Книга Грани Власти - Алексей Витальевич Осадчук

трансформировались. В пыли вяло завозилась вторая волчица. Или это предсмертные судороги? Хотя, скорее всего, нет. С такой бешенной живучестью вряд ли ее остановят два болта, торчащие из груди. А вот парень, похоже, отбегался. Вероятно, снаряд перебил ему шейный позвонок. Лежит не шевелится. Широко раскрытые глаза уставились в утреннее небо. Сейчас он мне показался даже моложе меня.

Жаль мне его не было. Не ошибусь, если предположу, что на совести этого юноши уже есть несколько смертей. Вероятно, даже каких-нибудь местных детишек. Аэлира рассказывала мне об инициации, которую проходят молодые вервольфы. В общем, на этих ребятах негде клейма ставить.

В следующее мгновение отряды по команде своих командиров пошли на сближение, а через секунду началась свалка. Среди бойцов резко выделялись энергоструктуры страйкеров. Я насчитал среди них пятерых. Четверо экспертов и один медиус. Плюс десяток простых бойцов. Более чем достаточно, чтобы повязать двоих оборотней.

Собственно, все так и произошло. Схватка продлилась недолго. Вервольфы немного побрыкались, но рыцари сумели их задавить. В результате из всей стаи в живых осталась лишь старая волчица.

Ее некогда светло-серая шкура сейчас была почти полностью залита кровью. На ней не было живого места. Она лежала в жиже бурого цвета и тяжело дышала. Ее левая лапа была перебита. Правое ухо оторвано. На месте одного глаза зияла кровавая дыра. На боках свисали грязные клоки шерсти.

Пока четверо рыцарей проворно и деловито ее вязали, у нее не было сил даже пошевелиться. Двое страйкеров обошли тела поверженных оборотней и отрубили им головы. Вторая волчица так и не успела регенерировать после нашего залпа.

Спустя несколько минут в конце переулка остановилась повозка со стальной клеткой. Я заметил знакомое магическое плетение на цепях. Похожим амулетом была прикована призрак из Тени, которую я когда-то освободил на Фронтире.

Старую волчицу потащили в сторону повозки с клеткой. Там ее уже ждал умелец с молотком. Похоже, жрецам она понадобилась живой. Видимо, после того как из нее как следует вытрясут всю полезную информацию, толпе устроят новое развлечение.

Старая Брима, видимо, это тоже поняла. Когда до повозки оставалось несколько шагов, волчица резко дернулась, и веревки на ее лапах лопнули.

В следующее мгновение она разметала в стороны своих носильщиков и бросилась на ближайшего страйкера, у которого в руках было короткое копье.

Боевой маг среагировал мгновенно. Он отпрыгнул назад и выставил перед собой свое оружие, а через секунду на стальное жало всем своим весом насадилась волчица. В истинном зрении я видел, что копье пронзило ее сердце и показалось с противоположной стороны.

Слушая, как рыцари громко выкрикивали поздравления своему брату по оружию, я покачал головой. Его хвалили за безупречный выпад и точный удар.

Вот только я прекрасно понимал, что не в ударе было дело. Старая Брима из последних сил ринулась в самоубийственную атаку, дабы не терпеть пытки и унижение на костре на потеху черни.

— Уходим, — тихо приказал я своим телохранителям. — Больше нам здесь делать нечего.

Глава 15

— Как вам новое место, мсье Дормаль? — обратился я к моему управляющему и обвел взглядом кабинет с двумя арочными окнами, которые выходили прямо на площадь у храма Пресветлой. — Вы хорошо устроились?

В кабинете пахло свежей побелкой, лаком и бумагой. Ремонт закончили только два дня назад, но Дормаль уже успел навести здесь порядок. Расставил мебель, которую я ему отправил, а также нанял себе помощников и прислугу.

Этот кабинет и еще несколько комнат — мое очередное приобретение, доставшееся в уплату долга по векселям. Раньше здесь была квартира, которая занимала весь второй этаж трехэтажного каменного здания. Принадлежала она когда-то вдове купца, который еще при жизни набрал займов, чтобы расплатиться с кредиторами по карточным долгам.

Квартиру я решил разделить на две части. В первой теперь была контора моего управляющего, а во второй поселился он сам, а также его супруга и дочь. Денег за проживание, в отличие от мадам Вебер, я с него не брал.

— Благодарю вас, ваша милость, — Дормаль учтиво поклонился. — Это больше, чем мы могли ожидать.

— Мне лестно это слышать, — кивнул я и произнес, меняя тему: — С минуты на минуту сюда прибудет дама, с которой у меня состоится очень важный разговор. Распорядитесь, чтобы нам принесли закуски и вино, а также проследите, чтобы нам никто не мешал. И да… Все бумаги готовы?

— Они на столе, ваша милость, — снова поклонился Дормаль.

Он хотел было прикрыть окно, сквозь которое врывался многоголосый шум толпы. Народ собрался на площади, чтобы насладиться зрелищем казни членов гильдии Ночных волков. О том, что каменные рыцари разгромили логово вервольфов и прикончили мать стаи, а также взяли в плен нескольких оборотней и их прихлебателей вот уже целую неделю судачит вся столица.

— Не надо, — остановил его я. — Пусть будет открыто.

Дормаль молча кивнул и удалился, а я, встав с кресла, приблизился к окну и стал наблюдать за происходящим на паперти. Было такое чувство, словно я снова перенесся в тот день, когда был уничтожен ковен ведьм.

Толпа, жаждущая крови, жрецы и каменные рыцари, окровавленные тела пленников, приговоренных к смерти.

Правда, кое-что изменилось. Прошлые ошибки были учтены — в оцеплении теперь было чуть ли не в пять раз больше бойцов.

Звук открывающейся двери отвлек меня от размышлений. Я обернулся.

— Она здесь, — произнес Дормаль.

— Просите, — сказал я, прикрывая окно и отсекая шум с площади.

Спустя несколько мгновений на пороге кабинета появилась Исабель Легран.

Хм… А она нисколько не изменилась. Все тот же птичий профиль, темно-серый наряд и надменный взгляд. Хотя, нет. Уже удивленный. И, похоже, моя тетушка удивлена искренне.

— Это какая-то шутка? — холодно осведомилась Исабель, глядя на меня в упор.

— Мадам, о чем вы? — слегка пожал плечами я. — Не вы ли сами напросились на встречу с векселедержателем?

— Да, но… — Исабель нахмурилась, а в следующее мгновение в ее глазах мелькнуло понимание.

Она оценивающе прищурилась и поджала нижнюю губу, сделавшись еще больше похожей на птицу.

— Выходит, это твоих рук дело? — холодно произнесла Исабель.

— Если вы о том, что я скупил ваших векселей на две тысячи империалов, тогда вы правы. Это моих рук дело.

Узкие ноздри Исабель задрожали. Ее тонкие губы были слегка поджаты. Весь ее вид выражал разочарование и презрение.

Дед Макса входит в золотую сотню, и две тысячи империалов — это не та сумма, которая способна нанести ущерб его огромному состоянию. Но даже такой отток наличных денег из оборота станет для него неприятным фактом.

Должен заметить, векселя Легранов и других крупных торговых домов обошлись мне дороже векселей дворян. Это потому, что купцы более платежеспособные ребята. В этом я уже успел убедиться.

Снабжая деньгами Захария Берона, дабы не обрушить цены на драгоценные камни в Эрувиле, Михаэлю Руппу, ювелиру, с которым я вел дела, даже пришлось выезжать из столицы и распродавать мои камни в других крупных городах Вестонии.

— Прошу вас, мадам, — опередил я тетку Макса. — Будьте моей гостьей. Сейчас принесут закуски, фрукты и вино. Уверяю вас, нам есть, о чем поговорить.

Исабель на мгновение застыла, но потом, решив что-то для себя, молча направилась к столу. Грациозно опустившись в кресло, она также молча подождала, пока помощники Дормаля накроют на стол, и когда они вышли, наконец, обратилась ко мне.

— Должна заметить, что ты не перестаешь удивлять меня, — не меняя тона, произнесла Исабель. — Еще совсем недавно ты сидел по уши в долгах в той дыре на западе, и самая крупная сумма, которую ты пытался выклянчить у меня, была две сотни крон. Теперь же ты предъявляешь мне счет в две тысячи империалов.

— Мадам, я, конечно, предполагал, что вы были не самого высокого мнения обо мне, но сейчас, право слово, мне как-то даже не по себе, — произнес я, разливая вино по бокалам. — Неужели вы настолько не верили в своего племянника?

— Я верю своему опыту, — отрезала Исабель. — Невозможно за столь короткие сроки превратиться из нищего ничтожества в преуспевающего дворянина. Отец и остальные в семье считают, что у тебя появился очень влиятельный и богатый покровитель.

— Вы сказали «отец и семья»? — спросил я,