Книга Владыка - Александр Иванович Седых

честностью парагвайский магнат. — Заодно договоримся с американцами о закупке большой партии грузовиков и строительной техники, да и станочный парк требуется пополнить.

— Часть закупок тоже не дойдёт до большевиков, — уже понял участь товара начальник штаба.

— Затеряется в портах, — улыбнувшись, развёл руками казак.

— Но до недавних пор, автомобили и электрооборудование мы закупали во Франции. Зачем менять поставщика? Ведь из Европы доставлять грузы большевикам ближе.

— Зато в Парагвай дальше. И покупать в Америке дешевле выйдет. Мы уже насытили Европу казацкими рублями, банкирчики начинают нос воротить. Надо проникать на новый финансовый рынок.

— Американцы тоже сразу начнут менять бумажные ассигнации на золото, — отрицательно покачал головой Эрн.

— Однако бумажный кругооборот завертится, и какая–то часть денег начнёт ходить по рукам.

— Согласен, — кивнул Эрн. — Да и золота у нас, после очистки морского дна у берегов Флориды, прибавится.

— Большевики тоже металлом за товар расплачиваются, ещё и нам за посредничество отчисляют солидный процент от объёма сделки, — потёр пальцами магнат.

— Я так догадываюсь, что американцы тоже должны парагвайцам что–то дать за выгодный торговый договор, — зная деловую хватку доброго батюшки, понял Эрн. — Ведь напрямую с большевиками буржуазное правительство торговать пока не может.

— Пока буржуи не поумерили гонор, воспользуемся моментом, — потёр ладони аферист. — Да и дельце мы им предложим обоюдовыгодное: лишних людей из страны вывезем.

— Русские эмигранты и без подталкивания со стороны правительства перебираются в казацкий Парагвай, — непонимающе пожал плечами Эрн.

— А мы к себе переманим ещё тамошних индейцев из резерваций, — предложил способ пополнения населения владыка Парагвая. — Для того мне и нужен толмач индейских обычаев. Иван Тимофеевич, вы же давно увлекаетесь изучением культуры североамериканских индейцев.

— Только по литературным источникам, — заскромничал старик.

— Ну с племенами гуарани–то у вас отлично получилось поладить. Вон уже их язык изучили, трактаты по особенностям местной культуры пишите.

— Но у североамериканских племён совсем другой язык.

— За столько лет угнетения, они уже научились общаться на языке поработителей, — отмахнулся атаман. — А вы, генерал, английским владеете в совершенстве. Мне главное — надо раздобыть сведения об индейских богах разных племён.

— Ну об этом написано множество статей в научной литературе.

— А вот толстые книжки владыке Парагвая читать некогда, — вздохнув, развёл руками атаман и недвусмысленно уставился на Беляева. — Для того у меня толковые генералы имеются. Иван Тимофеевич, айда со мной в индейские края.

— Айда! — не задумываясь, махнул рукой старый энтузиаст. — С детства мечтал к индейцам попасть.

— Вот и чудненько, — потёр ладони авантюрист. — Мы ещё с собой агитационную команду прихватим, покажем аборигенам цирковое представление.

Вскоре казачья экспедиция отправилась в Америку. Сын Ведьмы указал водолазной команде, несколько мест, где искать якобы затонувший парагвайский сухогруз, а сам отправился налаживать деловые контакты в Вашингтоне. Президент страны принял магната охотно, контракты на поставку техники сулили большие барыши. Министерство финансов допустило казацкие золотые рубли к банковскому обороту, естественно с обязательством свободного обмена бумажных ассигнаций на металл. Желание казаков, сманить индейцев перебраться из резерваций в пустынные земли Гран Чако, чиновники восприняли с большим скепсисом, но препятствовать полезной инициативе не стали. Даже согласились переориентировать трату денег, которые ежегодно отчислялись на прокорм индейских поселений, пустив их на оплату эмигрантам дороги по территории штатов до морского побережья. Разумеется, сумма трат зависела от числа эмигрировавших индейцев. О том и завели разговор с членами кабинета министров в одном из кабинетов.

— Мистер Ронин, сколько бездельников и пьяниц вы рассчитываете снять с довольствия американской администрации? — попыхивая гаванской сигарой, осведомился один из министров, свободно говоривший на испанском языке.

Для его американских коллег тихо бубнил в сторонке переводчик.

— Сто тысяч самых активных представителей племени, — закинув ногу на ногу, самонадеянно заявил парагвайский магнат.

— На что вам эти никчёмные бездельники? — стряхнув пепел в хрустальную чашу, брезгливо скривил губы министр. — Дикари не желают ни работать на фабриках, ни заниматься сельским хозяйством.

— Послушных работников я могу набрать в соседних странах, а вот кровожадные воины, ненавидящие бледнолицых — в дефиците.

— Да, неблагодарные аборигены недолюбливают белое население, — пожал покатыми плечами толстячок. — Но до вооружённых стычек не доходит, хотя на территориях резерваций и небезопасно появляться без сопровождения полиции.

— У индейцев просто нет оружия и достойной мотивации к агрессии, — недобро усмехнулся бородатый анархист. — Да и буйных вожаков пока нет.

— Пока? — насторожился министр и переглянулся с остальными коллегами, прослушавшими перевод с испанского.

— Да вы, господа, не переживайте, — поспешил успокоить буржуев революционер. — Оружие, боевую подготовку и лихих атаманов воины обретут уже в Парагвае. Мне нужны безжалостные бойцы, способные жёстко пресекать попытки нарушения государственных и межобщинных границ. Конечно, анархисты, казаки и бывшие белогвардейцы не питают нежных чувств к соседям, но они все русские и могут найти общий язык. А мне нужны неподкупные стражи Гран Чако, не испытывающие родственных чувств к бледнолицым.

— Дикие янычары? — наконец догадавшись о замысле владыки Парагвая, понимающе подмигнул министр.

— Преданные только верховному вождю воины, — подняв указательный палец, перефразировал неудачное определение министра казачий атаман.

— Создать из пропащих алкоголиков настоящее войско не удастся, — отрицательно помахал дымящей сигарой министр.

— Зато можно попробовать уговорить отдать самое ценное, — удивил своим оптимизмом анархист. — А для большей их сговорчивости, я везу с собой дюжину столитровых бочек со спиртом.

— Весомый довод, — вместе с коллегами рассмеялся министр. — Только что может быть у нищих оборванцев ценного?

— Дети, — удивил парагвайский магнат. — Вернее, юноши и девушки, чуть не достигшие совершеннолетия.

— И вы, действительно, надеетесь, с помощью спирта, договориться с родителями, отдать вам в услужении своих малолетних чад? — прищурившись, не поверил в удачный исход сделки министр.

— Ну ещё с помощью проникновенного пасторского слова, — откинув полу чёрного пиджака, погладил пальцами массивный золотой крест на груди батюшка Алексей. — Хотя и без красочного театрального представления тоже не обойтись — покажу аборигенам парагвайские чудеса. Знаете ли, господа, у меня когда–то неплохо получались цирковые номера с факирскими фокусами.

— Может, и нам чего–нибудь сейчас продемонстрируете? — переглянувшись с коллегами, криво усмехнулся министр.

— Боюсь, господа, что тогда многие из вас возжелают тоже переселиться в благословенный Парагвай, — сложив руки на груди, напыщенно изрёк великий мистификатор. — А у меня в державе и так большой излишек бездельников. Да и спиртягу зря переводить не хочется. Так что желающие присутствовать на проповеди, пусть приезжают в резервации со своими бутылками виски.

— Интересно было бы воочию поглядеть на святые возлияния, — рассмеялся министр. — Однако придётся ограничиться информацией от сопровождающих лиц.

Хотя и было весьма желательно избавиться от бесполезных аборигенов, однако в успех парагвайской миссии никто не верил. Дюжины бочек со спиртом и красноречия заезжего пастыря явно недостаточно, чтобы заставить упрямых индейских вождей отправить молодёжь за море. Тем более что пустынные земли Гран Чако не сильно отличались от убогого ландшафта американских резерваций. Но здесь хоть могилы предков держали племена на месте, а заморские территории были совершенно чужими.

И каково же было удивление кабинета министров, когда через месяц из всех штатов, где располагались резервации, пришли тревожные вести о толпах индейцев на дорогах к побережью. К этому времени чиновники в Вашингтоне и думать забыли о парагвайском пастыре и его агитационном походе. Срочно вызвали к заслушиванию капитана полиции, которому ранее поручали сопровождать заморских гостей.

— Капитан, что происходит в резервациях индейцев?

— Господа министры, переселение идёт по плану, — вытянувшись по стойке смирно, задрал подбородок офицер. — Эмигранты организованными колоннами выдвинулись к железнодорожным узлам.

— А почему же со всех концов страны летят тревожные телеграммы⁈ — топнул ногой глава кабинета министров.

— В транспортные компании, по какой–то причине, не поступили деньги для оплаты перевозок индейцев, — со скрытым упрёком, доложил офицер.

— И сколько, по вашему мнению, нужно оплатить билетов?

— Точных цифр нет, но намного больше ста тысяч, — пожал плечами капитан.

— Каков возраст и пол эмигрантов?

— Около пятидесяти тысяч юношей с четырнадцати до двадцати лет. Примерно столько же девушек той же возрастной группы. А вот о количестве взрослых мужчин, часто с полным семейством, точно сказать не могу, оно постоянно возрастает.

— Неужели, парагвайский пастор был столь убедителен в своей проповеди? — удивлённо поднял брови министр.

— Более чем, — потупив взор, признался офицер. — Честно говоря, я на днях улаживаю свои дела в городе и тоже отправляюсь в Парагвай.

— Капитан, вам не жаль губить карьеру в столице?