Книга Три килограмма конфет - Нельма

≫ И не довожу девчонок до слёз. Хотя уверен, ты могла бы со всем этим поспорить.

Я долго смотрела на его сообщения, совсем не зная, что можно написать. Для ответных извинений я была ещё слишком зла на него, а спорить или качать права теперь стало бы настоящим свинством.

≫ Ну что, мир?

Губы сами собой растягивались в широкой улыбке и, желая хоть немного сбавить ритм заходящегося от волнения сердца, я быстро заблокировала телефон, уставившись на еле заметные в темноте очертания стоящей в комнате мебели. Ощущения были такие, словно мне вот-вот предстояло смело прыгнуть вниз с отвесной скалы и оставалось лишь решить, действительно ли я к этому готова.

Трясущимися пальцами мне только со второй попытки удалось правильно ввести пароль, чтобы быстро напечатать в ответ:

≪ Мир.

Глава 12. Про колючки.

На протяжении выходных моё настроение оставалось настолько хорошим, что с лица не сходила мечтательно-отрешённая улыбка, а все мысли крутились только вокруг внезапного поступка Иванова. Если его извинения — не часть какого-нибудь изощрённого плана мести (а такой вариант я тоже рассматривала, хотя верить в него не хотелось), то очень скоро я смогу расслабиться и снова просто быть собой в компании собственных подруг и… новых друзей? Тяжело оказалось подобрать нормальную характеристику тем отношениям, которые начинали постепенно связывать нас через изначально зародившуюся симпатию между Ритой и Славой, чьё странное во всех смыслах общение с течением времени вызывало всё большее количество вопросов.

Марго уверяла, что они просто друзья, Чанухин охотно вторил ей, однако даже мне, никогда не отличавшейся особенной наблюдательностью к деталям, порой казались слишком двусмысленными некоторые проскальзывающие невзначай жесты и знаки внимания. Шёпот на ухо, слегка затянувшийся и оттого ставящий в неловкое положение всех находящихся вокруг. Ладонь, задержавшаяся на талии чуть дольше положенного времени или опустившаяся немного ниже, чем того требовали правила приличия. Взгляд, брошенный вроде невзначай, но придававший недавно сказанным словам больше смысла, чем доступно окружающим. Всё на грани. Или уже немного за ней?

Признаться честно, было и ещё кое-что, что наталкивало на подобные мысли: часто звучащие шутки Максима, весь смысл которых очень открыто сводился к влюблённости Славы в свою «просто подругу». Наверное, глупо принимать подобное за источник истины, особенно если вспомнить о том, как мы с девчонками сами постоянно подшучивали друг над другом, но меня не покидало интуитивное чувство, что он действительно знает больше обо всём происходящем, чем я и Наташа.

Кстати, Колесова тоже удостоилась чести стать мишенью для моих абсурдных попыток поиграть в Шерлока Холмса. Я старалась наблюдать за её поведением при появлении Иванова, что оказалось невероятно сложным, ведь в такие минуты мне с огромным трудом удавалось следить за самой собой, но некоторые выводы всё равно логично напрашивались. Например о том, почему и она тоже, вслед за мной, значительно притихает в его присутствии и отводит взгляд, будто смущаясь, слишком пугающе схоже с моей постоянной реакцией на близость Димы.

Не смогло испортить приподнятое настроение даже объявленное мне наказание от мамы, запрещающее любые прогулки на ближайшие две недели. Кажется, родители были ошарашены раздавшимся в ответ весёлым «угу», взволнованно переглядывались между собой в первую минуту после, следующие несколько часов разглядывали меня, как подопытную мышь с недавно введённой в хилое тельце экспериментальной сывороткой, а под вечер перешли в наступление вопросами про друзей, гимназию и наш досуг.

Могу поспорить, они очень слаженно готовились и читали статьи из интернета в стиле «пять признаков того, что ваш ребёнок попробовал наркотики», обычно сводящиеся к откровенной нелепице вроде:

1.Ваш ребёнок подросток.

2.Иногда он выходит из дома.

3.И в такие моменты, вероятнее всего, общается с другими подростками.

4.При этом отказывается предоставить вам стенограмму разговоров со своими друзьями.

5.А узнав, что вы следите за ним, подслушиваете за дверью, влезаете во все переписки в социальных сетях и на телефоне, ребёнок обижается.

Вряд ли в факте тотального контроля и постоянного недоверия со стороны самых близких мне людей действительно можно было найти что-то забавное, но я правда старалась, закрывая глаза на их откровенные причуды и желание сожрать мою жизнь, выпивая по капельке крови на завтрак и по чайной ложке за ужином. Я терпела, потому что знала причину их поступков и понимала их чувства. А вот они меня, к сожалению, понять даже не пытались.

Но за достойным образа Железной Леди хладнокровием в отношении очередного периода импровизированного домашнего ареста скрывалось вовсе не смирение с создавшейся ситуацией, а тонкий расчёт и собственная косвенная выгода. Ведь в стенах гимназии у Анохиной и Колесовой будет мало шансов толком расспросить меня про незапланированное и оставившее неизгладимое впечатление «грязное свидание», от звонков и переписок я давно научилась увиливать, а прийти к ним в гости я не смогу достаточно долго, чтобы интерес к случившемуся успел остыть.

Единственное, чего я совсем не учла в своих расчетах, — так это внезапное разрешение родителей на воскресный визит Наты к нам. Марго бы никогда не удостоилась такой чести: у неё мать актриса, мечется от массовки в кино до озвучивания аудиокниг и выступлений на детских праздниках в костюме блондинки из Холодного Сердца, а отец и вовсе объявляется раз в год и при этом не всегда может крепко стоять на ногах. То ли дело семья Колесовых: работа в арбитражном суде, стабильно высокий уровень дохода и незапятнанная репутация.

— Рассказывай мне всё! — требовательно шепнула Наташа, прибавляя звук запущенного на ноутбуке фильма, как обычно служившего прикрытием для тех разговоров, которые точно не должны бы дойти до чуткого слуха чисто случайно постоянно снующих мимо двери в мою комнату родителей.

— Всё — это что? — я попыталась искренне удивиться, но тут же нервно заерзала на месте. Мне никогда не удавалось достоверно прикинуться дурой, за исключением разыгранной позавчера перед Ивановым комедии, но и этому находилось вполне нормальное объяснение: просто рядом с ним я против воли ощущала себя дурой по-настоящему.

— Романова, ты начинаешь меня не на шутку пугать, — она покачала головой, хитро прищурила глаза и откинулась спиной на подушки, не сводя с меня подозрительно-насмешливого взгляда. — Чем вы там с Максом занимались, что ты упорно молчишь и смотришь на него, как на серийного убийцу невинных котят?

— Никак я на него не смотрю.

— Ещё как смотришь, мы все видели.

— Может быть, как на человека, обращающегося ко мне исключительно «дура» или «идиотка»? — я пожала плечами, упрямо делая вид, что не понимаю намёков. Что же, судя по услышанному недавно, актриса из меня выйдет крайне паршивая, ведь мне и правда казалось, будто у меня выходит убивать Иванова взглядом совсем незаметно для других.