Книга Император-гоблин - Сара Монетт

–Вам нужно видеть… остальных?

–Ваша светлость,– извиняющимся тоном ответил Келехар.– Вероятно, это поможет нам.

–Хорошо,– сказал Майя, хотя ему не терпелось приказать Келехару оставить тела в покое и отослать его из храма.– Продолжайте.

Он стоял на том же месте, не оборачиваясь, пока Келехар и каноник еще трижды повторяли мрачный ритуал. Он заметил, что сиплый голос Келехара звучал ласково и терпеливо, что он произносил молитву сострадания в четвертый раз так же сосредоточенно и искренне, как в первый. Значит, он отказался от сана не из-за недостатка веры или сомнения в призвании. Майя понимал, что нельзя расспрашивать о причине; унего не было на это никакого права. Но ему, естественно, было интересно, что же случилось.

Наконец, Келехар сказал:

–Ваша светлость, мы закончили.

Майя обернулся. Свидетель Мертвых стоял среди гробов, но выглядел бывший прелат не хуже, чем при первой встрече вМичен’тэйлейане.

–Что вы намерены делать дальше?– спросил Майя.

–Ваша светлость, у ваших мертвых нет ответов. Перед смертью они испытали страх и смятение и ненайдут покоя до тех пор, пока Улис не дарует его. Но ответы можно отыскать и вдругих местах. Есть другие погибшие.

–Могилы вУлимейре,– кивнул Майя.

–Ваша светлость, если вам будет угодно, мы продолжим завтра.

–Это совпадает с нашими желаниями, мер Келехар. Благодарим вас.

–Ваша светлость,– поклонился Келехар и отошел.

Несмотря на ровный тон, Майе показалось, что бывший священник осуждает его за что-то. Он был на несколько дюймов ниже Майи, но его, видимо, нисколько не смущала необходимость запрокидывать голову, чтобы взглянуть в лицо императору.

–Не благодарите нас, ведь вы не знаете, что мы найдем.

–Не имеет значения, что вы найдете. Мы благодарим вас за то, что вы ищете истину, и зато, что делаете это вопреки своему желанию.

–Нам случалось прежде находить истину, ваша светлость, и это не принесло нам ничего хорошего. Мы бы многое отдали за то, чтобы иные тайны были навеки погребены вместе с мертвыми, и мы не думаем, что на сей раз будет иначе.

–Это не имеет значения,– повторил Майя.– Мы просим найти ответы не ради нас самих. Вы должны найти их ради…

Он смолк, не зная, как лучше выразиться. Он хотел найти правду о крушении не потому, что на борту «Мудрости Чохаро» погибли его отец и сводные братья. Наконец, он тихо сказал:

–Мы просим вас найти правду ради тех, кто лишился жизни потому, что был рядом с нашим отцом. Ради тех, кто сейчас скорбит потому, что их император упал с неба и умер на земле среди горящих обломков. Ради тех, кто не хотел, чтобы убили их императора. Если ответы не будут найдены, как они могут быть уверены в том, что их императора не убьют снова?

Выражение лица Келехара осталось непроницаемым. Свидетель Мертвых поклонился, пробормотал «ваша светлость», обошел Майю и направился к выходу.

Майя стоял, пристально глядя на гробы, на колонны и саркофаги, потом взглянул на круглое окно в центре купола. Его переполняли эмоции, которые он затруднился бы описать, в горле застряли слова, которые он не мог сказать вслух. Он стоял так, пока ноэчарей не подошли и ненапомнили о том, что до заката и доначала церемонии погребения осталось совсем немного.

Глава 11

Похороны и поминки

Когда солнце опустилось за алеющий горизонт, он невольно подумал, что в первый и последний раз видел отца на похоронах матери. И вспомнил, как мало уважения император проявил к скончавшейся четвертой супруге, вспомнил одинокую черную ленту на белых императорских одеждах.

Если бы теперь сам он решил пренебречь трауром, как в свое время пренебрег его отец, это было бы только справедливо. Майя некоторое время обдумывал эту мысль, потом со вздохом признался себе, что у него не хватит духу воплотить мстительную фантазию в жизнь. Он представил себе обиду, которую причинит придворным и слугам, родственникам отца, его окружению. Он слишком хорошо помнил, как горько ему было видеть белый костюм отца, помнил, что страдания его стали еще сильнее – если это было вообще возможно.

Поэтому Майя терпеливо стоял в гардеробной, пока личные слуги надевали на него тяжелые предметы одежды и регалии, составлявшие полный императорский траур. Плотная стеганая куртка из черной парчи, богато расшитая жемчугом, серебряные кольца со странными темными дымчатыми камнями. На него надели жемчужные серьги, жемчужное ожерелье, в волосы вплели жемчужные нити. Потом на него надели массивную корону, и поверх всего этого накинули несколько ярдов черной вуали. Вуаль придавала опалам короны Этувераджид Мура зловещий вид – словно луна темной ночью просвечивала сквозь облака. Майя взглянул на себя в зеркало и содрогнулся.

В какой-то момент, в разгар приготовлений, ноэчарей сменились, и когда Майя отвернулся от зеркала, его ждал Бешелар. Воин склонил голову, как будто не хотел встречаться взглядом с императором, и пророкотал:

–Ваша светлость.

–Лейтенант,– приветствовал его Майя, которого позабавила неожиданная перемена в манерах Бешелара и возвращение прежних формальностей. Телохранитель молча открыл дверь и отступил в сторону.

В соседнем помещении ждал Кала. Он церемонно поклонился и сказал:

–Ваша светлость, нам кажется, что стоит отправиться в храм немедленно. Архиепископ предупредил, что похороны задерживаются, и будет нехорошо, если вы появитесь одновременно с остальными. Лучше прийти пораньше, чтобы помолиться за… то есть, чтобы помолиться.

Кала тоже показался Майе необычайно взволнованным, но он решил, что сейчас не время для расспросов. Поэтому просто кивнул:

–Хорошо.

И вернулся с телохранителями вУнтэйленейзе’мейре, но наэтот раз не через двери – они поднялись по узкой лестнице на императорский балкон, который ютился между пилястрами, подобно яйцу паука, висящему на паутинке.

Когда он взглянул на гробы, у него на миг закружилась голова, и он вспомнил, как ребенком смотрел оттуда, снизу, на далекую белую фигуру императора.

–Ваша светлость?– тревожно шепнул Кала, ноМайя отмахнулся от него.

Он вцепился в балюстраду и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он начал читать про себя молитву сострадания мертвым, которую слышал от мера Келехара несколько часов назад. Он старался проговаривать ее так же искренне и терпеливо, как бывший прелат. Сострадание – единственный дар богов, на который он мог надеяться. Он не мог молиться о любви или прощении; ито, и другое было ему недоступно. Он не мог простить отца и немог полюбить братьев, с которыми не был знаком. Но он мог сочувствовать им, как это было с другими погибшими, и кэтому он стремился сильнее всего – забыть обиды и унижения, искренне оплакать смерть родных.

Внизу, в храме, начали собираться придворные. Майя перехватил несколько устремленных на него взглядов и отвернулся, а потом подумал, что совсем скоро ему придется возобновить не только работу правительства, но идворцовую жизнь. На него внезапно навалилась смертельная усталость. Придется у кого-то узнать – скорее всего, уКсевета,– какие мероприятия и приемы проводятся обычно при дворе, и что следует делать императору, когда он посещает их. И нужно ли ему отдавать приказания о проведении этих приемов, или они каким-то образом происходят сами собой, без его вмешательства?