Книга Конфедерация Метала - Вольден Потье

что-то говорили?

- Ты о ком? - спросила беловолосая.

- Он о ваших рыжей и светловолосой подружках. - отвлёкся от вселенских сетей Тёмногонь, как ни в чём не бывало снова погрузившись в разговор.

- Так у нас много блондинок. - с небольшой обидой ответила пятая, последняя официантка, со светлыми волосами и в лёгком коричневом платье.

Тёмногонь попытался максимально моралистично показать два её задних достоинства.

- А, вы о Мелоскорби и Романсине? - русая девочка гипнотизировала меня своим глубоким взглядом и то ли доброжелательно, то ли похотливо улыбалась. Я начал вспоминать, как весь вечер она то и дело будто находила повод подойти ко мне.

- Ну-у, наверно. - с каждой секундой я всё больше погружался в эти глаза и всё больше терял связь с реальностью, потому с усилием, будто пробудившись, отвёл свои глаза сначала наверх, а затем в сторону, при этом, как мне показалось, громко вздохнул, вспомнив, что я умею дышать. Девчушка тихо хихикнула и повела уголком губ, загадочно отведя глаза вниз.

- О вдовцах ничего не припоминаю, но был у вас в компании большой такой Брат, так вот о нём они обе трещали как умалишенные.

- А, так он вдовец. - не рассуждая выпалил Тёмногонь.

- Что, и он тоже? - томная девка с томным лицом томно взглянула на Тёмногоня.

Тёмногонь немного завис, а затем, стараясь не выдать внутреннюю несостыковку памяти и реальности, чрезмерно утвердительно промычал, а затем добавил:

- Ну только он иначе вдовец... В смысле, что он не ищет себе новую пассию из-за скорби в связи со своей своей сильнейшей любовью к усопшей супруге.

- Так ведь Романсина рассказывала, что те двое тоже скорбят. - не унималась черноволосая подруга вместе со своей отменной памятью.

- Скорбят, - резко ответил Тёмногонь, стараясь не выходить из своего мысленного потока, и театрально кивнул головой. - но...

- Но опять же, иначе. - Тёмногонь на секунду замешкал, что сразу стало заметно по еле слышному отголоску опрокинутой интонации, поэтому я немедля перенял эстафету наложения правды на враньё. - Видите ли в чём дело: наши товарищи-стражники скорбят скорее по утерянному внутреннему покою, по утерянной из их сердца любви в лице их жён. Они скорее страдают от собственной боли. Черногоре же страдает по тому, что его жена не проживает эту жизнь, что она не радуется и не грустит, не ест и не спит; он страдает по тому, что именно её нет, а не по тому, что в его сердце траур и он что-то потерял, понимаете?

Девушки вдохновленно и со знанием дела закивали мне в ответ, как это делают люди, особенно дамы, когда слышат что-то очень тонкое, любовное, душещипательное, с ноткой смазливости и самой примитивной межполовой философии, хотя на самом деле ничего не понимают в сказанном. А точнее, не видят глубокой сути, идущей дальше любви, отношений, романтики и прочей мишуры, соприкосающейся с чем-то, что не дано нам понять, но что при этом есть в каждом из нас. Мои подозрения на этот счёт были оправданы, когда русая девчушка ответила мне на эту попытку увести диалог в сторону:

- Как ты романтично всё это сказал.

А затем мечтательная полненькая девушка с чем-то оригинально привлекательным добавила:

- Да, красиво объяснил.

И только томная черноволосая официантка старалась не выходить из своего нигилистического образа, но даже по ней было видно, что её глаза наполнились этой пресловутой отношенческой мечтательностью. Затем, как бы отгоняя от себя эти мысли, она продолжила наш односторонне неудобный разговор:

- Не особо он был похож на скорбящего, особенно когда залез к музыкантам, попросил гитару, и начал неумело играть какую-то задорную мелодию.

- Чё-ё-ё? - мы с Тёмногонем переглянулись. - Когда это было?

- Ну, после того, как вы начали на спор ссать в свои кружки и мол, кто больше выпьет до дна, тот идёт захватывать гитару.

У меня начался рвотный позыв, Чернижка, всё это время не встревающий в разговор, начал ржать, а Тёмногонь, приняв задумчивую позу, пытался вспомнить нашу попойку. И тут нас осенило, что после нескольких кружек, которые мы заказали за нашим первым выходом на танцплощадку, наша память ушла в полнейший нокаут.

- Да-а, кажись вы вовсе не умеете пить. - посмеялась беловолосая.

- Мы? Да мы ещё как умеем, мы только и делаем, что пьём. - обиделся Тёмногонь. - Это, наверно, ваша бурда отшибла нам память.

- Ну конечно, при том что ни у кого, кроме вас, ничего не отшибло. - надменно искривила рот черновлосая.

- Это потому что вы к своему пойлу привыкли. - после небольшой паузы он повернулся ко мне. - Мне с самого начала их скулька не понравилась.

- Эй вы, тише там. - прокричал со второго этажа седовласый дед, под окном которого мы стояли.

- Пошёл ты нахуй, старый хрен. - будто ожидая этого момента, прокричала беловолосая.

- Отсоси, шалава малолетняя. - буркнул на неё дед, скандируя левой рукой.

- У тебя денег не хватит на это. - беловолосая приняла важную позу, скрестив руки и выставив свою мощную ногу на высоком каблуке.

- Хуй там, ты уже два раза на него насаживалась. - дед ладонью показал неприятные поступательные движения к своему паху.

- Ну вот ты все свои монеты на это и проебал, ты думаешь, я не помню, как ты в прошлый страдень на моих ляжках плакался из-за этого?

- Это была минутная слабость. - опешил дед. - И вообще, таких как ты вагон и маленькая тележка.

- Ну и пиздуй к своим тележкам, извращенец. - Беловолосая подняла вверх средний палец и противно надула губы.

Следом за этим дедуля вытащил откуда-то трёхлитровый горшок со скулькой и вылил на нас. Точнее, метил он в беловолосую, но разброс оказался обширным. Мы втроём, повинуясь своей выученной реакции, резко увернулись от пенного напора: Чернижка оттолкнулся своими стальными сапогами с пружинной подошвой, улетев назад, Тёмногонь перекувыркнулся в сторону, как неровный шар, а я отскочил на дорогу, сгруппировавшись упал и перекатился на другую сторону пешеходной части. Русая девчуля и другая блондинка тоже успели отпрыгнуть, остальные же попали под шквал спиртного огня. Всё же старик был не промах, так как окатило, в итоге, больше всего беловолосую. Немного простояв в шоке, беловолосая в одно мгновение стала неистовой бестией и прокричала на всю улицу: