Книга Первый - Юлия Резник

Если бы ему кто-то раньше сказал, как он раскиснет — не поверил бы. А тут… Черт. Друзья шутили, что его потеряли. А Демьян… Ну, что сказать — он теперь действительно каждый раз торопился поскорее от них отделаться, чтобы вернуться к ней. Да, Алька стремительно ворвалась в его жизнь, перевернув ее, по большому счету, вообще с ног на голову. Но она так идеально, так просто в нее вписалась, что Богданов уже и вспомнить не мог, как вообще без нее жил. Чем? За каким чертом?

* * *

Понравилась Алька и его матери. Сама по себе понравилась. Но главное, тем, что из-за молодой жены Демьян отошел от дел. Конечно, в детали он не вдавался и именно так свое решение не объяснял ей. Просто сказал матери, что хочет проводить с семьей больше времени. Уже за одно только это, за то, что он, наконец, перестал собой рисковать, мать Демьяна готова была Альке целовать руки. Ну, а скорое появление внука и вовсе возвело Алю на недосягаемый пьедестал.

— Ты ей, Демьянушка, скажи, чтобы она больше отдыхала. Я, признаться, переживала, как такая молоденькая девочка будет справляться с хозяйством, но Аля — это ж чудо какое-то. Я сегодня пришла, а она шторы развешивает! Сама по лестнице скачет. И это после института! Ей нужно больше отдыхать. Ты сам, что, шторы не можешь повесить? Ей же скоро рожать…

Он мог. Собственно, так и планировалось. Но его вызвали к Князеву. И разговор затянулся.

Демьян обошел по кругу взволнованную мать и заглянул в большую кухню-гостиную. Теперь его берлога и впрямь походила на дом. И домом пахла.

— Аль, я дома.

— А чего в проходе стоишь? — улыбнулась та, активно помешивая что-то в сотейнике, от чего ее тяжелая грудь тоже пришла в движение. Демьян сглотнул собравшуюся во рту слюну. Видит бог, он всерьез решил, что не станет больше на нее взбираться. Потому что это даже неприлично! Они женаты вот уже… почти восемь месяцев. И по календарю медовый месяц уже давно закончился. К тому же подходил срок родов. Ему нужно было как-то учиться сдерживать себя. Смешно! Ему… учиться… сдерживаться. Но ведь так и было! От его контроля рядом с ней ничего не оставалось. Тот рушился как карточный домик. А мысль о том, что после родов ему придется воздерживаться, по крайней мере, два месяца, доводила Демьяна до глухого отчаяния. И совсем уж неправильное… То, в чем он даже себе сознавался с трудом — Демьяну совершенно не нравилась мысль, что в скором времени ему предстоит делить свою женщину с кем-то пока для него абстрактным. Он оказался жутким эгоистом.

— Думаю, все же тебя выпороть.

— Демьян! — ахнула за спиной мать, но Алька лишь рассмеялась.

— За что на этот раз? Какую страшную глупость я опять совершила?

— На стремянку лазила? Лазила! И возле плиты опять стоишь, как будто я не могу заказать доставку.

Упреки Алькиного отца, наверняка справедливые упреки, все еще звучали у Демьяна в ушах. Но чем больше он старался оградить жену от быта, тем с большим упрямством она хваталась за любую работу. Он не знал, что с этим делать!

— Опять ты за свое?! Да мне же нравится! Как ты не поймешь? — Алька задрала руки над головой и несколько театрально встряхнула. Видя, что у них намечается спор, мать Демьяна поспешила ретироваться. Пробормотала, что забежит на днях помочь, если надо, по хозяйству, и выскользнула за дверь. Они даже не заметили.

— Ну, что нравится? Шторки гладить? И морковку тереть? — усмехнулся Демьян Але в волосы. Они ведь и впрямь были женаты уже почти восемь месяцев, а он так и не нашел себе применения. И вроде были предложения — возглавить личную охрану одного олигарха, а у другого — службу безопасности, и деньги хорошие предлагали. А ему все казалось, что это слишком мелко. И что Аля достойна большего.

— Да! — неожиданно горячо выпалила та. — Очень нравится! И шторки гладить, и морковку тереть. Что тебя удивляет?

— Ты же совсем к этому не привычная. Ты же…

— Кто?

— Дочь президента, — повел широкими плечами Демьян, удивляясь тому, что завел эту тему.

— И много же мне это счастья принесло! Нет, это даже удивительно!

— Что именно?

— То, что ты до сих пор не понял, что мне кроме этого, — Аля обвела лопаточкой комнату, — и тебя… ничего, абсолютно ничего другого не нужно! Собственно, достаточно будет тебя одного.

— Алька…

— Ну, что? Мне, наверное, нужно было сразу это все прояснить. Но я только сейчас поняла, как ты по этому поводу загоняешься.

— А я и не загоняюсь, — усмехнулся Демьян. — Просто хочу, чтобы ты была счастлива.

— Уже! Разве ты не видишь? Уже! Я никогда… никогда в жизни не была такой счастливой.

Стремясь делом доказать Демьяну правдивость собственных слов, Алька пылко его поцеловала. И у него вдруг так спокойно стало на душе. Так легко. Он ведь и сам замечал, как Алька меняется. Ее преображение у него на глазах происходило. И он видел, что она становится уверенней, улыбчивей, смелее… Как, раскрепощаясь, она избавляется от страхов, вызванных произошедшим в жизни хаосом, как уходят ее кошмары. Не сразу, конечно, но постепенно. Тут и работа с психологом сказывалась, и то, что многие ее страхи они проговаривали вместе. Избавляя Альку от чувства вины, которое в ней все еще сидело. И ее совершенно неожиданная беременность тоже сыграла в плюс. Але было на что переключиться. Ведь там, где смерть — там и новая жизнь. Аля вбила себе в голову, что назовет сына Михаилом. В честь погибшего Михея. И так решив, вроде бы совсем успокоилась. Иногда Демьян думал о том, что она будет делать, если родится девочка. В конце концов, пол ребенка они узнавать не стали.

— Эй-эй, милая, притормози.

— Что такое? — осоловело моргнула Алька. Ее обычно прозрачные глаза сейчас были мутными от желания…

— Нам же нельзя!

— Что за глупости? Я буквально сегодня была у доктора, и он как раз советовал нам… Ну, ты понял. Я ведь уже перехаживаю. А это верный способ маленького поторопить.

Демьян облизал губы, отгоняя тут же мелькнувшие перед глазами картинки, чтобы на трезвую голову взвесить все за и против. Хотел даже погуглить на эту тему. Потому как, может, и правда, его сведения устарели. Но она разрушила все его планы, когда одним ловким движением расстегнула ширинку и сжала в руке подрагивающий от нетерпения ствол.

— Я осторожно, да? На полшишечки… — застонал Демьян.

— Да как угодно. Только скорее, я уже не могу…

Алька завозилась, повернулась к нему спиной. С недавних пор это была едва ли ни единственно возможная для них позиция. Сзади. Но сразу переходить к главному Демьян еще не был готов. Усадил жену на высокий барный стул, дернул вверх огромную футболку, оголяя круглый живот и налитую грудь, изборожденную голубоватыми реками вен. Молочную, с потемневшими, готовыми выполнить свою главную функцию, сосками. Втянул в рот. Алька привычно зашипела — те стали невозможно чувствительными. Выждал, давая ей время привыкнуть. Проник пальцами под резинку свободных брючек, лаская набухший вытянутый бугорок. И только потом стал их с рычанием посасывать. Выжимая в рот первые сладкие капли. Выбивая из нее звонкий крик. А уж потом, когда она зашлась вся, стащил со стула, развернул и мягко-мягко, благоговея, в нее вошел. Казалось, беременность сделала ее еще более тесной. И ей самой, и ему в таких условиях много не надо было. Кончили одновременно.