Книга Час отплытия - Мануэл Феррейра

Условия контракта — это новая разновидность эксплуатации. Она не улучшит положения людей. Стало быть, это вовсе не выход из положения, так как на Сан-Томе едет весьма небольшой процент безработных, а на Островах Зеленого Мыса их около ста тысяч. Не спасут положения и дожди, так как их благотворное действие на урожай скажется много позднее. Итак, вернемся к вопросу об эмиграции на Сан-Томе. Мягко выражаясь, это обман, явно не гуманная попытка убедить голодных людей в том, что у них будут хорошие бытовые условия, медицинская помощь, сытная еда, когда на самом деле это вовсе не так. Я не ошибусь, если скажу, что большую часть голодающих вводят в заблуждение именно эти заведомо ложные обещания. — Доктор Франса говорил спокойно, глядя то на одного, то на другого. Он старался понять, какое впечатление производят на них его слова. — Почему же тогда, зная положение в стране, мы сидим сложа руки? Разве мы не в силах помочь своему народу? Не стану отрицать, что власти не делают ничего, чтоб предотвратить голод. А поддержка со стороны метрополии — все равно что похлебка Общества помощи голодающим. Нас ожидает еще одна беда. Южный ветер, раскаленный харматтан, устремившийся из дышащей зноем пустыни, продолжает уничтожать на своем пути то, что каким-то чудом уцелело. Трудно предвидеть, когда он прекратится. Что мы со своей стороны можем предпринять? Разумеется, весьма немногое. Даже выразить протест нам запрещено. И тем не менее я полагаю, что мы обязаны что-то предложить. Пусть это будет полумера, только временный выход из положения. Возможно, именно с ее помощью нам удастся облегчить страдания людей и снизить смертность. Предлагаю следующее: рекомендовать губернатору обратиться с воззванием к нашим соотечественникам в Америке. Они не раз оказывали нам помощь, нередко по собственной инициативе. Это до некоторой степени уже вошло в традицию. Так вот, если послать телеграмму с просьбой о помощи голодающему населению, зеленомысская колония в Америке пришлет нам съестные припасы, одежду, медикаменты — словом, сделает все, что она может, с тем чтобы облегчить положение умирающих от голода соотечественников.

Снова оглядев присутствующих, он пытался понять, как они относятся к его предложению.

— Итак, предлагаю, друзья, после моего вступительного слова обсудить создание комиссии, которая немедленно приступит к составлению воззвания к нашим землякам в Северной Америке, содержащего просьбу оказать помощь голодающим.

43

Собрание происходило во второй половине дня. А вечером уже весь Минделу обсуждал умопомрачительную новость: власти якобы хотят обратиться к Америке с просьбой прислать съестные припасы на Острова Зеленого Мыса.

На другой день утром доктора Франсу Жила вызвали на чрезвычайную «коллегию». Доктор Майя потребовал разъяснений. Однако Франса настаивал на том, что возникла необходимость в помощи американцев, и ничего другого доктор Майя от него так и не услышал. Только двое из тех, кто был в тот вечер в кабинете компании, опровергли клевету на Франсу Жила, остальные колебались, не зная, чью сторону принять. Среди них были и те, кто, испугавшись холодного тона доктора Майи, отреклись от своего участия в составлении воззвания. В числе отступников был и Тенорио с Телеграфа. Этого никто не ожидал. Разъяснения оказались противоречивыми, и положение осложнилось. Однако доктор Майя был непреклонен и приказал отправить Франсу Жила под конвоем в Праю. По его мнению, доктор Франса был инициатором этого собрания, именно он предложил послать телеграмму в Америку с тем, чтобы через зеленомысских колонистов обратиться к американскому правительству с воззванием о помощи. Разумеется, Майя расценивал этот шаг как ущемление престижа португальского правительства. Таких примеров предательства, считал он, было уже немало» Вот поэтому Франса Жила был арестован как предатель. Решено было отправить его в столицу Островов, город Праю, где он ответит перед судом за свои враждебные по отношению к властям действия.

Узнав, что Франсу Жила повезут в Праю, нья Венансия решила помешать этому. Ей пришла мысль обратиться за помощью к ньо Себастьяну Кунье. Тот еще не совсем оправился от болезни и лежал в постели. Рассчитывать на помощь Жуки было бесполезно. Ему вдруг взбрело в голову объясниться Венансии в любви, и теперь чуть ли не каждый день она получала от него написанные в лирическом тоне признания. Нет, видали ли вы что-нибудь подобное? — возмущалась Венансия. — Это с его-то брюхом, как у беременной, толстыми и мокрыми губами и вечно открытым, как у идиота, ртом увиваться за женщинами?!

Старый торговец не внял просьбе Венансии.

— Просите у меня что угодно, дорогая, только не это. Доктора Франсу надо наконец проучить. Это политика, и кто вмешивается в нее, должен отвечать за это.

— Позвольте, ньо Себастьян, какая же это политика? Народ голодает, и необходимо найти выход из создавшегося положения. Хороша политика, морить людей голодом!

— А известно ли вам, нья Венансия, что действия доктора Франсы имели целью подорвать престиж португальского правительства? Он самовольно вздумал просить помощи у Соединенных Штатов.

— С чего это вы взяли, ньо Себастьян?! Доктор Франса имел в виду колонию зеленомысцев в Северной Америке. Это же совсем другое дело.

— Полно, дорогая Венансия! Вы же не присутствовали на том собрании, и я тоже. Ведь нет ничего тайного, чтобы не стало явным на этом свете. А теперь уж извините, я еще нездоров.

Вот бездушный старик! Даже теперь, когда он, можно сказать, одной ногой стоит в могиле, сердце у него как камень. Еще немного, и она высказала бы это ему прямо в лицо.

— Народ бунтует, и правильно делает, — заявила она. — Все стало с ног на голову. С голоду на все пойдешь!

— Хотите, нья Венансия, я дам вам хороший совет? Пусть все идет своим чередом. Не вмешивайтесь вы ради бога не в свое дело. Если доктор Франса окажется прав, никто у него этой правоты не отнимет.

Расстроенная и поникшая, вышла она из дома Себастьяна Куньи. Господи, как страшно, что подобные люди вершат судьбу Островов!

44

У Себастьяна Куньи страшно разболелась голова. Недобрую весть принес ему этот Эдуардиньо. Неисправность котлов вынудила его отложить отплытие судна «Двадцать восьмое мая». Завербованные один за другим уходили с пристани, унося свои нехитрые пожитки, и перед глазами жителей Минделу развернулось «весьма безрадостное зрелище нищеты», как сказал Тенорио с Телеграфа.

Вербовщики Мойзес и Фернандо нервничали. Им опять пришлось идти по домам, чтоб вернуть на пристань ушедших. Они боялись, что им не удастся разыскать тех, кто присоединился к уже сбежавшим. Это будет нелегко, говорил им ньо Эдуардиньо. Солнце по-прежнему палило безжалостно. Был ли на других островах