Книга Голод - Юлия Гауф

кажется, что так и есть. Это и хреново, что мать от отца гуляла, и может оказаться весьма полезным. Кому как не младшему брату встать на место старшего?!

- Я… Денис, вот, - она достала из сумки какую-то белую хрень, но протягивать мне не стала. Сжала в ладони. – Я четыре теста сделала. Беременна я. Наверное, от тебя, у нас с тобой чаще было. С Ильей всего дважды… ну, ты понимаешь, - тихо произнесла Саша, заметно паникуя. И повторила как мантру: - Наверное, от тебя.

ГЛАВА 17

- Наверное? – глухо переспросил Денис.

Он, не разуваясь, прошел в комнату, и сел на кровать. А я осталась стоять у двери – растерянная, не понимающая, что делать. И так уже несколько часов.

Я также сидела на полу ванной комнаты с тремя тестами, которые явно показывали беременность. Сидела, и радости не было никакой. Все эти годы я была внимательна к таблеткам, принимала их по часам, но в последнее время жизнь вверх дном перевернулась, и… и получилось то, что получилось.

- Денис, я не знаю ничего, - устало выдохнула, и обняла себя руками за плечи. – Через два месяца мы сможем это определить, сейчас слишком рано. Но, - я подошла к парню, почти рванула, и опустилась рядом на кровать, - думаю, от тебя. Я почти уверена!

Это ложь.

Я ни в чем не уверена, и сейчас ненавижу свой организм. Не из-за беременности, а потому что это кажется несправедливым для женщины – не знать, от кого ребенок. Я вот не знаю, и не могу радоваться. Не могу я быть как те благородные женщины, которые твердят: «Главное, что ребенок – мой, и я буду любить его!».

Нужно подождать всего пару месяцев, и я точно узнаю. И смогу полюбить этого ребенка, смогу ему радоваться.

- А если он от Кравченко? – мертвым голосом уточнил Дэн. – Что тогда? И… блть, Саша, это точно? Ты точно беременна?

- Точно. А если ребенок от Ильи, то…

Я замолчала. Потому что не знаю я, что ответить. Если от Ильи, то, наверное, я когда-нибудь смогу полюбить этого ребенка. Но даже если не смогу, то вряд ли я решусь на аборт. А именно этих слов Денис от меня и ждет. Нет, я вовсе не противница абортов, и каждая вольна выбирать сама. И я точно знаю, что это не для меня.

А значит, дело решенное. Остается успокоиться, и просто ждать. В конце концов, если природа хоть капельку справедлива, и если у меня есть ангел-хранитель, о котором мне бабушка твердила, то ребенка я жду от Дениса.

- Илье я ничего пока не скажу, - зачастила я. – Его перевели в другую клинику, выставили охрану. Не знаю, кто этим занимался, мне сообщили, пока ты был в отъезде. Кстати, - я протянула вакуумный пакет, в который собрала волосы с расчески мужа, - вот, это на еще один тест. Узнаешь, брат ли тебе Илья, или нет. Боже, живем как в бразильском сериале! И давай пока не будем думать про этого ребенка, - робко улыбнулась Денису. – А когда станет возможным определить отцовство, тогда и решим.

- Трусиха, - фыркнул Денис, и, наконец, прижал меня к себе.

Да, я трусиха, и не хочу пока думать об этом. Не только из-за проблемы с отцовством. Не стоит врать самой себе, я хотела бы ребенка. Но еще это – мой главный страх. Страх, что проклятье Марины Николаевны сбудется, и родится больной малыш. Я умею с ними работать – с аутистами, с детьми с ДЦП, с солнечными малышами, а потому точно знаю, как больно их родителям.

Нет, лучше не думать ни о чем.

И ждать.

Два месяца пролетели, как один день. Если в первые дни я испытывала дурноту, из-за которой и заподозрила беременность, то после сделанных тестов все прошло. Я будто договорилась со своим организмом о том, что стоит забыть о беременности, и это получилось.

Пусть, безответственно. Пусть, самообман. Я дала себе это время, решив, что после того, как все станет ясно будут и врачи, и детские вещи, и настоящая подготовка к родам.

Денис тоже не заговаривал о ребенке. Мы почти не общались. После того, первого дня, когда Илья попал в аварию, жизнь в доме изменилась. По приказу Ильи меня стали охранять, вернее, за мной стали шпионить других охранники, а Денис пропадал где-то целыми днями. Иногда я не видела парня по несколько дней.

Я стояла у двери в кабинет Ильи, а в руках телефон с открытым календарем. Дальше уже некуда тянуть, нужно признаваться. Именно Илье. Поехать, сдать кровь, и выяснить все, наконец.

«А я ведь даже не узнала у Дениса, брат ли ему Илья» - промелькнула в голове мысль, но я отмахнулась, и вошла в кабинет мужа.

- А, Саша, - пробурчал муж, поднимая на меня взгляд. – Чего тебе?

Глаза Ильи задержались на мне ровно секунду, а дальше он снова уткнулся в свой ноутбук. Я села в кресло напротив, изучая Илью. Перелом сросся быстро, но он все еще морщится, печатая. И локоть отставляет, чтобы не задевать им стол.

Осунулся, похудел. Кожа слегка пожелтела. Сейчас – редкий момент, в который Илья дома. Все остальное время он пропадает на работе.

- Саша?

- У тебя проблемы? – поинтересовалась, малодушно решив, что пара минут погоды не сделает. – Тебе бы отдохнуть. Врачи говорят…

- Пусть идут на хер эти врачи, - рявкнул муж. – Да, Саша, у меня проблемы. А если проблемы у меня, то они и у тебя!

- Спокойнее, - поморщилась. – Расскажи лучше, в чем дело.

- Будто ты поймешь, - недовольно парировал Илья. – Меня топят. Участки были согласованы, сметы тоже, все на мази. Нужным людям были заплачены нужные суммы, да и будущие доходы от строительства жилого комплекса поделены, - муж махнул правой рукой, и побледнел – она все еще болит, и Илья глушит эту боль сильными таблетками. – Меня топят больше двух месяцев, Саша. Проекты на заморозке, мне банально не разрешают строить. Материалы на складах, договоры с подрядчиками, авансы уже выплачены… я каждую секунду теряю прорву денег!

А, вот в чем дело. Строить не разрешают. Видимо, не один Илья решил стать ведущим застройщиком. Питер – золотая жила, на окраинах ЖК множатся, разрастаются муравейниками и