Книга Его дерзкая горничная - Кэрол Маринелли

напротив меня.

Данте сел рядом с ней, и Алисия этому обрадовалась, потому что ей не пришлось смотреть на него, прощаясь в последний раз.

— Я ненавижу этот фонтан, — сказала она.

— Пожалуйста, не уходи.

— Почему нет? — выпалила она. — Потому что у тебя сейчас никого не осталось? Ты рассказал ему о Роберто?

— Нет, — произнес он. — Я сказал ему, что стану бывать здесь чаще и что мне надоело быть его подставным лицом. — Он посмотрел на нее. — Я много думал…

— Данте, — прервала она его, — я тоже много думала.

— Звучит угрожающе.

— Все эти годы, все эти письма… Беатриче знала, где меня найти, но предпочла этого не делать. Ему не хотелось дарить ей ложную надежду.

— По-моему, мать настоятельница чего-то недоговаривает.

— Наверняка. Если Беатриче жива, то теперь она взрослая женщина. А я ждала ее, как пес. Я десять лет искала ее. — Она покачала головой. — Я рада, что ты начинаешь выяснять отношения со своей семьей.

Он промолчал.

— Я рада, что ты не ушел от них, как ты ушел от меня, не оглянувшись, — смело сказала Алисия. — У нас было детство, полное воспоминаний, а потом мы повзрослели, и ты ушел.

— Мне было двадцать.

— Сейчас тебе тридцать, — произнесла она.

— И я прошу тебя не уходить.

— Нет. — Она больше не сдерживалась. — У тебя были все доступные средства, но ты не разыскивал меня. Если бы не мой поступок, мы бы никогда больше не увиделись. Ты бы бросил меня, как Беатриче и как мои родители. — Она покачала головой. — Мне надоело гоняться за людьми. — По ее лицу текли слезы. — Спасибо тебе за чудесный уик-энд. Я продам одежду и серьги, которые ты мне купил.

— Серьги недешевые, поэтому оцени их, как следует, прежде чем выставить на продажу в Интернете.

— Я отдамся тому, кто хочет меня. И подарю ему свою любовь. Или…

— Или что?

— Или надену серебристое платье и сниму мужчину в баре.

— Ты?

Алисия кивнула.

— Я займусь сексом с незнакомцем.

— Твое право, — сказал он. — Я не хочу любить тебя, потому что из-за тебя я постоянно волнуюсь. Я чувствую себя виноватым. Я не хотел возвращаться за тобой, но я не мог тебя отпустить.

— О, теперь, когда я уезжаю, ты говоришь приятнейшие вещи. — Она усмехнулась.

— Алисия, ту пудреницу с зеркалом подарил тебе я.

— Нет. — Она не желала расставаться с фантазией, которую лелеяла так долго. — Она была в посылке от твоей матери.

— Позолоченная пудреница с портретом дамы. Я купил ее для тебя.

Алисия нахмурилась.

— Наверное, ты просто видел ее, когда я поправляла макияж. Или ты рылся в моей сумке.

— Зачем мне это делать?

Она понимала, что ему незачем шпионить за ней.

— Значит, ты подарил мне пудреницу… — Ее голос дрогнул. — Ты хотел доказать, что я была тебе небезразлична все эти годы?

— Я купил ее в Риме, потому что хотел, чтобы на день рождения у тебя было что-нибудь особенное. Но я боялся давать тебе надежду. Ты читала, что написано на гравюре?

Алисия пожала плечами.

— Вчера ты сказала, что носишь пудреницу с собой повсюду.

— Я сохранила ее, потому что думала, что она от твоей матери.

— Покажи мне ее.

Она с неохотой открыла сумку и достала оттуда пудреницу с зеркальцем, которую носила с собой десять лет.

— Это картина Леонардо да Винчи. Она называется «Дама с растрепанными волосами». На гравюре одна из его цитат.

— Данте, это подарок твоей матери десятилетней давности. Я не могу вспомнить, что там написано.

— Конечно нет, — произнес Данте и взял пудреницу. Он поклялся, что однажды Алисия доверится ему и признается, что не умеет читать. — Надпись почти исчезла. Здесь сказано: «Занятия искусством невозможно бросить, их можно только отложить на время».

Она выглядела далеко не впечатленной.

— Значит, ты прислал мне пудреницу, напоминающую, что меня бросили, и не только мои родители! — Она напряженно вздохнула. — Большое спасибо.

— Это незаконченный портрет, — сказал Данте, вспоминая, что он чувствовал в тот день, когда купил его.

Двадцатилетний Данте сожалел, что у него не хватило смелости послать этот подарок Алисии. На тот момент это была самая крупная его покупка. Но потом его мать умерла, и он вернулся домой, упаковал пудреницу и отправил ее по почте.

— Я чувствовал, что мы с тобой еще не закончили.

— Однажды мы переспали, — сказала она.

— Я купил ее перед тем, как мы переспали, Алисия.

Она повернулась и посмотрела на него.

— Я хотел вернуться и попросить тебя поехать со мной в Рим.

— Но ты этого не сделал.

— Я был бездомным, — сказал он.

— Данте, вскоре у тебя появилась квартира. У тебя была семья и деньги…

— Алисия, — серьезно произнес он. — Жизнь не становится лучше в одночасье. По крайней мере, я так думал. То утро в Милане было похоже на сбывшуюся мечту. Я пытался разобраться в своей жизни, и я думаю, что делал это ради тебя.

— Я не хочу это слушать.

— Так почему ты сидишь здесь, у статуи?

— Я думала о Беатриче. Я напоминала себе, как ты целовал меня только потому, что рядом был Маттео.

— Какая же ты лгунья, Алисия Доменика, — с улыбкой упрекнул он ее. — Ты ждала меня. И я рад, что ты пришла к фонтану.

Алисия кивнула.

— Скажи, что должен, Данте.

— Поехали ко мне.

— Нет. Мы можем поговорить здесь.

— Ты спала с кем-нибудь, кроме меня?

— Ты не имеешь права спрашивать об этом!

— Но я не хочу знать ответ, — признался он. — Или хочу. Я запутался. Знаешь, почему я тогда опустил твою руку? Потому что я был перевозбужден.

Алисия нахмурилась.

— Мне неприятно, что я заставлял тебя чувствовать себя уродиной, когда ты флиртовала со мной. А знаешь, что еще я ненавидел?

— Что?

— Когда ты верила слухам, хотя я просил тебя не делать этого. Когда ты намекнула, что я использовал тебя. Алисия, я видел, как мужчины уходят от моей матери, не оглядываясь. Я думал, что это нормально. Я слышал, что происходило в ее комнате, и я ненавидел это. Я терпеть не мог, когда ко мне прикасались, но мне нравилось держать тебя за руку. Потом все изменилось, потому что мы стали другими.

Алисия сглотнула.

— Ты была не единственной девственницей в тот день. — Он помахал ей рукой. — До тебя у меня никого не было. И потом у меня долго не было женщин. Вернись ко мне, пожалуйста. Я должен кое-что тебе показать.

— Я не знаю…

— Ну, давай же! — Он взял ее за руку и повел к своему дому по более удобной дороге. Он провел ее в