40 километрах… Оттуда в таких сложных погодных условиях невозможно было вовремя дождаться медицинской помощи. Поэтому, живя рядом с польско-советской границей, я решил перейти государственный кордон, чтобы попытаться получить помощь от близко расположенных пограничных войск СССР.

В своей надежде я не ошибся. Когда солдаты привели меня к офицеру, он внимательно выслушал просьбу и со всей сердечностью пообещал тут же вызвать врача. Через снежные заносы до самого моего дома шли офицер Советской Армии, врач и две медицинские сестры. Как позже мы узнали, у врача вместо ноги был протез,