Книга Барышня-попаданка - Анастасия Сергеевна Кольцова

но это лучше, чем брак с человеком, который вас не любит!

— Что вы мне такое предлагаете? Конечно же я не могу отказаться от этого брака! Ведь Анатолий — мечта любой девицы на выданье: любезный, внимательный, ни на шаг от меня не отходит… К тому же у меня уже платье готово, поздно идти на попятную.

Забыла упомянуть — «серьёзный» разговор с Владимиром происходит во время окончательной примерки свадебного платья. Так что я вся в белом и с волочащемся по полу шлейфом. До свадьбы остаётся всего-навсего пять дней, и это белое недоразумение наконец-то полностью готово.

Не понимаю восторгов Марьи Ильиничны и восхищённых взглядов Владимира — как по мне, восхищаться особо нечем. Зато этот наряд навевает приятные воспоминания о наших с братом детских играх, когда я делал себе «шлейф» из простыни, чтобы быть похожей на принцессу, а брат спасал меня со шкафа, изображавшего неприступную башню.

Может, это всё дело в белом платье, и это оно вызывает у Владимира такое рьяное желание меня спасать? Ну а что, видит девушку в белом платье — включается режим спасателя. Откуда я знаю, может, у местных княжичей традиция такая.

— Дашенька, снимай платье, негоже показывать его до свадьбы, — прерывает нашу приятную беседу Марья Ильинична. — Мы и так делали исключения для Владимира, как для члена семьи, так что хватит с него на сегодня красоты, остальное увидит на самой церемонии.

Я отправляюсь за ширму, переодеваюсь в повседневный наряд, и думаю о том, как бы мне завтра улизнуть от постоянного присмотра названой маменьки и Владимира — нужно будет кое с кем встретиться. Хорошо, что ещё с времён дуэли я знаю, где в особняке находится чёрный ход…

В доме Орловых мы почти свои, поэтому в день бала мне удаётся понаблюдать за тем, как лакеи готовят бальную залу — освобождают огромную гостиную от лишней мебели, меняют свечи в люстрах и подсвечниках, расставляют вдоль стен стулья для пожилых или слишком утомлённых танцами. После того, как из гостиной выносят всё лишнее, я замечаю, что остаётся только два цвета — белый и золотой. Даже деревянные части изящных высоких стульев позолочены. Красиво!

Дожидаюсь, пока лакеи уходят на крыльцо — встречать гостей, ежели таковые изволят приехать раньше срока, а старый князь, Владимир и Анатолий ещё не приходят из своих комнат, и проворачиваю то, что планировала с той ночи, когда застукала Анатолия за непотребным поведением.

Всё получается, как задумано, и я быстренько убегаю из бальной залы, чтобы вернувшись туда в компании названый родителей, старого князя и его сыновей, притвориться, что ни сном, ни духом ничего не знаю о разворачивающемся на наших глазах шоу.

— Пора идти в залу, Сергей Михайлович, наверное, уже направляется туда для встречи гостей, — Марья Ильинична критично оглядывает мою причёску, поправляет пару складок на моём золотистом платье, и, наконец, позволяет мне выпорхнуть из гостевой комнаты и полететь вслед за фраками Владимира, папеньки, старого князя и мундиром Анатолия.

— Моя дорогая невеста, — Анатолий одаривает меня лёгким поклоном и подаёт мне руку. Кладу свою руку в изящной золотистой перчатке поверх его, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не ускорить шаг. Что-то сейчас будет!

Старый князь первым входит в пустую бальную залу, и понимает, что она не совсем пуста. Ведь навстречу ему кидается темноволосая девушка в ярком цветастом платье, держащая за руку такого же тёмненького мальчонку.

— Сергей Михайлович! Сколько лет, сколько зим! Анатолий так много мне о вас рассказывал! Анатолий, ты почему застыл как столп, и не знакомишь меня со своим отцом? — задорно щебечет Лала. — Князь обязательно должен познакомиться со мной и своим внуком, представьте же нас!

— Господа, я не знаю ни эту женщину, ни её ребёнка, — мрачно шипит Анатолий, вырвав свою руку из моей. — Понятия не имею, откуда они тут взялись!

— Но разве не с этой женщиной я видел тебя вчера в ресторане? — ехидно интересуется Владимир. — Не знал, что ты стал отцом, поздравляю! Всегда мечтал о таком бойком симпатичном племяннике!

— Анатолий, объясни мне, что здесь происходит, и как ты посмел опорочить мой дом присутствием той женщины! — лицо старого князя полыхает, седые брови сурово сдвинуты. Не позавидую я сейчас Анатолию! А тот стоит, белый как лист, и совершенно не представляет, как ему выкручиваться. Совершенно ему не сочувствую, не нужно было обо мне гадости друзьям в кабаке рассказывать.

— Папенька, ещё раз повторю — я не знаю эту женщину, и совершенно не представляю, как она сюда попала, — Анатолий пытается поймать взгляд старого князя, но тот даже не смотрит на проштрафившегося сына.

— Владимир, это ты привёл сюда эту женщину? — строго спрашивает Сергей Михайлович.

— Конечно же нет, отец, вы же меня знаете, — отрицательно качает головой Владимир. — Мне бы в голову не пришло так опозорить нашу семью!

— Владимир её сюда не приводил, я тоже. Остаёшься только ты, Анатолий, — старый князь смотрит на старшего сына с таким гневом, что даже мне страшно становится.

— Папенька…

— Забирай своё низкородное семейство, и вон из моего дома! Чтобы духа твоего здесь не было! Завтра же отправляешься обратно в армию! Не хватало ещё того, чтобы ты на балу меня осрамил! Хорошо ещё, что никто из посторонних этого не увидел, не представляю, как пришлось бы за тебя краснеть!

— Ах! Неужели это то, о чём я думаю! Неужели Анатолий всё это время мне изменял? — вношу я свою лепту в сложившийся беспорядок и аккуратненько падаю в обморок прямо на руки вовремя подоспевшего Владимира.

— Принесите воды! Куда все лакеи подевались! — кричит Марья Ильинична, на её крик из коридора прибегает испуганный молодой человек в зелёной ливрее, подаёт моей названой маменьке стакан, и она брызгает водой мне в лицо.

Я «прихожу в себя» и вижу, как лакей поспешно уводит подмигивающую мне Лалу и задорно смеющегося Богданчика, а Анатолий как снов валится на колени перед старым князем.

— Богом клянусь, не знаю, кто эта женщина!

— Вон с глаз моих! Чтобы не видел тебя сегодня на балу! — сурово прикрикивает на него Сергей Михайлович, Анатолий обречённо поднимается с паркета и бредёт прочь из залы. Мой концерт удался на славу!

— Вы пришли в себя? — заботливо интересуется Владимир. — Представляю, какое это для вас потрясение!

— Ума не приложу, как смогу это пережить, — печально вздыхаю я, вытирая перчаткой мокрое лицо. Марья Ильинична на славу постаралась, приводя меня в чувство!

— Дарья Алексеевна, я прошу у вас прощенья за то, что воспитал такого недостойного сына. Очевидно, что он не сможет