Книга Соединенные Штаты России - Дмитрий Лим

Только вот в связи с неумением сделать вариоляцию правильно, смертность от неё была очень велика, более того, случались от неудачных вариоляций и вспышки оспы.

Вариоляция была запрещена во Франции актом парламента в 1762 году, но просуществовала в Англии до 1840 года. Несмотря на это, врач Ватсон, не имея безопасной оспенной вакцины, применил её в 1862 году на корабле в море, когда среди матросов началась эпидемия, причём все 363 привитых выжили, в то время как 9 из 12 больных оспой скончались.

На этом примере видно, как важно провести вариоляцию правильно.

Анджело Гатти опубликовал в 1760 году книгу о правильном произведении вариоляции, указывая, что „прививку должно производить нежным поверхностным уколом, а отнюдь не глубокими разрезами или, что ещё хуже, при помощи заволок[3] и фонтанелей[4], к которым прикладывали губки и монеты, смоченные оспенным гноем“, его труд пользовался большой популярностью, но не смог поправить дела».

В этот раз Рим читал в полной тишине — слушали внимательно. Когда он закончил, Анжела добавила:

—Вообще-то, в книгах много полезного, зря вы читать не любите. В другой у меня есть как косметику делать, как мыло варить, как глицерин изготовить.

При слове «глицерин» мужики снова, в который уже раз за вечер, переглянулись. И в этот раз всем явно стало полегче.

Глава 13

Выброс адреналина был силен — Орк чудом удержался, чтобы не врезать от души в табло этому додику…

Выскочив из дома, он раздраженно зашагал по улочкам этого сраного городишки, не слишком даже задумываясь, куда именно идет.

«С-сука! Капитан, называется! Додик и есть… Такие возможности открываются, а этот чертила только и нудит, чтобы не высовывались. Ссыкло!»

Орк чувствовал и понимал, что с такими мыслями, как у этого капитанишки, ничего путного они здесь не добьются. А ведь это их шанс! Да еще какой шанс!

Больше всего в детстве, маленький Дениска любил, когда дед, чуть подвыпив, рассказывал ему о шальных девяностых:

—Ты, малец, не понимаешь…— дед пыхтел вонючей сигаретой возле форточки, аккуратно выпуская дымную струйку в морозный воздух.— Идем, бывало, с Бычарой по рынку, а торгаши все ненавидят! Аж их, сук, плющит! А сделать ничо не могут… Мы же с Быком не сами по себе, за нами вся бригада стоит. Другие еще, бывало, и лебезить начинали.

Дед делал пару торопливых затяжек и продолжал:

—«Архип, шаверму свежую хочешь?! Архипушка, я тебе кофеек заварила. Натуральный!» — нарочито писклявым голосом дед передразнивал прогибающихся торговцев.

Денис слушал воспоминания старика с каким-то замиранием в душе, у самого у него отношения в классе складывались более, чем хреново. Иногда, перед сном, он представлял себе сладостные картины собственного могущества: как он заходит в свой второй, а теперь уже и третий класс, и все вокруг начинают лебезить. А Димон Соболев, кивнув ему, как равному, сдвигает ноут на парте и говорит:

—Садись.

Увы, реальность сильно отличалась от романтических грез…

Дед работал автомехаником в гараже и пользовался уважительной кликухой Петрович. Так же точно его звала и бабушка. Вот с ней отношения у Дениса не срослись. Она частенько ворчала на него за лень, за невыученные уроки. За банку, привязанную к хвосту кошки, он и вообще получил оплеуху.

Дед бабушку побаивался. Не то чтобы она как-то обижала его, но верховодила в семье, совершенно очевидно для всех, именно Марья Ивановна. И подрастающий Денис не понимал, как дед, такой крутой мужик, мог прогнуться перед этой занудой?!

Выпив, дед становился словоохотлив, и Дениска ловил эти моменты, чтобы приобщиться к чему-то сильному, свободному, мощному, не слишком понятному для него самого, но такому увлекательному.

Смерть деда была одним из самых сильных впечатлений детства Дениса.

Каникулы всегда прекрасны сами по себе.

Бабушка уехала на три дня к какой-то своей подруге в другой город. Родители, спихнув сына деду, умотали на выходные в санаторий. Пользуясь отсутствием жены, Петрович не на шутку разошелся, и на второй день гостевания вместо нормального обеда, оставленного в холодильнике бабушкой, Денис получил огромную коробку мороженого. А пьяненький, расхрабрившийся дед курил прямо на кухне за столом, не утруждая себя даже открытием форточки.

—Эх, Денис-Денис… Малек ты еще! Ничего-то ты еще не понимаешь… А ведь какие времена были! Какие возможности у всех!

Дед как-то странно поперхнулся, закашлялся, заперхал, неглубоко дыша и держась за сердце, а потом медленно-медленно сполз на пол с кухонной табуретки. В пепельнице дымилась сигарета, приторный вкус шоколадного мороженого растекался во рту, и Денис не сразу осознал, что деда больше нет…

Потом были слезы в подол пожилой соседки тети Вали, бесконечные звонки бабушке и родителям, какие-то разговоры по телефону, из которых рыдающий Денис не понимал большую часть.

После был морозный день и открытый гроб возле крематория, молчаливо дышащие паром незнакомые люди, сильно постаревшая и осунувшаяся бабушка, плачущий отец…

Сейчас, вот именно сейчас, в эту самую минуту, Орк чувствовал, как, невероятно выгнувшись, судьба подкинула им огроменный шанс!

«Эти суки все просрут! Такая удача раз в жизни бывает, а они просрут…»

Эмоции зашкаливали так, что Орк, оглядевшись и поняв, что отошел от дома далеко, схватил за плечо ближайшего прохожего, и попытался выяснить, где найти проститутку — так выплеснуться легче всего. Требовалось сбить нервный напряг и обдумать, как лучше взять за дело. Оставаться рядовым бойцов и ходить под Цинком, а теперь еще и под этим додиком Римом, Орк не собирался.

Перепуганный мужик пытался спихнуть руку Дениса с предплечья, чем вызвал дикое раздражение:

—С-с-сука! Нормально, давай, говори! Чо ты мне тут лепечешь — «не понимать»?

Язык самого Орка был далек от совершенства, но страх, очевидно, заставил мужика соображать быстрее. Оставив попытки вырваться, он робко уточнил:

—Пута?

—Точно! Пута, пута, они самые!

Бордель, прямо скажем, роскошью не поражал. Да и девки, все, были какие-то мятые и сонные. Но раздраженному Орку сейчас было все равно. Хозяйка, пожилая жирная баба с раскрашенной мордой, видя раздраженного клиента, суетилась и покрикивала, обращаясь к девкам.