Книга Уже мертва - Кэти Райх

Я протянула ему фотографию.

– Вы когда-нибудь видели этого человека?

Взяв фотографию левой рукой и прикрыв ее от солнца правой, старик отдалил ее от себя на максимальное расстояние и принялся разглядывать. Перед его глазами плавало облако сигаретного дыма. Я перевела взгляд на кошку с рыжими пятнами, выскользнувшую из-за его стула, прошедшую вдоль здания и исчезнувшую за углом. Старик смотрел на фотографию так долго, что я уже подумала, он забылся.

Со второго стула с приглушенным ворчанием поднялся другой чудак. По-видимому, его кожа когда-то была светлой, но сейчас выглядела так, будто ее обладатель просидел на этом месте сто двадцать лет кряду. Поправив сначала подтяжки, потом ремень, удерживавшие рабочие штаны, он шаркающей походкой приблизился к нам, склонился к плечу сидящего старика, прищурил глаза и тоже уставился на фотографию. Наконец беззубый вернул мне фото.

– Родная мамаша этого парня не узнала бы его, покажи ей эту дерьмовую картинку.

Второй чудак оказался более сговорчивым.

– Этот человек живет где-то там, – сказал он, указывая пожелтевшим пальцем на убогий многоквартирный дом из кирпича.

Вероятно, у него тоже не было зуба или нескольких зубов, его челюсть, когда он говорил, почти касалась носа. Я с трудом разобрала слова. Чтобы удостовериться, что я все правильно поняла, я указала на фотографию, потом на дом. Чудак кивнул.

– Часто вы его видите?

– М-м...

Он вскинул брови, приподнял плечи, выпятил нижнюю губу и сделал жест руками, означающий "можно сказать, что часто": повернул ладони вверх, потом вниз, потом опять вверх.

Второй чудак покачал головой и с отвращением фыркнул.

Я махнула Шарбонно и Клоделю, подзывая их, и, когда они приблизились, рассказала, что смогла выяснить. Клодель посмотрел на меня так, будто я назойливо жужжащая оса, внешний раздражитель, с которым остается только смириться. Я с вызовом взглянула ему прямо в глаза. Опросить чудаков должны были они с Шарбонно, он не мог не сознавать этого.

Шарбонно без слов повернулся к парочке и заговорил. Мы с Клоделем слушали, не вмешиваясь. Тот человек, что был в подтяжках, тараторил так быстро и так непонятно – растягивая гласные и глотая окончания слов, – что я практически не понимала смысла фраз и внимательно следила за его жестами, которые были гораздо более информативными. Он утверждал, что парень с фотографии живет в конце квартала. Старик с варикозными венами на ногах возражал ему.

В конце концов Клодель повернулся к нам и кивнул в сторону машины. Мы зашагали к ней, пересекая дорогу. Я ясно ощущала на себе задней частью шеи жгучие взгляды двух пар слезящихся глаз.

10

Прислонившись к "шеви", Шарбонно достал сигарету, взял ее в рот и зажег. Он был сильно напряжен, как пружина ловушки, и с минуту молчал, по всей вероятности, переваривая то, что услышал от чудаков. Потом заговорил, едва шевеля вытянувшимися в тонкую линию губами:

– Каковы ваши соображения?

– Похоже, они проводят здесь немало времени, – произнесла я.

По моей спине под футболкой пробежала сверху вниз струйка пота.

– По-моему, у обоих этих типов не все в порядке с головой, – пробормотал Клодель.

– Не исключено, что они и вправду видели ублюдка, – проговорил Шарбонно, делая глубокий вдох и средним пальцем стряхивая с сигареты пепел.

– Ничего особенного мы от них так и не узнали, – произнес Клодель.

– Да, – ответил Шарбонно. – Фотография действительно слишком плохого качества. И потом, твари, подобные этой, всегда стараются выглядеть неприметно.

– Но второй дедуся определенно его узнал, – вставила я.

– Определенно подобные дедуси знают только одно: где располагаются винные магазины. – Клодель усмехнулся.

Шарбонно сделал последнюю затяжку, бросил окурок на землю и затушил его носком ноги.

– Можно долго гадать, правду они сказали или нет. Лучше всего взять и проверить, там ли живет эта сволочь. Если мы его найдем, я не знаю, что с ним сделаю.

Клодель пожал плечами:

– Что ж, давай проверим. Но сначала подстрахуемся: я позвоню и скажу, чтоб прислали подкрепление.

Он многозначительно посмотрел на меня, приподнял брови и перевел взгляд на Шарбонно.

– Меня ее присутствие не смущает, – ответил тот на его безмолвный вопрос.

Клодель обошел машину и сел на переднее пассажирское сиденье. Сквозь лобовое стекло я видела, как он достал сотовый, набрал номер и начал говорить.

Шарбонно повернулся ко мне:

– Будьте начеку. Может произойти что-нибудь непредвиденное.

Я была благодарна за то, что он не посчитал нужным предупреждать меня ни к чему не прикасаться в предполагаемом месте обитания преступника.

Менее чем через минуту Клодель открыл дверцу и высунул голову:

– Поехали.

Я села на заднее сиденье, а Шарбонно за руль. Мы тронулись с места и медленно направились к тому дому, на который указал чудак в подтяжках.

Клодель повернулся ко мне:

– Только ни к чему не прикасайтесь, когда войдем в дом.

– Постараюсь, – ответила я саркастически. – Спасибо, что предупредили. Нам, лишенной тестостерона половине человечества, трудно запомнить подобные вещи.

Клодель фыркнул и отвернулся. При наличии благодарной публики он наверняка еще закатил бы глаза и тупо улыбнулся.

Шарбонно затормозил у кирпичного трехподъездного дома, и мы принялись внимательно рассматривать его. Здание окружали несколько пустующих участков земли. Сквозь потрескавшийся цемент и гравий у его основания пробивались сорняки. Повсюду валялись разбитые бутылки, куски старых шин и прочий хлам, обычно скапливающийся в неухоженных районах на окраине города. На стене дома кто-то нарисовал козла с торчащими из ушей автоматами, а из пасти высовывался человеческий скелет.

Понимает ли кто-нибудь, кроме самого "художника", смысл этой картинки? – подумала я.

– Сегодня старик его не видел, – сообщил Шарбонно, барабаня по рулю пальцами.

– А в какое время обычно этот тип является в магазин? – поинтересовался Клодель.

– Около десяти, – ответил Шарбонно, и мы все трое, как собаки Павлова, посмотрели на часы – десять минут четвертого. – Может, он всегда поздно ложится и поздно встает, – предположил Шарбонно. – Или слишком утомился вчера и все еще отдыхает.

– Или живет вообще не здесь, а эти идиоты покатываются со смеху, представляя, что мы ищем его в этом доме, – проворчал Клодель.

– Не исключено.

Участок земли, поросший травой, расположенный сбоку дома, пересекла группка взявшихся за руки девочек-подростков. Их шортики образовывали целый ряд квебекских флагов, некий хор эмблем лилий, колышущихся при ходьбе. На голове каждой из девочек красовались залитые ярко-синим лаком косы. Они смеялись и шутливо пихали друг друга локтями.