Книга Между Мраком и Светом - Юрий Соколов

Где можно, я сокращал расстояние, протискиваясь в щели меж камней. Люциферу эта опция была недоступна, и он с достоинством прошествовал официально разрешенным маршрутом по кольцевым коридорам. Я с самого начала обратил внимание на то, что деревьев и кустов у сооружения мало, а трава ниже и реже, чем всюду в лесу. В коридорах растительности оказалось еще меньше, а внутри последней ограды ничего не росло совсем.

— Ты говорил, дым от разведенного на центральной площадке костра всегда поднимается вертикально вверх? — спросил я.

— Правильно, — ответил Люцифер. — А еще сюда не падает дождь.

— Так вот почему тут все зачахло… Но это значит, что камни все еще хранят принятое ими когда-то волшебство?

— И камни хранят, и пойманные в ловушку духи до сих пор здесь.

— А вот это уже свинство со стороны варваров. Могли бы и отпустить бедолаг, когда минула надобность.

— Когда минула, уже некому было отпускать. Бесплотных прежде всего принуждали покровительствовать варварам, защищать их. Последние племена истребил не то второй, не то третий король Гинкмара. А пока этого не случилось, лабиринты использовались. До последнего дня и до последнего шамана. Наверно, и до последнего воина, который что-то смыслил в магии.

— Но почему никто не попытался освободить духов позже?

— А кому это нужно? Ради чего?

— Да хотя бы по доброте души. Из сострадания.

— Ты только что побывал в плену — оттого тебя и беспокоит чужая несвобода. Но на разрушение древних чар потребуется мана, много маны. Кто станет ее возмещать? Не освобожденные же духи. Они и так истощены долгим заточением.

— Истощены, говоришь? Это плохо. Но минимально защитить нас от нечисти они смогут?

— Вот видишь — в тебе уже заговорила практичность… Да, они смогут. Ты собираешься их отлично подкормить. Малое полное подношение — не слишком частый дар и свободным бесплотным. Так что будь спокоен. Вообще говоря, порабощенные духи — не лучшие помощники. Ведут они себя точно так же, как и обычные рабы. То есть о качестве выполняемого дела не пекутся, за результат не переживают, и при любой возможности стараются вовсе увильнуть от работы. Однако когда после долгих веков одиночества и скудости кто-то вдруг ни с того ни с сего просовывает сквозь решетку их темницы корзинку с роскошным обедом, — они для такого нежданного благотворителя расстараются. Будь уверен — ничего из имущества Свэна они не оставят себе. Каждая мелочь будет немедленно обменяна на ману.

Совсем как у наших зеков на зонах и в тюрьмах, подумалось мне. Те тоже все подряд меняют на чай.

— Тогда приступим, — сказал я. — Добрые дела, особенно для собственной выгоды, надо творить не откладывая. Только сперва давай обсудим один нюанс. Наш Свэн оказался парнем не бедным. Я правильно понимаю, что даже самое полное подношение не обязано включать в себя деньги усопшего?

— Деньги безлики, — ответил Люцифер. — Они предназначены для того, чтобы переходить из рук в руки, и в их естестве не остается следов естества временных владельцев. Если ты обнаружил у управляющего ожерелье из монет, то должен включить его в подношение. Просто монеты можешь включать или не включать — на твой выбор.

— Демиурги проявили мудрость, утвердив такой порядок, — пробормотал я. — Иначе большинство подношений не состоялось бы.

Время было не совсем мое — близилась полночь, и прочитать до ее наступления все положенные молитвы и заклинания я не успевал. Но мне казалось, что для принесения в дар вещей дважды убитого Свэна неведомым духам в построенном истребленными давным-давно варварами лабиринте момент самый подходящий. Разложив трофеи на плаще посреди площадки, я встал с краю, а Люцифер занял место позади, в проходе. Все произошло немного не так, как у часовни путешествующих: мрак не наползал со стороны, он появился из земли вокруг подношения, окутал его и устремился вверх бушующей струей, словно в центре лабиринта образовался гейзер, извергающий непроглядную тьму. Когда он исчез, вещей на площадке не было. И плащ на сей раз духи, конечно, забрали тоже.

Мы вернулись в лагерь — пока отсутствовали, там ничего не случилось. Я наелся под завязку, наглотался эликсиров и улегся спать на лежанке орка посреди заваленной трупами стоянки, укрывшись своим старым плащом, сделать навес из которого не успел. Потому что использовать вместо одеяла растерзавшую Свэна эгиду в первую же ночь после события для меня было бы слишком. Пусть она и помогла сегодня как никто.

Кстати, а почему она помогла? И почему не сразу, а только в последний миг? Поразмыслив, я решил, что причина проста: эгида не собиралась вмешиваться, пока Свэн не сделал окончательный выбор и не приступил к исполнению задуманного. Покидая лагерь, он бросил бы все наименее ценное, в том числе и какой-то там плащ из шкуры. А дать задание на поиски собственного владельца ему эгида отчего-то не могла или же не хотела. Возможно, она была способна общаться с кем-то лишь воплотившись в львицу; воплощение же происходило исключительно при активации защитных функций. Свэн в защите не нуждался — только я. Но станет ли эгида защищать меня и дальше?.. Не желая путаться в догадках и лелеять ложные надежды, я постарался выбросить всю эту историю из головы, активировав заклинание «Ибо нех». Главное, что сама история благополучно кончилась, враги мертвы и можно наконец поспать.

Наутро моя живучесть поднялась до семидесяти восьми процентов, что было еще очень мало. Если б я мог только лежать, отъедаться и накачиваться снадобьями, окреп бы к полудню. Однако практически все, о чем я вчера толковал Свэну, теперь касалось меня. Предстояло переделать множество дел здесь, у лабиринта, и после драпать отсюда на повышенной скорости. Когда Свэн не явится в назначенное время на Крапивную пустошь, Грюнберг вряд ли рискнет отправить к нему еще одного гонца: у него слишком мало хорошо вооруженных воинов. Но добравшись до замка он точно вышлет целое войско. И это войско не должно нас с Люцифером догнать; тем более застать на месте.

Кроме казны виконта у меня накопилось немало денег. Первые я взял еще у Креппера, немного собрал у берлоги медведя-людоеда, и что-то нашлось у каждого из погибших вчера воинов. Впечатляющая сумма оказалась в кошельке у Ганса, а у Свэна — еще большая. Видно, управляющий носил при себе все свои сбережения, давно решив сбежать от Грюнберга и выбирая только момент. Еще у меня были магические причиндалы Ганса, шесть груженых провиантом и фуражом лошадей и пять комплектов оружия и брони, которые я намеревался продать на Разбойничьем тракте. Но лошади не увезут дополнительный груз сверх того, что уже был у них во вьюках, а продолжать использовать для перевозки добычи Люцифера я не хотел. И я не хотел после завершения всех торговых операций превратиться в ходячий банк, который так и напрашивается на ограбление.

Разумнее всего было бы закопать лишнее в укромном уголке, бросив сверху труп Ганса и обложив остальными покойниками. Мертвый маг сорок шестого уровня сумел бы сравнительно хорошо охранять клад, командуя пятеркой среднеуровневых воинов, и любой покусившийся на мое добро смертный поимел бы крупные неприятности. Но чтобы провернуть такое, самому требовалось быть магом 50+, или даже 60+. Также понадобилось бы дополнительно защитить спрятанное от поползновений любителей халявы из числа духов и демонов, которым зомби с мечами пофиг. И от элементарной сырости. То есть зашить в кожу и доспехи, и остальное, что могло заржаветь или сгнить, промазать швы тюков жиром, наложить сохраняющие заклинания… Нет, этот способ слишком сложен, и практичен лишь при долгих сроках хранения — годами, десятилетиями. А мне нужна краткосрочная заначка. Оставил, забыл, занялся другими делами; вспомнил — пришел, забрал. И ведь место рядом хорошее, как сказал давеча Люцифер, и безработные сторожа в наличии.