Книга Прощай, Алиса! - Маша Ловыгина

в унисон, но думаем о разном. Вернее, я понятия не имею, о чем думает Алиса, и, по правде говоря, испытываю невероятный дискомфорт, потому что не могу разгадать ее.

Наконец она сама предлагает сделать остановку. Это отличный повод, чтобы понять ее намерения. Мне нужны ее эмоции, слова, мысли, ведь я наполнен чем угодно, только не желанием раскрасить ее жизнь радужными красками.

— Нужно поспать. Иначе мы просто разобьемся, — говорит она, и голос ее дрожит.

— Боишься? — произношу вслух, но думаю совсем о других вещах. О том, что ее жизнь и так разбита, а я собираюсь станцевать босиком на ее осколках.

Вокруг нас привычный дорожный пейзаж, но, кажется, все это ей в диковинку. Алиса и сама диковинка — в ее зеленых глазах отражается вся изнанка не только моих истинных намерений, но и несоответствие нашего с ней притяжения. По сравнению с ней я глубокий старик, всю жизнь проведший в разврате и пошлых пирах. Пытаюсь найти подтверждение того, что и она не святой агнец, потому что в этом случае все стало бы на свои места. Пожалуй, это единственное, что мне необходимо — знать, что это всего лишь игра. Тонкая, хитрая игра. Ведь если это не так, то я даже не знаю, что нас ждет.

— Пойдем. Если уж отдыхать, то в нормальных условиях, — предлагаю единственное, что приходит в голову.

Она стоит передо мной с пакетом пирогов как долбаная Красная Шапочка посреди леса, полного волков. Ее хочется обнять и плакать, но я лишь усмехаюсь, глядя на то, как расширяются ее зрачки. Да уж, отдыхать в моем понимании — это совсем не то, о чем ты подумала, Алиса.

— Кто знает, может, это единственная возможность решить наши проблемы раз и навсегда, — говорю я, чтобы еще больше сгустить темные краски. И тут же решаю: — Или… Видишь остановку?

Через пять минут окончательно и бесповоротно становится ясно, что она никуда, ни-ку-да! от меня не денется. Дыхание перехватывает, будто я залпом выпиваю стакан ледяной водки — еще немного, и меня понесет как тунгусский метеорит через тьму и расстояния. Чтобы потом, разумеется, шваркнуть со всей дури о мерзлую землю.

Мне нравится то, что она слушается меня, и в то же время бесит это обстоятельство. С самого начала Алиса вызывает во мне внутренний протест, который мешает принимать четкие и выверенные решения.

Слышу ее шаги за своей спиной.

В мотеле воняет краской и китайской лапшой. Алиса останавливается в дверях. Я слышу ее судорожный вздох.

Подхожу к стойке и беру номер на сутки. Здесь все по-простому, без записей и за наличку. Следующая моя просьба звучит не менее буднично:

— Скажите, где тут у вас можно приобрести пачку презервативов?

Женщина за стойкой бросает едкий взгляд на Алису, и меня раздирает от желания увидеть ее лицо в этот момент. Но я спокойно жду. Такие вопросы здесь в порядке вещей. А интерес дежурной, вероятнее всего, вызван тем, что всех местных проституток она знает в лицо.

— На заправке, — цедит регистраторша, хотя я уверен, что у нее под столом их целый ящик.

— У меня к вам просьба — не беспокоить нас до завтра, — отвечаю с самой милой своей улыбкой и протягиваю Алисе ключ с пластиковым квадратом, на котором обозначен номер. — Я быстро. Туда и обратно.

От прикосновения к ее прохладным пальцам меня простреливает насквозь.

Я хочу, чтобы Алиса использовала свой последний шанс, чтобы уйти. Господи, сколько раз мне еще придется думать и говорить об этом?!

За своими мыслями я даже не замечаю, ни как оказался на заправке, ни как вернулся в мотель.

Алиса в номере — сидит на краешке дивана, со сложенными на коленях руками и прямой спиной.

Включаю дешевый кондиционер, в номере душно, потому что солнце жарит в окна с самого утра. Бросаю пачку презервативов на стол и сразу же иду в душ.

Глаза наконец получают долгожданную свободу от линз, а я наслаждением промокаю лицо полотенцем. Выхожу и смотрю на подрагивающие изящные пальцы Алисы:

— Раздевайся.

Едва заметное движение ее головы в мою сторону убеждает, что она услышала и поняла меня. Она встает. Ничто не выдает ее волнение или страх.

Как бы я ни старался, вывести из себя Алису просто невозможно. Тут в лепешку расшибаешься, а она продолжает парить в туманах, едва касаясь земли, погруженная в собственные мысли.

Фея с Кассиопеи, блин…

Все время думаю о том, что влезаю во что-то настолько гиблое, что впору позаботиться о собственной панихиде и завещании.

Я бы завещал тебе себя, Алиса.

Потому что быть рядом с тобой смертельно опасно.

И лучше бы тебе уйти прямо сейчас. Пока я еще в состоянии закрыть за тобой дверь.

— Я жду, Алиса.

Она отворачивается и приподнимает нижний край майки.

Брюки немного великоваты, поэтому резинка свободно лежит на ее бедрах. Я вижу тонкие косточки и плоский, даже чуть впалый живот. Она тянет одежду вверх вместе с волосами. Яркий солнечный свет золотит тонкую кожу на проступающем рельефе ребер.

Я делаю осторожный шаг, чтобы получше рассмотреть ее. Пока Алиса путается в рукавах, успеваю разглядеть короткий черный трикотажный топ, плотно облегающий грудь. Одна лямка съезжает с ее плеча, и я с шумом втягиваю воздух. Затем медленно выдыхаю и нагибаюсь к дорожной сумке. Порывшись, вынимаю чистую футболку, которую взял на всякий случай и не успел воспользоваться.

— Вот, надень, — протягиваю и с трудом сдерживаю усмешку, глядя в распахнутые зеленые глаза.

Ее ресницы взлетают вверх, а щеки заливает румянец. Словно она не дочь своего отца, а тургеневская девушка со страниц романа девятнадцатого века.

Типа, она Маша, а я Дубровский.

За последние дни я вспомнил херову тучу литературных героинь, начиная с