Книга Великое таинство любви - Кэтти Уильямс

— Да мне плевать, зачем ты мне позвонила, Мэтти! Теперь все изменилось. Послушай меня, дорогая, и послушай очень внимательно — повторять я не стану… Ты не будешь вынашивать, рожать и воспитывать моего ребенка в таких условиях. Каждый день подниматься по этой чертовой лестнице, рискуя оступиться и потерять ребенка. Можешь называть это как хочешь, но отныне правила устанавливаю я, понятно? И прежде всего, мы узаконим наши отношения.

От потрясения рот Мэтти непроизвольно приоткрылся.

— Мы… что? — заикаясь, спросила она. — Но зачем? — Она умудрилась взять себя в руки. — Доминик, ты неправильно понял причины, побудившие меня позвонить тебе. Я понимаю, ты вовсе не собирался становиться отцом… — Господи, да он при слове «отношения» вздрагивал! — Я понимаю, чувство долга, благородство и все такое, но я не собираюсь становиться их жертвой.

Доминик в два широких шага приблизился к тому месту, где она стояла, облокотившись о подоконник, но вместо того, чтобы обнять ее или как-то еще показать свою силу и решимость, он встал рядом с ней, но лицом к окну и стал смотреть вниз. Мэтти не могла оторвать взгляда от его чеканного гордого профиля.

— Теперь дело уже не в тебе, Мэтти. — Он повернулся к ней, лицо его было очень серьезным. — И не в том, хочу я или не хочу становиться отцом. Реальность такова, что ты беременна моим ребенком и нам необходимо пожениться. И как можно скорее.

Глава девятая

Мэтти не была бы Мэтти, если бы не рассмеялась. Она подошла к старой узкой кровати, превращенной с помощью трех подушек и покрывала в софу, и села на нее.

— Поженимся? Нелепость какая! Если ты еще не знаешь, сейчас на дворе двадцать первый век. Многие женщины беременеют, рожают и воспитывают детей, будучи не замужем. — Мэтти подтянула колени и обхватила их руками.

— Рад за них, — равнодушно бросил Доминик. — К счастью, их жизни никак меня не касаются. — Он предвидел ее возражения и был готов парировать их. Главное, она все равно выйдет за него замуж, и эта мысль нравилась Доминику все больше и больше. Судьба дала ему в руки козырную карту, и он намеревался разыграть ее наилучшим образом. — А вот твоя, наоборот, очень даже касается.

— Я не могу выйти за тебя замуж, понимаешь? Я не могу жить с человеком без любви! Как ты думаешь, почему я так и не вышла замуж за Фрэнки? Впрочем, ты и так знаешь. Мы уже когда-то говорили об этом. Да, я долгое время оставалась с ним, заботилась о нем, убеждая себя, что это и есть любовь, но глубоко внутри я знала, что никогда не стану его женой, потому что чувствую к нему не ту любовь, которая ведет к браку.

Доминик резко и кротко рассмеялся.

— А какая любовь тебе нужна для брака, Мэтти? С розовой сахарной глазурью?

— Не будь циничным. Мне нужна такая любовь, которая вот уже много лет удерживает вместе моих родителей. И твоих, между прочим!

Доминик передернул плечами.

— Они принадлежат к другому поколению, — заметил он. — Это сегодня развод не проблема: сегодня поженились, завтра развелись. — Он засунул руки в карманы и продолжал задумчиво смотреть на нее издалека. — А теперь выслушай мое мнение на этот счет. Мы — два взрослых человека, которых влечет друг к другу. У нас была связь, в результате которой ты забеременела и теперь носишь моего ребенка. Да, не стану отрицать, что в моей жизни теперь так или иначе все изменится. С другой стороны, мне уже тридцать четыре. Да, у меня еще много лет впереди, чтобы быть физически в состоянии стать отцом, но намного меньше, чтобы иметь силы вырастить ребенка. Кроме того, я не намерен уходить от ответственности.

— Я и не говорю, что ты должен от чего-то уходить, — в отчаянии возразила Мэтти. — Когда ребенок родится, ты сможешь навещать его в любой момент…

— Когда ребенок родится, в этом не будет необходимости, потому что ты будешь жить со мной, под моей крышей, в качестве моей жены. Ни один мой ребенок не будет незаконнорожденным. — Мэтти снова хотела возразить, но Доминик предостерегающе поднял руку. — И не надо мне рассказывать, что можно или нельзя в двадцать первом веке! Там, откуда я родом, дети рождаются в браке!

— Счастливом браке, — нашла в себе силы заметить ошеломленная Мэтти.

— Счастливый брак — это удачный брак, и у нас есть все предпосылки, чтобы сделать наш таковым. — Он стал загибать пальцы. — Во-первых, мы нравимся друг другу. Во-вторых, нам хорошо в постели. В-третьих, у нас будет ребенок и ему нужны оба родителя. В-четвертых, у нашего союза намного больше шансов выстоять, не будучи замутненным этой розовой любовной чушью.

Доминик знал, что это единственный способ убедить ее — быть сдержанным и логичным, как при заключении делового соглашения.

— А когда в постели перестанет быть хорошо? Что тогда?

Доминик отвел глаза. Перестанет? Им? С ума она сошла, что ли?

— К чему переживать заранее? Твой вопрос слишком гипотетический. И вообще, откуда он взялся? Кто заронил в тебя эту мысль? Родители? Друзья?

Мэтти пожала плечами. Ее родители с трудом мирились с тем, что она живет с Фрэнки «в грехе», но беременность от мужчины, о существовании которого они не знают, и перспектива стать матерью-одиночкой… Как они воспримут это?

— Я ведь только-только нашла себя! Ты знаешь это лучше всех! И дернул же меня черт признаться тебе…

— Тебе лучше даже не представлять, что было бы, не сделай ты этого. — Голос Доминика звучал зловеще. — Рано или поздно я бы все равно узнал, но тогда бы я не дал за твою жизнь и гроша ломаного.

— Если ты решил, что это еще один аргумент в пользу брака, ты ошибся.

— Как ты думаешь, Мэтти, как бы я… как бы любой нормальный мужчина отреагировал, выясни он, что у него есть ребенок, о котором он не знает? Если бы случайно встретился со своей бывшей возлюбленной, которая вела бы за руку ребенка, как две капли похожего на него?

— Большинство так называемых нормальных мужчин вздохнули бы с облегчением, узнав, что на них не навесили бремя ответственности за ребенка, которого они не собирались иметь, — не сдавалась Мэтти.

— Все, хватит разговоров, пора собираться.

И прежде, чем Мэтти успела вскочить с кровати, Доминик подошел к комоду, выдвинул ящики и стал вынимать ее одежду и швырять ее на кровать.

— Ну-ка, положи мои вещи обратно. Сейчас же!

— Будешь кричать — разбудишь соседей, — спокойно заметил Доминик. — Где чемодан? — Не дожидаясь ответа, он присел на корточки и пошарил под софой. Он не мог ошибиться, поскольку это было единственное место, куда она могла его положить. С невозмутимым видом он извлек его, отбросил крышку и стал запихивать ее пожитки.

— Я не собираюсь выходить за тебя замуж, Доминик Дрекос! Положи вещи на место и не смей распоряжаться моей жизнью!

— Могу и уже делаю это. Это что, вся еда, которая у тебя есть?! — Со зловещим видом он указал на пустые полки кухонных шкафчиков. Там сиротливо стояли банка кофе, немного сахара, бобы, макароны и пара банок консервированного тунца. — Ты вообще-то ешь что-нибудь? — Он сгреб содержимое шкафчика в ящик, а затем с видом обвинителя повернулся к ней.