Книга Девушка вне всяких подозрений - Екатерина Островская

– Не совсем в попу, – заступился за бывшего коллегу Гончаров, – но рядом. И это было не возмездие: если бы это было божье наказание, то оса ужалила бы его с другой стороны и не промахнулась.

– И ты бы смазывал его укус с другой стороны.

– Зачем? Мы тогда всем экипажем попросили бы это сделать буфетчицу. И Петренко бы страдал меньше.

– Ты все сводишь к одной теме, – возмутилась Марина. – Где ключи от гаража?

– Может быть, в бардачке твоей Лизоньки, если дома их нет.

– Я заеду сейчас за ними. Заберу машинку и займусь продажей сама.

– Я сейчас уезжаю по делу, – соврал Гончаров, – дежурная машина, как обычно, в ремонте. А зачем так спешить – лучше узнай номер телефона покупателей, договорись с ними о встрече на завтра.

Марина молчала, и тогда майор решился:

– Не знаю, как и сказать, но… Короче, Крупин освободился, но только до дома не доехал, сгорел в машине после ДТП.

В трубке повисла тишина, а потом изменившийся голос Марины произнес со злостью:

– Зачем мне это было говорить? Я этого человека видела всего раза два мельком, и потом, когда это было! Праздник мне только испортил. Ты специально это сделал?

Дверь отворилась, в кабинет заглянул капитан Иванов:

– У нас труп. Следователь с экспертами уже выехали. От нас кого пошлете?

– Я сам поеду, только практиканта прихвачу, – ответил Гончаров и обратился уже к жене, которая ждала его ответа: – Прости, но у меня работа.

Глава одиннадцатая

Убийство произошло на небольшом пустыре, ограниченном старыми металлическими гаражами, кирпичным забором, за которым стояли списанные морские контейнеры и высилась свалка металлического лома, а с другой стороны – плотными кустами сирени и высокой сеткой-рабицей.

Следователь Лячин, узнав, что прибыл сам Гончаров, подошел к подъехавшей машине, улыбаясь во весь рот.

– Будем надеяться, что и на этот раз быстро управимся, – сказал он, – труп отсюда близко, надо только между гаражами протиснуться. Там тропинка – самый короткий путь до «Пятерочки». Не думаю, что все пользуются этой дорогой, потому что место очень тихое – всякое может случиться.

– Кого на этот раз?

– Дедка одного. Часа два назад, как сказал эксперт. Причем зверски убили: горло ему перерезали.

Следователь посмотрел на практиканта:

– Ты, Петенька, жмуриков не боишься?

– Вы меня уже спрашивали об этом неделю назад, на квартире, где бизнесмена повесили.

– Разве? – удивился Лячин. – Но все равно не ходи туда: там кровищи до фига.

Гончаров посмотрел по сторонам, а потом показал рукой:

– До ближайших пятиэтажек метров сто. Наверняка кто-нибудь видел.

– Оттуда вряд ли: его убили сразу за гаражами, так что никто из окон не мог ничего углядеть. А вот с другой стороны девятиэтажки – оттуда могли видеть. Но там тополя под окнами, и возле «Пятерочки» тоже высокие деревья. Ты бы вызвал своих: тебе с практикантом не управиться, сейчас участковый подъедет, но и с ним много не находишь, а помотаться по квартирам в поисках свидетелей придется.

– Личность установлена?

– Голубев – при нем было пенсионное удостоверение. Шестьдесят четыре года мужику. По виду – пьяница. Так что непонятно, кто его таким зверским образом на небо отправил. Я уже позвонил в отдел, попросил, чтобы его по базе пробили. Орудие убийства не найдено – предположительно это нож с широким лезвием. Кинолога я вызвал, но толку от него немного будет. И к тому же на месте убийства сильный запах одеколона, а флакон не обнаружен. Совпадение?

– Какое совпадение? – не понял Гончаров.

– Ну как. Запах есть, флакона нет – специально разлили, что ли? И потом, никто сейчас не ходит с флаконом одеколона в кармане.

– Может, пенсионер его внутрь употреблял? – высказал предположение Петя.

– Ага, – кивнул следователь, – там эксперт Сафонов, такой же остряк, как и ты, высказал точно такое же предположение, но тут же и сам понял, что чушь сморозил. Самый дешевый фунфырик в сто граммов сто рублей стоит – не меньше, а за сто пятьдесят рублей можно раздобыть поллитра дешевой бодяжной водки, если, конечно, знать, где брать. А еще Сафонов сообщил, что, судя по запаху, парфюм не из дешевых – не самый дорогой, но несколько сотен рубликов за него надо отдать. А дедок покойный – пенсионер как-никак, а не гвардейский гусар, чтобы французский парфюм из горлышка хлебать. Скорее всего, убийца – опытный преступник, прихватил с собой одеколон, чтобы собака след не могла взять…

Подъехала еще одна машина, из которой вылезли двое участковых. Капитана Гришачкина Игорь Дмитриевич знал, а второго встречал только в коридорах районного управления, да и то крайне редко. Подойдя к Гончарову, незнакомый участковый отдал честь и представился:

– Старший лейтенант Ганелин. Можно просто Миша.

Гришачкин поздоровался за руку с Гончаровым и покосился на Петю Грицая, а на Лячина даже не взглянул. Следователь в это время разговаривал по телефону.

– Что делать нам? – спросил Гришачкин. – Как обычно – начинаем поиск тех, кто что-то видел или знает?

– Взгляните сначала на труп, может, вы и сами что-то знаете про него.

Оба полицейских стали протискиваться между гаражами.

– Мне только что сообщили, – громко объявил Лячин, – пенсионер Голубев Владимир Иванович ранее дважды судим. Первый раз по статье восемьдесят восьмой еще советского кодекса, а вторая ходка по нынешней сто пятьдесят девятой, часть четвертая.

– Мошенничество в особо крупном размере или повлекшее за собой потерю гражданином прав на жилое помещение, – уточнил Петя Грицай, чтобы показать, что и он здесь не просто так.

Участковые начали выбираться обратно.

– Знаем мы такого, – сказал Гришачкин, – этот Голубев, или просто дядя Вова, – пройдоха еще тот. Конфликтовал, конечно, с людьми разными, но чтобы до такой степени… В азартные игры мухлевал: у него даже костяшки домино были крапленые, про карты вообще не говорю. Последний срок – пять лет – получил за то, что переоформил жилплощадь соседа на себя и свою жену. Лет двадцать назад это было. Я еще не работал здесь. Гражданке Голубевой дали условный, но она дядю Вову не дождалась, разводиться с ним не стала, сожительствовала с соседом, которому пришлось вернуть те самые две смежные комнаты. Но соседу уже за семьдесят было, и он вскоре помер. А потом уж и она умерла скоропостижно перед самым освобождением Голубева. Вернулся дядя Вова, и такой ему сразу подарок: неверная жена все же переоформила квартиру на себя, а с мужем, то есть с Голубевым, как и говорил, развестись забыла. Так что он теперь в трешке обитает. То есть обитал.

– Как она умерла: сама или помог кто?

– Сама: сердце отказало – запойная была дама. Шумных компаний в ее квартире не случалось – в одиночку пила. Сама «Скорую» успела вызвать, когда ее прихватило, но врачи ее только до больницы успели довезти. Работала дворником на рынке. После ее смерти я осмотр квартиры делал – тогда только-только на участок пришел. Ничего интересного не обнаружил: старый холодильник был забит помятыми овощами и фруктами и просроченными консервами. С рынка, вероятно. А еще наличными обнаружили у нее более ста тысяч рублей. Зато не нашлось наград ее умершего соседа – продала она два ордена и медали, судя по всему, на том же рынке.