Книга Новый взгляд на Иисуса: что упустил поиск исторического Иисуса - Джеймс Д. Данн

остановиться на первом впечатлении от текста, а значит, принять, что христианский антииудаизм имеет корни непосредственно в Новом Завете? Упаси Бог! Именно здесь нам нужна помощь специалистов, которые могли бы объяснить, как читать эти тексты. Но что же они могут посоветовать?

Они, например, указывают на исторический контекст, в котором были написаны эти слова. Мы, естественно, предполагаем, что это слова господствующей религии (христианства), характеризующие более слабого соперника (иудаизм). Такая ситуация имела место на протяжении большей части двух последних тысячелетий, и именно так понимались эти слова в культурах, где господствовало христианство. Но в первые два столетия все было совершенно по- другому. Новое христианское движение тогда ограничивалось небольшими домашними группами, в то время как иудаизм уже имел долгую историю и считался почтенной национальной религией евреев. Синагога зачастую была самым крупным архитектурным сооружением на центральной площади города, где проживало много евреев. В такой ситуации вполне понятно, что новое и сравнительно малочисленное движение в целях определения и защиты своей формирующейся идентичности было склонно прибегать к сильным выражениям. Эти выражения должны быть по-другому прочитаны в ином историческом контексте, когда роли сторон поменялись.

Далее, специалисты обращают внимание на то, что обвинения иудеев в том, что они распяли Иисуса, не соответствуют фактам. В период Римской империи у иудеев не было такой власти. Распятие было типично римским методом казни рабов и предателей, и римляне ревниво оберегали свое право на этот вид наказания. Поэтому, если читать Деян 2:23 внимательно, мы увидим, что использованные там выражения следует понимать как не вполне точный способ сказать, что иудеи несут некоторую ответственность за смерть Иисуса. Но не все иудеи. И тем более не все иудеи во все времена. Даже в Евангелии от Матфея 27:25 вина за кровь ограничена одним поколением, но не распространяется на третье и четвертое поколения, что типично для иудейского самоосуждения (Исх 34:7). Любая вина распространяется только на тех людей, которые присутствовали там, в особенности же на храмовое начальство. В том, что касается Евангелия от Иоанна, большинство специалистов признают, что слова о (враждебных) иудеях относятся к иудейским властям, крайне неприязненно смотревшим на новое движение Иисуса. Однако там есть еще примерно такое же количество упоминаний «иудеев», где это слово подразумевает толпу народа, окончательный ответ которых Мессии Иисусу только ожидался и еще не был определен.

Специалисты по Новому Завету могут также напомнить, что большинство обвинений и поношений в адрес иудеев, которые печалят нас сегодня, на момент написания Евангелия представлялось вполне обычным делом. Нас коробит канонический текст, благословляющий тех, кто безжалостно убьет младенцев вражеского народа (Пс 136:8–9). Кровь холодеет от тех проклятий, которые члены кумранской общины готовы изливать на своих братьев-евреев, не входящих в общину. И не забудем еще о той несдержанности и даже грубости, с которыми апостол Павел говорит о соперничавших с ним иудеохристианских миссионерах (2 Кор 11:13–15; Гал 5:12). В те времена, когда еретиков сжигали на кострах (ради их же собственного блага!), а папа бранился так, что это шокировало бы практически любого христианина наших дней, жесткость полемики против более влиятельных иудейских групп в средиземноморских городах едва ли могла кого-то удивить. Но в наши дни, когда чувствительность совести обострена всеми ужасами, творившимися в прошлом во имя религии, подобные тексты уже невозможно читать без содрогания.

И что же нам делать? Просто зачитывать эти тексты во время богослужения и никак их не комментировать? Здесь нам нужно обратиться к опытным переводчикам: можно ли эти тексты перевести так, чтобы они звучали менее агрессивно и не вводили слушателей в заблуждение? Или обратиться к опытным литургистам: можно ли сделать так, чтобы такие тексты никогда не читались без комментария или хотя бы минимального разъяснения? Возможно, нам смогут помочь ответственные проповедники, которые уделят какое-то время и место объяснению того, как надо понимать исторические тексты, имея в виду их исторический контекст, а не просто читать их, как если бы они представляли собой вневременные истины.

При решении всех этих задач церкви понадобится помощь исследователей.

3. Исследования могут защитить нас от опасных тенденций фундаментализма.

У христианского фундаментализма есть одна важная хорошая черта: убеждение в том, что существуют базовые истины и предметы веры, которые являются основополагающими (фундаментальными) для христианской идентичности. Например, то, что реальность Бога гораздо сложнее, чем мог бы выразить прямолинейный монотеизм. То, что в Иисусе мы видим наилучшее выражение (воплощение) того, что представляет собой Бог. То, что писания Нового Завета обеспечивают определение (канон) христианства.

Проблема фундаментализма, однако же, состоит в том, что он представляет собой скользкий путь. Исходя из положений, которые принимает большинство христиан, он стремится стать все более и более директивным. а) Фундаментализм стремится видеть истину как целое, где все взаимосвязано. Поэтому утверждаются не только центральные положения веры, но и гораздо более широкий круг положений, поддерживающих центральные. Как раввины стремились создать вокруг Торы защитную стену, которая не позволила бы никому нарушить Тору, так фундаменталисты стремятся создать стену вокруг фундаментальных положений. И точно так же, как стена вокруг Торы иногда становилась в тех спорах, которые возбуждали строители стены, чуть ли не важнее самой Торы (см. Мк 2:23-3:5), так часто получается и у христианских фундаменталистов. Но тогда мы теряем один из тех даров Духа, которые Нам нужно оберегать с особой заботой, а именно: способность различать между тем, что действительно важно, и тем, что может (и должно) считаться второстепенным (ср. Рим 12:2, Флп 1:10).

Здесь церквам понадобятся профессиональные и чуткие руководители, подобные Павлу. Апостол не воспринял слова Иисуса о запрете развода как безоговорочное предписание, данное на все времена и обстоятельства. Его совет, данный в 1 Кор 7, более снисходителен и реалистичен. Также он не ссылается на авторитет Господа, сказавшего, что трудящийся достоин пропитания: Павел не считает это предписанием, которому надо следовать во что бы то ни стало. В 1 Кор 9 он объясняет, что его собственные приоритеты и обстоятельства его миссии подсказали ему поступать иначе. Сходным образом, столкнувшись с ситуацией, где на карту были поставлены фундаментальные принципы — с одной стороны идентичность Завета (определенная законами о чистоте и нечистоте и о субботе), а с другой христианская свобода — он не стал прямолинейно развивать логику того или другого принципа. Напротив, в Рим 14:1-15:6 он следует логике любви и призывает как к полному уважению взглядов, которые сам для себя он уже отверг, так и к готовности добровольно ограничить столь дорогую его сердцу свободу.

Фундаментализм имеет тенденцию подавлять или запрещать подобного