Книга Курсантки - Людмила Сурская

— Ты шутишь?

— Спускайся с облаков на палубу и приходи в себя. Хватит меня за ноги держать. Время нашёл.

— Ир, я не могу тебя пустить, а вдруг ты сорвёшься и вылетишь с ним. Ты ж не умеешь плавать. Пока я кину круг, ты уйдёшь на дно. Давай я застрелю его и всё.

Надо же под дурачка косит, а башка работает. Глеб прав, а я об этом не подумала. Сняв висевшую на крючке верёвку, я один конец замотала себе на талии второй тоже на талию только ему. Чёрт! Я оказалась в безобразном положении. И самое ужасное, я сама по своей дури в него себя загнала. Но что толку стонать. Надо выбираться.

— Мы не можем, стреляя промазать. — Говорю я ему. — Он сто процентов подготовлен лучше нас. Это не тот мальчик на побегушках, что валяется внизу. Пока мы будем валандаться со вторым выстрелом, он профессионально пристрелит нас обоих. Пойми, стрелять меня научили несколько недель назад, а бить пять лет. Простая арифметика… Кто спорит, с аквалангом было бы надёжнее. Но где его взять.

Глеб, признавая мою правоту, кивнул и я пошла. Поднявшись на последнюю ступень, осторожно высунулась. Мужик, уверенный на все сто в успехе, слушая музыку, управлял судном. За бортом качался океан. Я повернулась к Глебу и приложила палец к губам. Следя за объектом, на ходу прикидывала что делать. Мы должны любым путём от него избавиться. Ясно осознавая — не осилю, рвала голову на части. И тут мне повезло. Мужик оставив руль подошёл к борту и выливая в разинутую пасть из железной баночки жидкость закрыл от удовольствия сонные свиные глазки. Сейчас он повернётся, чтоб идти назад. Увидит нас… Надо решаться. Придётся напрячь все силы. Момент лучше не сочинить. Последние шаги были самыми тяжёлыми, сгруппировавшись, я набрала силу и с налёта саданула его ребром ладони по сонной артерии, а ногой в бок, он бултыхнулся, как бочонок. Я по инерции, как и предполагал Глеб, пролетела за ним. Встреча с волной была сущим адом. Ничего кроме неё я не видела. Вынырнув, отфыркалась. Что там говорить, я нахлебалась. Ненормальные глаза на лбу. Ору. Караул, тону! Упала за борт. Боже мой, да я ж точно тону! Этот гад выплыв пытался меня достать. Но натянувшись верёвка помчала меня вперёд. Это был отчаянный полёт. Жеребец остался позади, а я, запаниковав, почувствовала что тону. Так бы и было, если б вовремя не пришла в себя. Должно быть холодная вода привела в чувство. Вцепившись в верёвку, тащась за катером, я что-то орала, выхлёбывая море. Верёвка, натягиваясь, не давала мне пойти на дно. Глеб потихоньку подтягивал меня. Подведя к корпусу, стал поднимать. Оказавшись на палубе, я, хватая ртом воздух, усердно отплёвываясь, пытаюсь отдышаться, как последняя дура реву. Видок был ужасающий. Мало того, что валяюсь почти нагишом с разодранном платьем на шее. Горло дерёт вода, руки саднит от верёвки с которой я срослась. Так ещё и больше чем на четвереньки встать не могу. Глеб суетился рядом, пытаясь помочь. В это время на палубу выполз тот первый с перебитым носом. Мои путы оказались не прочными. Ненормально рыча, он бросился на меня. Глеб, перехватив, откинул его. Не удержавшись на ногах, тот перекинулся через борт. Плюх! "Чёрт с ним, пусть кормит рыб", — плавало в голове. Я с трудом могла дышать и соображать. В горле булькала вода, и душил кашель. Мне хотелось перевернуться на спину, а он не давал. Только повыбивав из меня воду, Глеб метнулся к рулю. На горизонте показался остров. Сбавив ход до минимума и поставив на автомат руль, подскочил опять ко мне.

— Ты как, малыш?

Не веря в то, что жива, кинулась к нему с нечленораздельными воплями на шею. Я сейчас такого натерпелась, что никак не могла обойтись без его силы, рук и этой шеи. Господи, баба есть баба.

— Глебушка, Глебушка… — Стонала я куда-то под мышку. У меня был жалкий вид. Боец называется, совсем расслабилась…

— Детка, всё чудненько, успокойся. Слава Богу, ты в порядке! — выдохнул Глеб, обнимая. Потом, придерживая одной рукой мой затылок, вероятно для того, чтоб не вырвалась, принялся щипать, как будто пробуя на вкус, своими губами мои губы. Его меры предосторожности были напрасны, у меня не было ни на что сил. Его лёгкие поцелуи немного успокоили, а нежные поглаживания шеи прекратили головокружение. Поняв что я пришла в себя, он оттащил моё безвольное тело в кресло сзади себя и следя за курсом принялся пенять, мол, кричал же чтоб закрыла рот, а не хлебала воду, так нет же, ещё шире открыла, всё ей надо сделать поперёк… Вот придумал. У меня не было сил с ним спорить даже сейчас, а тогда уж и подавно. Не слышала я, что он там мне вопил и орала со страха, а не наперекор. Я же не суперменша из крутых фильмов. Только что ему сейчас об этом говорить, разве поймёт. Во всём ущербность своему «я» ищет. Больной хвост задели. Из чего сделаны их мозги. А я-то, я… Макияж мой потёк, причёска развалилась. Вода течёт с меня, как с мокрой курицы. Господи, на кого я похожа! Если думаю о роже, значит, прихожу в себя. Впрочем, и Глебу, судя по выражению его лица, сейчас далек от того, чтобы оценивать мой внешний вид. Меня знобило. Глеб стянул с меня мокрое платье, наспех растёр тело подвернувшимся полотенцем и секунду поколебавшись, поцеловал меня в губы. Моим щекам было не до порозовения, а губы я просто облизнула. Он тем временем сбегал в каюту за своим махровым халатом.

— Завернись. Давай помогу.

— Спасибо. "Боже мой и я всё это разрешила ему сделать?! Уму не постижимо!"

— Ты извини, мне некогда тобой сейчас заниматься. Остров на носу. Надо завести катер в бухту иначе выбросит на камни, — хмуря брови, объяснялся он. — Сама понимаешь, кораблекрушение нам сейчас ни к чему.

Это точно. Тут он прав. Да я не сопротивлялась и не возражала. Устала, и совершенно не было сил. Хотя возможно просто не хотела. Ведь я могла, как пить дать пропасть в той морской пучине и привет зайцам. За мои фокусы с его похищением и пинками по яйцам, он запросто мог и не спасать меня… Плыви себе. Как там говорят: баба с воза, кобыле легче… Надо подумать: с чего это вдруг такое меценатство. Может быть боится ответственности перед Сашей, а я раскудахталась: «Глебушка»? А может всё же он на меня запал, бормотал же там что-то. "Побыть вдвоём и… трали-вали". Впрочем, я бы этому тоже удивилась. Такой мужик и я ни то, ни сё. Совершенно не правдоподобный трюк. Наверняка хитрость какая-то… Надо быть начеку. Я уставилась на его спину. Он словно застыл. Такое себе изваяние из бронзы, стол широко расставив ноги и уверенно сжимая руками штурвал. "Сложен зараза как бог!" — пронеслось в голове. Поймав себя на том, что сейчас поползу к нему и вцеплюсь в какую-нибудь ногу, я отвернулась и принялась стеклянным взором сверлить бесконечную водную гладь. "А вообще-то, что я тут делаю? Какой леший меня сюда занёс?" — успел мелькнуть в голове, прежде чем из неё всё выдул ветер и рассосала усталость. Мне было до слёз жаль себя. Я вдыхала в себя запах йода и морских водорослей и, постанывая, злилась на себя. Остров, из точки разрастаясь на глазах надвигался, как в фильмах, большой громадиной — вот-вот расплющит. Я пыталась водить взглядом по нему, но от прыгающих от качки картинок у меня зарябило в глазах и я до поры, до времени благополучно закрыла глаза.

Он аккуратно провёл катер вдоль берега и завёл в бухту, со всех сторон окружённую высокими скалами. Значит, учился не так себе. И ни у нас, а тут. У нас права покупаются. Глеб был по уши поглощён управлением. Я опять залюбовалась им. Он же совершенно забыл о моём существовании. Наконец, мы встали. Парень вытер со лба пот:- Кажется, получилось… — и покосился на сидящую с открытым ртом и глупой улыбкой меня.