Книга Камень судьбы - Тимур Туров

– Все сделаем, как в аптеке, – с серьезным лицом кивнул Акундин.

– Давай, браза. Удачи тебе. Если кто будет интересоваться – я ничего не видел, никого не знаю. Но маякну на форуме в теме «Снаряжение» – мол, приходил покупатель, интересовался диггерской каской с двумя фонарями. О’кей?

– Спасибо, браза! Сочтемся.

Акундин, а следом за ним и Глеб пожали Додсону руку и спустились в подвал. Плита, о которой говорил крепыш, обнаружилась в самом углу обширного подземелья. Чугунная, толстая, она со скрежетом ушла в стену, открывая темный вертикальный лаз с железными скобами-ступенями. Глеб включил полученный от Додсона налобный фонарик, нагнулся над лазом.

– Глубоко…

– Лезь давай, – поторопил его Алексей.

Хватаясь руками за мокрые, изъеденные коррозией скобы, Глеб услышал, как Акундин задвинул плиту. Сверху посыпался мусор, кирпичная крошка, ржавчина.

Очутившись внизу, Глеб завертел головой. Синеватый луч налобника выхватывал из темноты низкие каменные своды, позеленевшие от времени, слякоть на земляном полу, пятна плесени, груды заросшей белыми грибами гнили. Сырой, тяжелый воздух содержал очень мало кислорода, приходилось дышать открытым ртом. Впрочем, это было даже к лучшему, так меньше чувствовался тошнотворный, густой запах тухлятины, неподвижно стоящий в подземелье.

– Нравится? – усмехнулся Акундин, спрыгнув в грязь рядом с Глебом.

– Мы что, вот тут будем прятаться?

– Жить захочешь – и в заднице у дьявола сныкаешься, – без тени улыбки ответил Алексей, подтягивая узел пледа. – Ладно, пошли. Нам еще топать и топать.

В низком тоннеле, которым брели Глеб и Акундин, гуляло эхо. Оно отражалось от каменных стен, дробилось на множество отзвуков, шелестело, забивая уши тяжким гулом, в котором слышались голоса давно умерших людей, когда-то, столетия назад, вырывших и обустроивших эти катакомбы. Тоннель вел под Москвой-рекой куда-то в сторону храма Христа Спасителя. Изредка попадались боковые ответвления, мрачные отнорки, перекрытые коваными, насквозь проржавевшими решетками.

– Тут где-то, наверное, и спрятана знаменитая «Либерия», – невольно понижая голос, сказал Глеб.

– Чего? – откликнулся идущий впереди Акундин.

– Библиотека Ивана Грозного.

– Если что и было, все давно превратилось в слизь, сгнило и пропало, – ответил Алексей. – Тут черви знаешь какие? В палец толщиной и длиной с руку. Человека обгладывают за ночь до костей. А крысы…

– Да ладно – крысы, – поежившись, нарочито бодро усмехнулся Глеб. – Чем они тут питаются-то?

– Мудаками вроде нас с тобой. Стой!

Акундин указал лучом налобника на проход, уводящий в сторону от основного тоннеля. На закопченной влажной стене Глеб заметил глубоко вырезанный в известняке знак: косой крест в круге.

– Нам туда, – сказал Алексей. – Слушай, что у тебя все время брякает, а?

– Замочек на куртке, – неуверенно ответил Глеб. – У него висюлька такая.

– Оторви. Задолбало уже – звяк-звяк.

Глеб зажал замок «молнии» в кулаке, на всякий случай подпрыгнул, проверяя, и отчетливо услышал тихий стук.

«Это не замок. А что тогда? Изумруд! Футляр открылся, камень выкатился из него и стучит», – догадался Глеб.

Он сунул руку в карман и нащупал пальцами гладкую и почему-то теплую поверхность камня. Не доставая изумруда, Глеб запихнул его в футляр и защелкнул крышку.

– Стой! – снова скомандовал Акундин. – Тихо! Тш-ш-ш!

– Что случилось? – еле слышным шепотом спросил Глеб.

– Не знаю… – Впервые с момента их знакомства в голосе Алексея послышалась неуверенность. – Как будто тише стало. Или темнее. В общем, хрень какая-то произошла…

Несколько секунд он стоял на месте, озираясь и прислушиваясь. Но кипучая натура в конце концов взяла верх над осторожностью, и Акундин тряхнул закудрявившимися от влажности волосами:

– Ладно, фигня это все. Пошли, до бункера уже немного осталось.

Это и вправду был бункер, настоящий, выстроенный, судя по датам на оборудовании, в конце пятидесятых годов на случай ядерной войны. Чтобы попасть внутрь, Глебу и Алексею пришлось вновь спускаться в вертикальную шахту, а потом прыгать с трехметровой высоты на кучу заботливо уложенных матов.

– Это диггеры постарались, – кивнув на маты, пояснил Акундин. – Тут у них убежище.

Глеб прошелся по бункеру, разглядывая толстенные двери с запорными штурвалами, бетонные своды, кабели, аккуратно уложенные на крюках-держателях, эбонитовые телефоны, попадавшиеся через каждые десять метров, пол, выложенный дырчатой металлической плиткой, лампочки в сетчатых колпаках. Аппаратура для фильтрации воздуха не работала, телефонные трубки молчали, в кранах не было воды, но электричество каким-то образом поступало в этот реликт давно завершившейся «холодной войны».

– Наверное, просто забыли провод какой-нибудь обрубить, – пожал плечами Акундин в ответ на вопрос Глеба и добавил: – Ничего не трогай. Это комната для совещаний. Вон дверь, а за ней комната отдыха. Там сухо и тепло. Выбери себе кушетку – и спи. Сюда никто не пролезет, я люк запер.

– А ты куда?

– Никуда. Посижу вот пару минут, помедитирую, ха-ха. Иди, тебе выспаться надо. Не забудь, с тебя еще «длинная история».

Глеб хмыкнул и отправился в комнату отдыха. Уже улегшись на жесткую кушетку – бункер был меблирован чрезвычайно аскетично, – в проеме не до конца прикрытой двери он увидел, как Акундин, сидя на корточках и сжав виски ладонями, раскачивается из сторону в сторону, что-то бормоча под нос. Потом усталость взяла свое. Глеб словно провалился в непроглядную пропасть…

И вновь ему пригрезился странный, удивительный сон.

Золотые масляные лампы, изготовленные специально для Повелителя Ойкумены, давали мало света, и в углах восьмигранного походного шатра залегли густые тени. Тускло поблескивало золотое шитье на парчовых занавесях. От запахов благовоний кружилась голова. Александр взъерошил волосы и стер со лба внезапно выступивший пот. Бешено колотилось сердце, руки сделались слабыми, точно у ребенка. Опять приступ! С трудом приподнявшись на лежанке, Царь царей потянулся к кувшину с вином. Сил наполнить кубок не осталось, и Александр, как простой пастух, припал к краю кувшина, глотая тягучую сладкую влагу в надежде, что она вернет былую мощь его телу. Он всегда пил вино неразбавленным, как и все македоняне. Греки за это называли своих северных соседей варварами. Где сейчас надменная греческая гордость? Там же, где и былая слава Персидской империи – у подошв его сандалий.

Глеб на мгновение удивился, откуда он знает столько, ведь никогда не интересовался этими делами, но удивление ушло, и он вновь потерял себя, растворился в видении…

Оторвавшись от кувшина, Александр повалился на подушки, заскрипел зубами. Проклятие! Через несколько дней его непобедимое войско должно выступать в поход. Непокорная Аравия ляжет под пяту Повелителя Вселенной, как легли десятки иных стран. Будут новые битвы, будут новые города, завоеванные его непобедимой армией. Будут и новые колодцы божественной мощи. Но, во имя Зевса, как он поведет в бой гетайров, если у него нет сил поднять руку, чтобы ударить в медный щит и вызвать слуг?