Книга Баламут 4 - Василий Горъ

не захотели, старшие решили зверски замучить нас ревностью к очередной сногсшибательной красотке и выбрали на роль раздражителя тебя!

Сообразив, что она шутит, Ульен несмело заулыбалась и спросила, чем именно мы провинились.

— Слишком самоотверженно защищали родную планету от захватчиков из иного мира! — патетически воскликнула вредина, потом открыла «зеркало» на берег озера «мира звезд», дождалась, пока мы в него пройдем, и рассказала настолько «альтернативную» версию приключений боевого крыла рода на Той Стороне, что вся наша компания закатилась в смеховой истерике. Не унялась и после того, как мы устали ржать — задумчиво оглядела Леду с головы до ног спереди, обошла, в том же режиме изучила сзади и сокрушенно вздохнула: — Маришка создала очередной шедевр, перед которым не устоишь. Ладно, Рат, не трать время на придумывание особо убедительных причин, объясняющих необходимость проведения всестороннего тестирования этой милашки перед столь сложным и энергозатратным мероприятием, как магическая инициация, и распускай свои бесстыжие ручонки!

Уроженка «мира будущего» растерянно захлопала ресницами, не сразу, но догадалась, о чем идет речь, испуганно вжала голову в плечи, сделала шаг назад и… жизнерадостно рассмеялась! Лара смертельно обиделась, пообещала при первой же возможности страшно отомстить Степановне за разглашение «особо секретной стратегической информации» и перестала валять дурака:

— Ладно, позабавились и хватит. Если остались какие-либо вопросы по предстоящему процессу, то задавай, так как времени у нас навалом: Баламут не ожидал от Борисыча такой подлянки, пребывает в легком шоке и все никак не начнет настраиваться на самое ненавидимое извращение.

Леда виновато посмотрела на меня:

— Ратибор Игоревич, я никуда не тороплюсь, и если бы не приказ Свя-…

— Не грузись, тебя никто ни в чем не винит! — мягко улыбнулась Хельга, а я внезапно понял, что действительно оттягиваю момент принятия решения, неосознанно думая о чем угодно, кроме предстоящей инициации, и заставил себя перестать оттягивать неизбежное:

— Маша права — к тебе претензий нет. Как, собственно, и к деду. Поэтому вопрос… вернее, два: респиратор выдали?

Шеллемка молча вытащила его из кольца и показала мне.

— Отлично. Тогда скажи, какое сродство кажется интересным лично тебе.

Тут женщина порозовела, опустила взгляд и… решительно уставилась мне в глаза:

— Откровенно говоря, астронавигация, преподавание и, как выражаются в вашем мире, «кабинетная работа» мне до смерти надоели еще роенов сорок тому назад, а сейчас, после обретения второй молодости, хочется действия. Во всех его проявлениях. Нет, я не отказываюсь помогать научному крылу рода, но была бы рада иметь хотя бы гипотетическую возможность участвовать в боестолкновениях. Причем не в роли, скажем, оператора оружейных систем, а накоротке, то есть, так, как это делаете вы. В общем, я буду счастлива, если вы вытянете мне сродство к школе, которая гарантированно пригодится вам, то есть, боевому крылу…

…Не знаю, по какой причине, но Леду я инициировал в разы легче, чем Дарину. Правда, моей заслуги в этом было немного — уже с третьего сеанса вливания Сути «зародыш» энергетической системы красноволосой шеллемки начал подстраиваться под мою, на пятом-шестом сформировал фантастически «пластичное» ядро, а сразу после нашего перемещения на Эднор позволил творить с собой все, что угодно. Вот я и не удержался, вытянув Леде сродства ко всем известным школам магии, каким-то образом усилив появившуюся синергию как минимум вдвое и нехотя «заблокировав» невероятно «теплый» резонанс. А потом начались «сюрпризы» поинтереснее: Ульен пришла в себя задолго до завершения процесса, последние три сеанса при каждом вливании Сути внимательнейшим образом прислушивалась к своим ощущениям, а после того, как моя подпитка стала не нужна, внезапно озвучила на редкость замороченную клятву Силой. Потом спокойно натянула купальник, накинула на плечи полотенце, села напротив меня и последовательно объяснила, почему выбрала именно такую формулировку:

— Состояние, в котором я сейчас пребываю, не имеет ничего общего с тем вариантом импринтинга, о возможности появления которого говорила Марина Александровна во время рассказа об инициации: мое прошлое «отодвинулось» куда-то далеко и перестало вызывать хоть какой-либо интерес, вы, Ратибор Игоревич, ощущаетесь старшим, причем таким, за которым хочется идти до конца в любых ЕГО начинаниях, а я чувствую себя девчонкой, только-только начинающей жить, и вся в предвкушении. При этом критичность мышления никуда не делась: я уверена, что при желании смогу вернуться к прежнему мировосприятию, понимаю, что это будет идиотизмом, и считаю правильным, что вы в качестве перестраховки внедряете в сознания инициируемых родичей «закладки», вынуждающие приносить клятву Силой на верность Елисеевым-Багряным. Кстати, я бы никуда не делась и без «закладки» — практически весь последний вейт я ощущала все усиливающиеся отголоски ваших воздействий и эмоций, соответственно, знаю, что мой Дар — это частичка вашего, да еще и отданного, как выражаются на Земле, от всей души. В прошлой жизни мне, увы, ничего не доставалось просто так, и я в восторге. Поэтому поставила на первое место Марину Александровну, подарившую мне здоровье, молодость и красоту, вас передвинула на второе, а Святослава Борисовича и весь род — на третье.

Этот монолог, вернее, фраза об отголосках моих воздействий и эмоций, вызвала желание провести «следственный эксперимент», и я «расстроился». Само собой, не изменившись в лице. Потом в том же режиме развеселился. А после того, как последовательно вызвал в себе злость, недоумение и обиду, добился ожидаемого результата:

— Вы… намекаете, что я продолжаю чувствовать эмоции даже сейчас⁈

Я отрицательно помотал головой:

— Не совсем. Я предположил, что у тебя врожденная склонность к магии Разума, провел эксперимент и не ошибся — ты прекрасно обходишься без щупа, хотя твоя энергетика только сформировалась. К слову, такой Дар встречается раз в сто лет, и его желательно не запороть.

Как ни странно, последнее утверждение заставило Ульен помрачнеть:

— Вы хотите сказать, что теперь я должна забыть о любом риске и…

—…запереться в самом глубоком подвале Замка, начать питаться одними консервами и пить дистиллированную воду! — насмешливо продолжила Язва, ради такого дела перевернувшаяся со спины на бок, приподнявшаяся на локте и сдвинувшая солнечные очки на кончик носа. — А если серьезно, то в нашем роду нет ни мальчиков-зайчиков, ни девочек-припевочек! Борисыч, самый гениальный артефактор Земли, по второму сродству является магом Смерти с приличным кладбищем за спиной. Маришка, целительница и разумница из категории «таких не бывает», не представляет жизнь без риска и при любой возможности мотается с нами. А Бестия, в принципе не вылезающая из рейдов — мать императора России!

— А ведь ты не солгала ни в одном слове! — растерянно выдохнула Леда.

— Лгать разумнику — идиотизм… — хмуро буркнула Даша, поймала взгляд шеллемки и добавила в голос закаленной стали: — Так что прими услышанное к сведению и сразу же забудь, ибо это вопрос выживания. В том числе и твоего. И еще: если ты действительно хочешь войти в боевое крыло, то сегодня же сообщи об этом Борисычу и Маришке, чтобы первый не дергал тебя по утрам, а вторая скорректировала программу обучения, затем напросись в ученицы к Оторве, переживи хотя бы неделю ее тренировок и представь, что будешь убиваться в таком режиме несколько лет. Если эта перспектива по-настоящему обрадует, то…

—…придется передвинуть Баламута со второго места на первое! — снова не удержалась Шахова, скользнула ко мне под мышку и замурлыкала: — Ибо он для нас царь и бог.

Реакция шеллемки заставила улыбнуться:

— Сообщу, напрошусь, переживу, представлю, обрадуюсь и передвину. Но есть ма-а-аленькая просьба…

— Излагай! — «разрешила» Лариса, схлопотала легкий подзатыльник от Долгорукой, обиженно выпятила губу и «спряталась» под моей рукой.

Вальеда улыбнулась, вне всякого сомнения, почувствовав настоящие эмоции этой парочки, и посмотрела на меня:

— Я бы хотела тренироваться и с вами. Хотя бы по вейту в день…

…За час десять до отбытия в «мир будущего» к нам приперлась «злобная бабка». Оглядев «лежбище» и сообразив, что мы «нагло» загораем, страшно возмутилась, попрыгала у меня на животе и заявила, что таких гадов, как мы, надо давить в колыбелях. Язва тоже возмутилась. Но по причине недостаточно уважительного обращения с тушкой ее любимого мужчины. Так что прыгнула на Степановну прямо из положения «лежа», уронила на песок, оседлала и принялась щекотать.

Я наслаждался торжеством справедливости порядка минуты, а потом все-таки пожалел верещащую «жертву», дернул с нее мстительницу, заключил в объятия и раскололся. В смысле, сообщил целительнице, что мы аж два раза заглядывали в ПИМ, видели, что она оперирует, и не лезли под руку.

— Ладно, будем считать, что выкрутились… — сварливо пробурчала она, потом сообразила, что мы лежим на покрывале,