Книга Гарпун дьявола - Тони Бранто

нет, но я прожил эти годы очень счастливым.

Отец состоял в волонтёрском резерве Королевских военно-воздушных сил и вскоре был отослан в Египет в качестве пилота на испытательном сроке в Управлении по административным и специальным обязанностям. Примерно через полгода мы узнали, что он стал помощником старшего пилота, а спустя два года – лейтенантом. Дом, гараж и магазинное помещение деда и Кампиона были реквизированы и вначале использовались для размещения эвакуированных детей, а в последний год войны дом заняла береговая охрана США.

Теперь, казалось, время кропотливо, слой за слоем, смывало призраки тех, кто не по своей воле отсиживался здесь, в тылу, а кто на службе. Сотни незнакомых людей, и все как один искали мирной жизни. Я уже не чувствовал их вынужденного присутствия в доме моего детства, однако же, выйдя сегодня на пустырь, вспомнил нечто, что с такой силой беспокоило меня в те дни. Это ощущение неизвестности, ощущение, что земля плывёт под ногами, и ты не можешь знать наверняка, устоишь ли. Ты вдруг понимаешь, что не можешь доверять миру как раньше. Кто-то в чужой стране, кто не знает тебя, начал против тебя войну, и ты не вправе решать, как теперь проводить своё счастливое детство.

Так я считал в то время. А сегодня, когда я вырос и ноги крепко держат моё существо при любой встряске, кто-то, кого я, очевидно, знаю, заколол близкого мне человека. И в авангарде моих чувств теперь всегда или до той поры, пока не найдут виновного, будет идти недоверие. Самое гадкое, недостойное человека чувство. Я могу быть гордым, самолюбивым, но я не потерплю в себе недоверия, потому что я не таю злобы против кого-то. Я заслужил, как считаю, чтобы и мне доверяли. И я так хочу относиться даже к тем, кого не выношу.

Мысленно я начал перебирать всех, кто был знаком с Рэем Кампионом, и сразу понял, как мне осточертело обо всём этом думать. Как только Адам вырвал мяч из-под моей руки, я полностью переключился на игру.

Мы проносились около часа. На пологой верхушке холма было скользко. Кое-где стояли лужи, остальное наше поле для регби покрывала грязь и редкая трава. Несмотря на это и на противный ветер, мы взмокли как мыши. Одежда, волосы, физиономии были покрыты грязью и клочками вересковой зелени.

Лучшее средство от боли в теле – физическая работа. Это нехитрое правило я усвоил, когда только начинал свои спортивные тренировки. Всё ещё возникавшая временами боль после шторма была иного рода, но сейчас мне удалось заглушить её усталостью от игры.

Обессиленные, мы с Адамом опустились на камни там, где холм превращался в обрыв. Отсюда мы могли наблюдать пологую тропку, соединяющую восток и запад Сент-Фоуи. Никого не тянуло посетить соседние окрестности, пока мы восстанавливали силы, но вскоре со стороны восточной части деревни показался знакомый тревожный абрис. Я подумал тогда, что Ровена Макэвой, должно быть, несчастная женщина. Её неизменно лютый взгляд, если вы его уловите, способен поколебать вашу выдержку, заставить вас почувствовать, что не всё в мире гладко, даже если в вашем доме царит спокойствие.

Вот и сейчас я старался не глядеть на неё, хотя понимал, что это невежливо, она всяко нас приметила. В любом случае, думал я, она, конечно же, прямиком из аптеки и ни за что не станет тратить время на пустые разговоры, когда дома хворое чадо. Так и было. Она сделала вид, что выглядывает что-то со стороны моря, проходя под нами.

Подстава всегда там, где её меньше всего ждёшь: Адам вдруг подскочил и лихо сбежал по склону обрыва к тропке. Я прикрыл глаза, выражая осуждение этому поступку. Разумеется, через пару секунд я невозмутимо спустился за моим другом, который уже остановил Ровену и что-то говорил ей.

Ровена Макэвой в то мгновение была похожа на горгону Медузу. Её тусклые волосы сильно растрепал ветер, они вздыбились во все стороны, походя на змей, а по лицу – серому, без намёка на косметику – пробегали тени то возмущения, то гневливости.

– Миссис Макэвой, – сказал Адам. – Извините, что остановил вас, вы, наверное, торопитесь.

Её глаза сверкнули.

– Это так.

– Мы переживали по поводу утра, надеемся, что с Дугласом уже всё в порядке?

Казалось, Ровена рассчитывала, что придётся отбивать удар посильнее, и немного смягчила лицо.

– Да, ему лучше.

– Возможно, ему следует выпить успокоительный отвар?

– Я дала ему настойку из травяной смеси. Повторяю, ему лучше, – холодно отозвалась Ровена.

– Рад это слышать. Мы, знаете, переживали ещё с того дня, когда мистера Кампиона убили. Дуглас тогда нас всех напугал.

Странно было слышать это, учитывая, что Адам спал, пока происходили события. Но Ровену эти слова чем-то зацепили. Она вперила в Адама острый взгляд, змеи на её голове зашевелились сильнее.

– Кстати, – сказал Адам. – Мистер Рассел упомянул, что видел вас у магазина в тот вечер.

Экспрессия Ровены поутихла, словно она попыталась взять себя в руки.

– Должно быть, не помню, – прозвучал ответ.

– Мистер Рассел хорошо это помнит, – настаивал Адам.

– Мне нет до этого дела.

– Но вы не сообщили об этом полиции.

– А должна была? – резко обронила Ровена.

– Это касается нашего близкого знакомого. Полагаю, важно сообщить обо всём, что мы видели в тот вечер.

– Я ничего не видела. Мне нужно идти.

– Мистер Рассел уверяет, что видел вас в половине девятого и вы шли со стороны маяка.

Ровена молча уставилась на моего друга, силясь уяснить, к чему он клонит. Наконец она не выдержала:

– Вас не учили манерам, молодые люди? Во что вы лезете?

– Значит, вы скрываете от полиции тот факт, что ходили на маяк?

– Нет! – Ровена сделала категоричный жест рукой. – Я ходила к мистеру Кампиону. Это моё дело!

– Но вы не сказали об этом…

– Это моё дело. Не ваше. Но мне нечего скрывать, – внезапно её голос потерял напряжение. – Я ходила, чтобы сказать, как сожалею о его утрате, что думаю о нём, о его горе. Это ведь был его сын. О господи! – она отвела взгляд, сильнее сжала полоску тонких обветренных губ.

– Сожалею, что мои слова так огорчили вас, миссис Макэвой. Мне не хотелось вас расстраивать, – сдержанно изрёк Адам. – Но позвольте узнать, нам это очень важно. Вы сразу пошли к дороге, как простились с мистером Кампионом?

– Да, я очень спешила. Заболел мой сын.

– Ах да, Билли, конечно, мы слышали. Надеюсь, ничего серьёзного?

Ровена побледнела и вперила в него мутно-серые глаза, словно Адам спросил нечто скабрёзное.

– Здоровье сына – это всегда серьёзно, –