Книга Ду Бин Сань - Дмитрий Анатольевич Гришанин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь, чтобы вскрыть свои карты (а у меня на руках имелась победная, как я тогда думал, комбинация из туза, валета и восьмерки на, соответственно, девятнадцать очков), мне нужно было сперва уровнять банк той же ставкой в полторы тысячи юаней. А эти деньги у меня были. Более того, на нашу с Каспером беду, общая сумма скопившейся передо мной груды фишек перевалила уже за четыре тысячи юаней, потому как, благодаря подсказкам «проницательного» призрака, мне удавалось выигрывать в предыдущие раздачи буквально каждую вторую партию.
Будучи абсолютно уверенным в предсказании ни разу не ошибившегося за предыдущие раздачи Каспера, убедившим меня, что Кабан блефует с очевидным перебором на руках, я решил проучить мошенника и пошел ва-банк, картинным жестом сдвинув все свои фишки в центральный банк.
И если после предыдущей неожиданно высокой ставки авторитетного бандита за игровым столом повисла ошеломленная тишина, то после моего еще более вызывающего ответа она взорвалась одобрительными воплями и похвалами. Первую скрипку в воцарившейся за столом вакханалии, разумеется, отыгрывал неуемный сосед справа. Дракон азартно дубасил меня ладонью по спине и, перекрикивая всех, уверял остальных игроков, что с первого взгляда догадался о моих стальных яйцах.
Однако ответный ход Кабана мгновенно урезонил всех горлопанов. Сделав знак своему подручному Ля Рою, авторитетный бандос его руками выставил от себя в центральный банк на столе серый сундучок со всеми остающимися внутри фишками. Остальные игроки тут же занялись подсчетами колоссально подскочившей за считанные минуты суммарной наличности игрового банка…
Пока другие считали, мы с Кабаном сидели на своих местах с картами в руках и сверлили друг дружку непроницаемыми взглядами.
Подсчет затянулся, наверное, минут на десять, по истечении которых мне было объявлено, что ответная ставка отморозка Кабана многократно перекрыла мой еще недавно казавшийся охренительно огромным ва-банк, и, чтобы остаться в игре, вернув обратно возможность вскрыть-таки свою победную комбинацию карт, я должен доложить в банк еще аж сто сорок восемь тысяч юаней.
Сто сорок восемь, МЛЯТЬ, штук!.. О чем я вообще думал, соглашаясь на эту авантюру, от которой за верту несло очевидной подставой?.. Понятно, что закусивший удила Каспер, умолял: верить ему, и идти до конца. Что наивному ботану-студенту, возомнившему себя после открывшейся сверхспособности карточным кудесником, было вполне простительно. Но мне-то, прошедшему суровую школу детдома тертому калачу, так бездарно повестись на дешевую разводку бандосов было ни разу не простительно.
Ведь мог же! Мог просто бросить карты на стол, не вскрываясь! Пусть потеряв лицо, и еще довольно внушительную сумму, но все одно ж не своих, а подаренных и выигранных денег. Зато, потом мог встать из-за стола свободным человеком. Пусть без денег, но и без долгов.
Но этот черт Кабан переиграл меня по всем статьям, с таким высокомерным пафосом объявив, что, разумеется, братва не осудит, если в такой стремной ситуации очканувший студент даст заднюю. И, сука, эдак небрежно потянулся за фишками в центре стола, мол, дело решенное, как он и рассчитывал, босяк-противник слился от вида запредельной суммы, а он таки получил, что хотел. Мне тут же аж до зубовного скрежета захотелось раскроить табло самоуверенному ублюдку. А тут еще Каспер со своим: «Ну же, решайся! И, давай, накажем уже заносчивого ублюдка!..»
В общем, че-т я, короче, поплыл. На эмоциях черканул расписку на сто сорок восемь штук юаней, и отправил ее в центр стола, уравнивая наши ставки в заоблачном банке.
А дальше, как в плохой сказке, чем дальше, тем страшней.
Карты вскрылись. С «мутировавшей» из девятки в семерку картой, вместо перебора, у Кабана на руках обнаружилась вполне игручая двадцатиочковая комбинация, без шансов бьющая мою девятнадцатиочковую.
В одно отвратительное мгновение я проигрался вдрызг. И оказался должен авторитетному бандиту хренову тучу денег, о чем у последнего имелась собственноручно мною подписанная расписка.
Каспер что-то блеял под черепушкой, в свое оправдание. Но выбитый из колеи грандиозным проигрышем, я его почти не слышал.
Бандитская же свора за столом оперативно озаботилась уже вопросом: что с проигравшегося в пух и прах студента можно стребовать в уплату долга?
Клявшийся недавно в вечной дружбе голопузый говнюк Дракон, первым стал загибать пальцы, перечисляя обе квартиры семейства Ду, и гараж студента-биолога в престижном кооперативе. А когда я послал лесом соседа, вознамерившегося сделать нас с бедняжкой «душнилой» бомжами, на меня, как по команде, дружно набросилась с кулаками вся свора застольных игроков…
Замахав руками в ответку, вроде бы, пару раз я успел душевно прописать Дракону по наглым щам. Но дальше мне самому жестко прилетело то ли в висок, то ли по затылку, и под градом ударом озверевшей толпы я в ауте повалился со скамейки на пол.
Глава 40
Очнувшись, я обнаружил, что, подхватив под руки, меня куда-то тащат по тюремному коридору. В висках набатом гудела знакомая мигрень мозготряса от пропущенного нокдауна.
— Э-э, вы че? — промычал я кое-как непослушным ватным языком.
— Наконец-то, очухался, жиробас! — пропыхтел слева старый знакомец охранник, обозначенный мною недавно «козлиной».
— Слышь, боров! Давай дальше как-нибудь своими ногами! — забрюзжал следом справа его напарник «козлины» зануда-«контрацептив». — А то сил моих больше нет эдакую тушу на себе тащить.
Я послушно оперся на «деревянные», словно ходули, ноги и стал их неуклюже переставлять, стараясь успевать за тяжелой поступью пыхтящих с боков охранников.
Моим носильщикам сразу стало гораздо легче, и скорость нашего перемещения по коридору полицейского каземата ускорилась.
— Слышь, а че происходит-то? — едва слышно пробормотал я, взывая, разумеется, к призраку в голове.
Но слухастый «козлина» слева исхитрился разобрать мой бубнеж и неожиданно разоткровенничался в ответ:
— Повезло вам, студенты — вот что… Видимо какой-то серьезный покровитель за вас вступился, раз начальство наше на ночь глядя забегало и распорядилось: не дожидаясь утра, а прямо сейчас, в половине восьмого вечера, на волю вас выпустить.
— Ты лишнего-то не болтай! — одернул говорливого напарника брюзга «контрацептив» и, обернувшись на ходу, поторопил плетущегося хвостом за нами ушастика: — Эй, там, тоже не потеряйся, смотри!
Ой, че было, че было… — закудахтал, меж тем, в параллель брюзге-охраннику откликнувшийся на мой призыв Каспер. — Едва наше тело со скамейки на пол ухнулось, как в камеру ворвались охранники эти с шекерами и дубинками. Прекратив своим вмешательством избиение нашего тела, они уложили рожами в пол вокруг стола всех бандитов. И всё, что лежало на столе: карты, фишки и твою расписку; они сгребли в серый сундучок, и забрали с собой. А еще, как ты сам уже догадался, из камеры, с вещами на выход, они вывели нас с Ва Гонем. Хотя, в отношении нашего тела, правильнее будет употребить глагол: вынесли.
Ухватившись за оговорку Каспера про изъятую с игрового стола расписку, игноря зверскую мигрень от сотрясения мозга, я завертел по сторонам головой, выискивая в руках поддерживающих меня охранников серый сундучок с конфискатом… Увы, безуспешно. Поддерживая мою массивную стокилограммовую тушу с двух сторон за плечи, каждый из охранников был вынужден задействовать обе свои руки.
К счастью, догадавшийся по моему мечущемуся влево-вправо взгляду о причине суетливого поиска Каспер поспешил меня успокоить:
Сундучок с распиской охранники доверили нести нашему Ва Гоню.
— И?.. — зло буркнул я на долбанного интригана, заслужив за странный окрик косые взгляды сопровождающих охранников.
Нет, он просто несет сундучок, не заглядывая во внутрь, — похоронил зародившуюся было надежду Каспер.
Думаю, Ва Гонь просто не в курсе о важности находящейся внутри его ноши бумаги, — стал тут же выгораживать друга детства призрак. — Ведь он находился в самом углу камеры, на значительном отдалении от игрового стола. И, учитывая болезненное состояние бедняги, мог попросту не разобраться: что там у вас спровоцировало драку за столом.
Пока Каспер убалтывал меня, мы с грехом пополам доковыляли-таки до перегородившей коридор решетчатой стены, за открывшейся ключом «контрацептива» дверью которой в просторной торцевой комнате, еще с несколькими уже нормальными дверями, нас поджидал незнакомый азиат, в форме следователя-дознавателя.
Этот бравый молодец с ходу принес нам с Ва Гонем от лица полиции «искренние» извинения за несколько часов необоснованного пребывания под стражей. Велел
