Книга Твердость стали - Сергей Плотников

— На гонках еще и стрелять надо? — сюрприз. Впрочем, биатлон вроде тоже гонкой считается? Или это отдельная дисциплина, как там её? Двоеборье, вот.

— Ты из какого темного дремучего угла выполз, Вик, такого не знать? — потер лоб Джулиан. — Гонки — единственное, что реально объединяет поселения и Новый Остпоинт! Не было их, и половина караванов просто не пошла бы, а механикам не к чему было бы стремиться, куда расти. Каждый мальчишка мечтает стать пилотом своего болида, каждая девчонка, какую не спроси про будущего мужа, скажет: «выйду за чемпиона»!

— Так почему двигатель нельзя обкатать было в дороге? — грубовато перевел тему я. Про танковые состязания я бы не отказался узнать побольше, но только не таким тоном.

— Кастомная спортивная подвеска позволяет, как это говорят, «летать», делать высокие прыжки и без потерь скатываться с самых крутых склонов. Но достигается это заменой торсионов на куда более сложную гибридную систему. — вздохнул собеседник. Настроение я ему испортил конкретно: столько восторгаться и кичиться и только в конце понять, что твой визави совсем не в теме и почти не восхищается твоей крутизной. И не хочет выслушивать укоры по этому поводу. — Но достигается это за счет быстро изнашивающихся компонентов. Причем износ идет и при обычной, далеко не гоночной нагрузке. Еще вопросы?

— Никаких, — заверил я Жука.

…К своей «Шестерке» я вернулся в смешанных чувствах. Земли Хель опять открылись для меня с по-новому, в этот раз социальном смысле. С одной стороны, ничего необычного тут не было и быть не могло: узнать досконально чужую культуру за считанные месяцы невозможно. С другой же накатывала какая-то даже не глупая, а вовсе даже иррациональная обида: мол, так многого смог добиться, оказался носителем кучи секретов, о половине которых тот же Джулиан, уверен, даже не подозревает. И не знаю при этом самого элементарного! Блин.

Пытаясь разобраться в дебрях собственного разума, я оперся о броню, собираясь, как тысячи раз до этого, забраться на башню — но тут металл под моими руками дрогнул! Ментальный посыл разобрать я не смог, слишком он оказался расплывчатым и слишком коротким, зато короткий взрык двигателя, закончившийся извержением из выхлопных отверстий целого облака сажи пропустить при все желании не получилось.

Изо всех сил пытаясь не материться вслух, я бросился к моторным жалюзям и принялся отстегивать, и спихивать закрепленный груз: надо было срочно понять, что такое только что произошло! Ну же! Добравшись, наконец, до двигательного отсека, я сходу свесился внутрь, светя себе новым мощным аккумуляторным фонарём — частью платы за проведение каравана. И все же выругался, правда, теперь скорее восхищенно.

Агрегаты Стали и раньше нельзя было назвать грязными: помню, меня это поразило, когда я в первый раз туда сунулся, приехав в Релейный прямиком из леса, где танк прозябал пять десятилетий. Теперь же двигатель, турбина и окружающий их обвес блестели идеально-зеркальным металлом! Лишь кое-где зеркало, которому любое хромирование позавидует, сменялось явно специально оставленной благородной патиной! И ни следа нагара и пыли. На этом фоне восстановленные мною провода моторной «косы» выглядели столь же неуместно, как листва и веточки на фраке. Блин…

— Ты позавидовала, что ли? — тихо спросил я у орудия Хель, положив пальцы на металл. Предварительно пришлось оттирать руку платком, чтобы не испачкать такую красоту.

И ответ пришел. Правда, настолько нечеткий, что я потратил несколько секунд, пытаясь его понять. Но справился.

«Хочу, чтобы ты мной гордился!»

М-да.

Глава 20

Удивительно, но к моменту, когда лес то и дело начал сменяться вырубками, а потом над горизонтом поднялась явно рукотворная гора, над которой едва ли не облаком роились птеры, не случилось ровным счетом никакой потусторонней фигни. Мы не попали под блуждающую аномалию, не впилились в постоянную, не провалились в очередной осколок рая и даже никуда не перенеслись. Просто ехали и ехали, то следуя просекам и колеям, то въезжая в совершенно дикие места, уже успевшие забыть о существовании человека.

Дважды колонна пересекала глубокие броды, причем на втором мы застряли на трое суток, так как воды прибыло и дно на середине русла, как оказалось, опускалось аж на шесть метров ниже уровня поверхности. Тут-то и пригодился загодя купленный в Релейном набор для преодоления водных преград, позволивший при помощи цепных пил, растущего вокруг леса и экспрессивных воззваний к Хель собрать вполне себе надежный понтон, держащий вес танка. Но водички мне и «Шестерке» пришлось глотнут отнюдь не фигурально, когда легкая волна стала захлестывать высоченный шноркель — да, я им тоже озаботился. К сожалению, другого способа доставить на противоположный берег шестидесятитонную лебедку не было, пришлось опять ползти по дну на свой страх и риск, разматывая за собой трос.

Остальные «приключения» были в том же ключе, разве что без особого надрыва и с меньшим риском: отказы двигателей, разрывы и сход с катков траков, застревание в раскисшем от дождя грунте, и прочая, прочая, прочая. Разве что стая мелких ящеров, целый день издали сопровождающая караван и временами устраивающая стремительные наскоки то на головную, то на замыкающую машины и пытающаяся оторвать хоть что-нибудь с брони коллективными усилиями тянула на нечто необычное.

Твари те, к слову, оказались до безобразия юркими, прыгучими и быстрыми. И достаточно умными, чтобы атаковать именно тогда, когда «причесать» их пулеметными очередями с соседних машин ну никак не получалось. В итоге мне надоели постоянные остановки и ругань в эфире, и я заставил Джулиана сделать слабенькие контактные мины, которые можно было бы разместить и, главное, взорвать прямо на броне, не повреждая танк. Припомнив ему в очередной раз выданные мне когда-то для дуэли «безопасные» снаряды — такие, чтобы машина противника ни в коем случае не пострадала. Тот долго ворчал про «кто старое помянет», но все же сделал. Следующая атака стала последней: хоть и выбило лишь треть особей, остальные предпочли отступить…

И вот, получается, все позади, мы добрались прямиком до самого центра цивилизации в землях Хель. О чем неопровержимо оповестил нас запах со стороны той самой искусственной горы, оказавшейся не терриконом, а городским мусорным полигоном. Как чуть позже стало ясно, одним из нескольких — стоило нам миновать этот, объехав по большой дуге, и стало возможным разглядел вдали очертания еще как минимум двух. Город же на горизонте появился значительно позже: не мусорить у себя же под окнами властям Нового Остпоинта все же хватило мозгов.

Сначала я даже не понял, что именно вижу. Потом стали видны отдельные небоскрёбы — вернее, я так подумал. Небоскрёбы я тоже разглядел — позже, когда уже стало понятно, что первоначально увиденные строения предстают из себя колоссального диаметра башни, поднимающиеся вверх километра этак на три-четыре. И «колоссальные» это не преувеличение: на крыше каждой хватило места для целого квартала обычных высоток! Вот уж не ожидал, что в постапокалиптическом мире увижу что-то подобное!