Книга Укрощение дикого миллионера - Агата Санлайт

Он и сам не заметил, как наступил вечер. Первые серые сумерки заглянули в окна, фонари начали неярко освещать придомовую территорию. В лесу никаких приборов, достижений цивилизации и прочего Оленев не устанавливал. Хочешь гулять - бери фонарик. Природа должна оставаться нетронутой.

Ярослав потянулся, встал, размялся, сделал несколько зарядок для глаз - все-таки работа за компьютером всегда на них сказывалась. И не успел Оленев посмотреть - сколько же времени, как дверь негромко щелкнула.

Ярослав обернулся в мгновение ока, встал в боевую стойку и разочарованно выдохнул. Уж лучше бы напали, атаковали. Хоть сбросил бы напряжение в драке.

Екатерина вошла, виляя бедрами, как на подиуме. С ярким макияжем, подчеркивающим пухлые губы и большие темные глаза. То ли черные, то ли очень густо-коричневые.

Распущенные черные волосы волнами стекали по плечам девушки. Оголенным, к слову. В глубоком вырезе черного платья, больше похожего не белье, виднелась грудь. Не то, чтобы большая, зато увеличенная силами пластических хирургов.

Длинные ноги девушка ставила так, чтобы все оценили их стройность.

- Я рада, что ты позвонил.

Она приблизилась, обняла Ярослава за шею и потянулась к губам. Оленев инстинктивно наклонился - не заставлять же ее вставать на табуретку. Поцелуй показался каким-то ватным. Словно между Оленевым и девушкой проложили непроницаемую для тактильных ощущений пленку.

Ярослав почти ничего не почувствовал. Даже когда язычок Екатерины проник в рот, принялся ласкать… Нет, все было не то.

Зачем он ее вызвал?

Ах, да! Вчера, возбужденный и злой, он хотел доказать себе и Олене, что легко найдет ей замену.

Зачем? Олене плевать, а себя не обмануть.

Оленев присел на стол, а Екатерина легким движением сбросила с плеч тонкие бретельки платья и оказалась в кружевном белье.

- Нравится? Или дар речи потерял?

Ее бы самодовольство перевести в электричество. Сколько пользы принесла бы обществу!

Впрочем, девушка играла, заигрывала и Оленев знал это.

На самом деле, Екатерина приехала из глубинки. Всего добивалась сама. Да, как модель, но пахала с утра до ночи. Это со стороны кажется, что жизнь модели - прогулки по подиуму, цветы, подарки и вечеринки. По факту - это тяжелый труд. По-настоящему, тяжелый.

Походи-ка, демонстрируя одежду несколько часов, не приседая? Или попробуй позировать в самых изысканных, а значит сложных для исполнения позах битый день напролет. И так неделями. Выходные - для моделей вещь условная. Нужно посетить вечеринки владельцев знаменитых брендов. Показаться им, чтобы приглашали и дальше, просто порадовать гостей своим присутствием. Посверкать улыбкой, делая вид, что ты - легкая как птичка. Залетела на огонек, и вскоре упорхнешь в небеса радости и беззаботности.

А потом вечером стонать под руками массажиста от боли в ногах.

Спортзалы, пробежки, постоянная диета и прочее - это уже можно и не перечислять.

Оленев знал, что поведение Екатерины - так, наносное. На самом деле, она приятная девушка. Он общался с ней на одном показе: закрытом, только для избранных.

И все равно каждый жест, каждое слово, каждое касание девушки раздражало.

Не-ет! Так не пойдет. Надо расслабиться и получать удовольствие, а заодно доставить его партнерше.

Олена уже никогда не станет… частью жизни Оленева, хотя все равно остается ей. Ярослав не может о ней не думать, не в силах не присматривать и не помогать. Но мужские потребности не отменить. И так уже в паху болит от неудовлетворенности.

Оленев прикрыл глаза, пытаясь вообразить на месте Екатерины Олену.

Вот она нежно касается, приближается, встает между его ногами и от одной мысли там тоже все встает. Буквально колом, как говорят романистки. Оленев всегда смеялся над этим определением. А зря!

Как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Нежные руки скользят по телу Оленева. Расстегивают рубашку, снимают, поглаживая плечи. Тянутся к брюкам. Горячо и больно. Сколько можно терпеть?

Оленев сам торопливо расстегивает ширинку.

- Ммм… А твой ствол-то не сидит в боксерах! - слышится звонкий женский смех, и ладошка касается того, что выскочило из белья.

Гладит, и Оленев откидывает голову, рычит сквозь зубы. Еще немного - и станет полегче. Боль уходит, приходит удовольствие. Боксеры оттягивают, освобождая горячую плоть.

Оленев в нетерпении притягивает обнаженное женское тело. Уже разделась? Когда?

Собирается насадить на себя. Пара движений - и мука закончена, а потом можно и сбавить градус возбуждения, переместившись в спальню…

Оленев выдыхает, открывает глаза и рычит.

- Что ты делаешь? - удивляется Екатерина, потому что сильные руки Ярослава удерживают ее на расстоянии. Голую, готовую…

- Извини. Давай в другой раз. Не сейчас.

- А по-моему, ты очень даже готов.

Она удивлена донельзя.

Ну да. Не сейчас, когда из штанов торчит такая пушка, словно Оленев собирается сутками отстреливаться. И от желания аж промежность свело.

Оленев прочищает горло. С трудом упаковывается в брюки.

- Потом. Давай позже. Я позвоню.

Ярослав выставляет потрясенную девушку за дверь со словами:

- Вечером принесут подарки. Не переживай. Все хорошо. Ты красотка.

Почему он не мог так разговаривать с Оленой? Почему, черт возьми? Ведь сейчас, даже отвергнутая Екатерина, смотрела ласково, понимающе и ушла без злобы и раздражения.

Оленев вернулся в рабочее кресло, ощущая такой дискомфорт, словно в штаны налили горячей лавы.

Ярослав выдохнул, расстегнул ширинку и приспустил боксеры.

Кончать в собственную руку, когда есть десятки женщин, готовых помочь с этим, выглядело глупым и нелепым. Но почему-то по-другому у него не получалось.

Оленев сбросил напряжение и отправился в ванну.

Часа два лежал в джакузи и размышлял, что же дальше.

Пока ничего не приходило на ум. Только пойти на поклон к Этель Яновне. Она с самого начала была права. Ни разу не ошиблась.

Может подскажет, как жить дальше?

Если даже секс без Олены невозможен?

* * *

Олена

Скучные брифинги, скороспелые материалы, редактура уже по факту - в полосе интернет-газеты. Я привыкла к этому беспределу. Понимала, что журналист не должен так работать. Не следует выкладывать статьи с колес, нужно отредактировать как следует, обдумать… Но куда деваться? Век информационных технологий подстегивал нас хлыстами недостачи в прибыли из-за скорости соперничающих изданий.