Книга Любовь и прочие яды - Дарья Стааль

выходи и мучай до гробовой доски!

Терзаемая такими странным эмоциями, я пронеслась по академии прямо до кабинета первого занятия. Утро понедельника должно было начаться с мучительной лекции по философии. Я так понимаю, чтобы студенты плавно входили в учебный процесс, медленно просыпаясь под монотонное бормотание педагога.

Лекции по философии читал уважаемый Сарим, магистр естественных наук и дедуля почтенного возраста, что, кажется, видел еще сотворение мира. Говорят, в Ротур он сбежал от двух бывших и одной небывшей жен и трех любовниц, которых имел неосмотрительность завести в годы былого, кхм, величия. Поскольку каждая минимум в два раза младше Сарима, то теперь со всей прытью своего сравнительно молодого возраста требовали от бедного магистра соответствующего внимания. А мужику хотелось тишины, покоя, душистого чая и теплых тапочек. Ну и в перерывах побухтеть по-стариковски на философские темы перед благодарно дремлющей аудиторией.

Короче, видимо, как раз глухоманью Ротара наш любимый ректор и соблазнил уважаемого магистра.

Особенной популярностью на лекциях по философии пользовался дальний ряд. И в отличие от многих других предметов здесь аудитория заполнялась с конца на начало. И у меня был шанс даже застолбить себе местечко повыгоднее! Но я решила, что выгоднее сейчас быть дальше от Винсента, который вызывал в душе ненависть напополам с отвращением и желанием убивать, а потому села ровно по центру аудитории.

Народ прибывал, постепенно заполняя места, а Винсента все не было. Даже Мари с Логаном пришли, оба посмотрев на меня выразительно, но по-разному. Она сделала круглые глазки, мол, «мне надо тебе что-то сказать!». Он мрачно нахмурился, типа «Как бы я хотел быть подальше от ваших разборок, но Мари не даст». Я же сидела с видом независимым и готовым слушать скучнейший предмет из когда-либо придуманных человечеством, когда в аудиторию вошел Винсент. И вошел не один!

На моем маге буквально висела Келлер!

Я одновременно вздохнула с облегчением и испытала нездоровое желание убивать с особой жестокостью. Нет, вы посмотрите, какой паршивец! Оставила на пять минут одного, и на нем уже девицы висят, как игрушки на йельли!

Меж тем паршивец нашел меня глазами и с пугающей решимостью направился в мою сторону. Я категорически не хотела, чтобы сейчас весь занятый ряд вставал, пропуская парня к моей скромной персоне. Потому что боялась не удержать лицо и устроить склочную разборку, недостойную не то что леди, а вообще любого адекватного человека. Мироздание, кажется, услышало мое искреннее желание держаться подальше от мага, а потому прямо за парочкой вошел лектор. Келлер ловко уволокла Винсента в уголок, и лекция началась.

У этой лекции были все шансы остаться скучной, обыденной и незапоминающейся. Можно было додремать недодреманное, доделать недоделанное или просто погрузиться в фантазии о лучшей жизни. Но нет. Нет, сегодня со всех сторон был мой день.

В идеальной, практически гробовой тишине аудитории, разбавленной равномерным бормотанием магистра Сарима, раздался мой задорный ик.

Даже так – ИК.

Сначала я попыталась сделать вид, что ничего такого не произошло. Ну икнула и икнула разочек. С кем не бывает. Но одним иком дело не ограничилось, и уже спустя пару минут все мирно дремавшие адепты начали усиленно крутить головами, разыскивая источник веселья. А я продолжала икать!!! И делать эти мило и тихо у меня никак не получалось!

Гребаный приворот!

Встать и выйти я тоже не могла – пришлось бы поднимать половину ряда огромной аудитории, а это еще хуже, чем лихое икание в голос. Хотелось провалиться под парту, под землю и вообще под академию. Я поставила тетрадку вертикально, пытаясь спрятаться за ней. Но разве ж такое икание можно спрятать парочкой тонких листиков в помещении с великолепной акустикой?

– Лагерра, – не выдержал Сарим. – Попытки слиться с партой у вас не очень получаются. Выйдите уже, а? И приведите себя в порядок.

– Простите, – пробормотала я, одним махом сгребя все свои бумажки и письменные принадлежности в сумку.

Я встала на ноги. Весь ряд встал на ноги. Откидные сиденья с грохотом спружинили в вертикальное положение, отчего тишина в аудитории стала казаться мне просто физически ощутимой. Я шла на выход, перманентно извиняясь почти перед каждым адептом, которому не посчастливилось оказаться на моем пути, потому что половине я наступила на ноги, а у другой половины смахнула бумаги со стола. И все это – перманентно икая, как веселая детская пищалка. А стоило мне, наконец, протиснуться в проход, весь ряд с оглушающим грохотом опустился обратно на место.

Обхватив сумку руками, я засеменила на выход, и, пискнув очередное «Простите» лектору, икнула на прощанье и выскочила, наконец, в коридор.

Прижалась к стене, прикрыла глаза и медленно сползла на пол.

– Уф-ф-ф… – выдохнула я.

Может быть, даже посидела бы пару минуточек так, гоняя эхо в пустом коридоре своим иканием, если бы не внезапно раздавшийся над головой голос:

– Встань с холодного мрамора, застудишься.

– Ты что тут делаешь? – возмутилась я, смотря снизу вверх на Винсента.

– Спасаю твое счастливое будущее, – с невозмутимым видом ответил маг, одним ловким движением аккуратно, но стремительно ставя меня на ноги.

– Мое счастливое будущее начнется, когда я от тебя избавлюсь, – прошипела я.

Парень посмотрел на меня как-то странно. Вроде бы грустно, но в то же время с пониманием. Затем вздохнул, взъерошил волосы и проговорил:

– Не обижайся на меня, но Скам действительно опасен. Беспринципен. И я не хочу, чтобы ты пострадала.

– Скам?

– Скам Мармаглия. Тот, кто прислал тебе цветы и конфеты.

– И все это, конечно же, только из-за тебя? – ехидно спросила я.

– В основном, – уклончиво ответил Винсент.

– Знаешь, я повидала магов достаточно в своей жизни, чтобы иметь о вас представление. Вы все опасные, беспринципные, самовлюбленные эгоисты!

Парень чуть нахмурился и как-то очень внимательно посмотрел на меня. Мне даже возмущенно сопеть надоело, так он долго вглядывался в мое лицо.

– Что? – раздраженно спросила я, не выдержав.

– Давай договоримся, – медленно проговорил он, словно слова ему давались с трудом. – Пока ты под приворотом и не можешь мыслить трезво, ты не будешь общаться или принимать от него подарки.

– А потом? – с вызовом спросила я, скрестив руки на груди.

– А потом мы вернемся к этому разговору, и я надеюсь, что ты поймешь мои аргументы.

– Если твои аргументы будут такие же сомнительные – очень сомневаюсь!

Винсент не ответил, лишь продолжил смотреть на