Книга Игрушка для дракона 2 - Евгений Владимирович Щепетнов

он даже не понял, что сидел затаив дыхание. Неужто жив⁈ Как⁈ Но раз дошел сам, значит будет жить. Мда…интересный парень. Может и правда пойти к нему на службу? Учить его фехтовать, опять же — в телохранители. Плату он хорошую предложил, почему бы и нет?

* * *

Я — лох педальный! Я — брынчатель ладонью по струнам! Я — никто!

Отвратительно, когда чувствуешь себя бездарью и тупицей. Это примерно так же, как если бы офисного работника лишили всех его гаджетов, выдернули из привычной жизни и бросили в тайгу. Давай, выживай! А он такой: «А мне инет нужен! Опять же — доставка из интернет-магазина! Водичку, котлеты, колбасу!» А нет колбасы. Ничего нет. Есть ты — и смерть. И она ждет тебя за во-он тем деревом. Берегись!

Главное, чтобы мозг не повредил. И чтобы голову не отрубил. Значит, я должен сделать так, чтобы он боялся рубить, чтобы только колол издалека. А еще…у меня сохранилось одно, единственное преимущество — моя безумная, нечеловеческая регенерация. Я попробовал — не могу зачаровать меч. Магия отключена. Не могу двигаться быстро, включить боевой режим — это тоже магия, а магия тут не работает. Но регенерация-то это не магия! Это свойство моего организма! Значит…значит я должен сделать так, чтобы схватка проходила по моему сценарию.

Трижды меня достал, крепко так. Если бы не моя регенерация, уже истек кровью. Сантиметров на пять каждый раз вошел в меня клинок. Кстати, очень хорошо фехтует. Вот на самом деле — красиво. Он трижды достал, я — ни разу.

А потом я сделал свой шаг. Он выбил у меня меч — как в кино, эдаким спиральным движением, не знаю, как оно называется — я же не фехтовальщик. А когда я застыл с выражением тупого удивления (ой-ей! да шо цэ такэ⁈) — воткнул мне меч в грудь, четко так, умело, как тореадор в загривок быку.

Больно! Сука, это больно! И страшно. Вроде и знаешь, что не умрешь от двадцати сантиметров стали в груди, а все равно — страшно.

Маринка завопила так, что я чуть не вздрогнул. Вот же голос у бабы! Надо научить ее петь…в жизни пригодится. Дурацкие мысли, да, самый момент думать о таком! Но что поделаешь, если вдруг вынырнет некая мыслишка, и не желает убегать. Тут вообще странное состояние — с одной стороны я стою с мечом в груди, а с другой — смотрю на себя, вроде как наблюдаю чужими глазами. Может это я как-то соединился с одним из зрителей? Ментальная связь?

Хватаю противника за руку. Пальцы у меня сильные, рука крепкая, ладонь широкая. А он не ожидает такой подлости. Я ведь сейчас должен красиво повалиться ему под ноги, как африканский слон после удара пули штуцера-«слонобоя». А он потом поставит свою ногу мне на голову — добыл! Сафари удалось!

А вот хер тебе. Нанизываюсь на меч, слышу, как с треском разрывается рубаха на спине. Зрелище еще то! Красиво, ага…сверкающая сталь с каплями-клюквинами. Натюрморт, однако.

Вижу его растерянные, расширенные глаза. Вижу недоумение, испуг, непонимание ситуация. Хватаю его за волосы, прямо за «хвост», и выпускаю свою ярость! Кинжал будто сам по себе поднимает мою руку, и я вонзаю его в глазницу врага! Мозг! Убить мозг!

Второй удар — в рожу. Наглую, ненавистную, самовлюбленную рожу. На, получи! Заслужил! Теперь ты не холеный, и не красивый. Теперь ты просто изувеченный труп.

И еще удар! Снова в глазницу, и через нее — в мозг! До самого затылка. Вот теперь все. Хватит. Пора и отдыхать. «Совершив геройский подвиг, сядь, товарищ, закури!» — как вышивали на кисетах с табаком в Отечественную.

Меч из себя едва выдрал — вот как вошел глубоко, по самую рукоять. Бросил на песок, и пошел к своим. Слабость, конечно, шатает меня. Отплевываюсь кровью, хриплю, клокочу. Трудно дышать, когда легкое разрезано. Но это лучше, чем если бы досталось сердцу. Интересно, смог бы я драться с разрубленным пополам сердцем? Надеюсь, что проверять этого мне больше не придется. Эх, жаль у меня нет способностей настоящего дракона! Вот бы я был танк!

Но что есть, то есть, грех жаловаться.

— Принимайте — хриплю, и падаю в руки Маринке. Мир кружится, звенит, и я слышу музыку. Почему-то «Естедей». Почему — не знаю. Просто так. Нравится, наверное, — поэтому.

И сознание уходит.

Глава 12

Некоторые пробуждения таковы, что тут же приходит в голову: лучше бы не просыпался. Вот спал бы, да и спал!

Увы, все время спать невозможно. А то бы здорово было: дрыхнешь, а Оле Лукойе крутит над тобой зонтик с картинками, и ты видишь добрые, славные сны.

Хотя скорее всего он бы развернул надо мной черный зонтик — не был я хорошим мальчиком, не был. Так что мне тяжелый сон без сновидений. А то еще и кошмар приснится, вот как сейчас.

Не кошмар? А что еще-то? Как тогда назвать то, что сейчас вижу? Решетка от потолка до пола, и каменный топчан, жесткий и холодный. Подо мной что-то вроде грязного тонкого матраса, из которого лезут соломины, и…больше ничего. А еще — воняет. Вначале не понял — откуда воняет, потом сообразил, что запах исходит из деревянного ведра, которое стоит у стены. Надо полагать — это импровизированная параша.

Сажусь на топчане, ощупываю себя руками и пытаюсь рассмотреть свои конечности в полутьме. Да, тут темно, как в погребе. Только издалека доходит тусклый, рассеянный свет. Издалека — это откуда-то оттуда, по коридору. Да, за решеткой коридор и глухая стена.

Та-ак…надо подумать. Голова еще тяжелая, мозги еле шевелятся, но уже кое-что соображаю. И первое, что понимаю: я в тюрьме.

Вот только как я в ней оказался — большущий такой секрет. Для маленькой такой компании. И для большой — тоже. Последнее, что помню — иду к своим, к Маринке, Маре, Эрису. Аньку на дуэль не взяли…незачем ей смотреть на то, как дядю Роба будут разделывать будто курицу, перед тем как засунуть ее в кастрюлю. Нежная психика ребенка не должна видеть отрубленной башки дядя Роба — у нее может сложиться превратное мнение о том, какие злые люди проживают в этом мире. Вырастет злой и мстительной, а этого не надо. Еще пойдет убивать кого-нибудь…

Итак, меня, находящегося в беспамятстве, засунули в тюрьму. Но это ладно. Что я, в ментовке не бывал? Не раз, и не два…бывало, да. Нервы потреплют, да и отпустят. Наверное…

Ощупал место, в которое попал меч недруга. Ну что…шрамчик остался, до конца не зажило. Рассосется, наверное. И три других раны тоже не до конца зажили. Может регенерация лучше идет, когда я бодрствую? А может мне не хватило «строительных материалов»? Да, есть хочется, аж…переночевать негде.

Не буду думать о еде…не буду о еде…о пирогах с мясом и зеленью — сочных, вкусных…о куриной похлебке…о горячем хлебе с хрустящей корочкой…о пирожных, из которых течет сливочный крем…

Тьфу! Прекратить! Сейчас же прекратить!

Лег на топчан, и вдруг чувствую…по мне кто-то ползает! Да мать твою! Это что, вши? Или клопы⁈ Да этот поганый матрас небось кишит насекомыми! То-то же у меня вся кожа чешется! Интересно, сколько они уже с меня крови насосали⁈

Вскакиваю, почти не пошатнувшись, сбрасываю матрас с лежанки, снимаю ботинок, и сладострастно ухая, тщательно обстукиваю им длинный камень, больше похожий на могильную плиту-надгробие. Под ботинком явственно что-то хрустит, в нос шибает запах коньяка и крови. Клопы, точно. Но то, что они могли не одни питаться моим молодым телом — это без всякого сомнения. Вши наверное тоже присутствуют. Здесь они не считаются чем-то таким неприличным и недостойным. Ну как муравьи в саду поместья — живет себе, и живут. Как там во Франции называли вшей просвещенные предки настоящих либеральных демократов? «Божьи жемчужины», вот!

Ложусь на лежак с осторожностью и отвращением — небось и по мне гады ползают. Даже если и не ползают, я теперь все равно буду чувствовать, что ползают. Такова человеческая психика.

Лежу, смотрю в каменный потолок. Думаю, как отсюда выбраться. А то, что выбраться будет трудно — уже знаю. Попробовал сработать магией. Так вот — черта с два! Не действует магия. Предусмотрели, подлецы!

И кто же эти подлецы? Да кто угодно! Может родня убитого мной парня, а может…инквизиция? Только вроде как для них рано. Пока это они зашлют посланца в Клан, наследником которого я вроде как состою, пока он вернется…это недели,