Книга Витязи в шкурах - Анатолий Дроздов

Теперь хорты, забыв о ней, увлеченно разговаривали – непонятными словами. Ярославна сердито переступила с ноги на ноги, и зеленоглазый хорт словно почувствовал, обернулся.

– Поднимайтесь на забрала! Начинаем!

Непонятно как, но на забрале хорт оказался рядом. Здесь Ярославна его лучше рассмотрела. Хорт оказался ростом с Игоря и такой же плечистый. Но поджарый. В черных волнистых волосах уже хорошо заметны белые нити.

"Годами он, наверное, такой же, как и Игорь! – подумала Ярославна, но тут же одернула себя: – О чем это я?"

Тем временем хорт, окинув взором опустевший перед острогом луг, повернулся и махнул рукой кузнецу. Людота потянул за веревку, щелкнул железный крюк, отпуская кольцо, и длинная балка-коромысло, увлекаемая тяжелым противовесом, стремительно повернулась. Толстая веревка, прикрепленная к ее длинному концу, выскочила изнутри машины, распрямилась, из плетеной сетки на конце пращи вырвался круглый камень и по дуге полетел к лугу. Ударил. Красное облачко вспыхнуло на месте падения, в стороны брызнули крупные осколки.

– Шагов двести, – оценил Михн. – Стрела пролетит больше, но будет уже слабая. Чем бросаешь, боярин? – поинтересовался.

– Сотами, – улыбнулся зеленоглазый хорт. – Делаем из камней и глины колобок, гончары обжигают. Они круглые – хорошо летят. Попадать проще – три размера, каждый одинакового веса – пуд, полпуда и полтора. А при ударе о землю камни разлетаются – сами видели.

– По ногам будут бить! – сморщился Якуб. – Лучше в головы.

– Перебить поганому ногу – хорошо! – не согласился Михн. – Без ноги – какой воин?! Дальше камнемет может? – обратился он к хорту.

Тот кивнул и крикнул Людоте. Помощники кузнеца, повиснув на веревках, уже опустили длинный конец балки, закрепили крюком. Людота взял из небольшой горки колобок поменьше, сунул его в сетку пращи. И снова балка стремительно прянула кверху. Красный колобок понесся над лугом и у самого берега ударил в молодую ветлу. Брызнули осколки, и ветла нехотя переломилась пополам.

– Супер! – воскликнул Вольга. – Хану бы по башке!

– Забор от стрел если поставят, разобьем, – заключил Михн. – А когда поганые к самому тыну приступят? – снова спросил у хорта.

– Дробом, Людота! – скомандовал тот.

Кузнец снял пращу и ловко надел на конец балки железную втулку с прикрепленной к ней большой деревянной чашей, закрепил втулку шкворнем. Затем высыпал в чашу ведро камней.

– Мелкие, – засомневался Вольга.

Кузьма не успел ответить. Людота дернул веревку, балка прянула – и целый рой камней взлетел сначала вверх, а затем густо и страшно ударил в шагах пятидесяти от тына. Прямо по стаду овец, жавшемуся к острогу.

Закричал перепуганный пастушок, заблеяли и порскнули во все стороны овцы. Но не все. С полдесятка осталось на траве. Некоторые еще дергались в агонии.

– Вот тебе и мелкие! – сказала Ярославна и повернулась к Якубу: – Заплати за овец. Не скупись – пастушка до смерти напугали. Ты, боярин, – повернулась она к Кузьме, – заготовь побольше своих колобков. Он даст денег, – кивнула на Якуба.

Ярославна зашагала прочь по забралу, слыша, как Михн приказывает хорту: "Теперь оба камнемета сразу!" Внутри острога засуетились, повисли на веревках, опуская метательные балки. Ярославна прошла мимо – в ворота. Позади поспевал Якуб. За тыном ее шатнуло. Якуб подскочил, поддержал под локоть.

– Сейчас повозку кликну! – засуетился.

– Не надо! – отстранилась Ярославна. Якуб смотрел вопросительно.

– Этот старший хорт – хороший лекарь? – спросила она.

– Люди хвалят, – неопределенно ответил Якуб.

– Как закончат, пришли ко мне! – распорядилась Ярославна и медленно пошла к стенам города. Веред на шее пульсировал: как будто кололи раскаленным шилом. Красные круги плыли перед глазами. "Дойду! – упрямо подумала Ярославна. – Обязательно. Смотрят".

Она оглянулась. Холопки семенили следом, подбирая подолы рубах – на улице было нечисто. "Молодые, здоровые, а отстали", – несмотря на боль, усмехнулась Ярославна. И ей стало легче…

* * *

Руки у хорта были прохладные. Прежде, чем тронуть ее плечо, он омыл их в шайке с водой. Ярославне это понравилось. Ее лекарь в Новгороде Северском, когда приходил пускать кровь, рук не мыл. Осторожные прикосновения холодных пальцев были приятны – унимали боль.

Она сидела на лавке у самого окошка нетопленой бани – так велел хорт. Он также велел снять навершник и рубаху. Убрус княгиня сняла сама, но повойник оставила – не мешает. Напуганная служанка все же прикрыла Ярославну рубахой ниже пояса, как бы пряча самое сокровенное у хозяйки от нескромного взгляда. Ярославна ее отослала – потом молотить языком! В бане они остались вдвоем.

Хорт закончил мять ее веред, достал из сумки что-то завернутое в чистую холстину, развернул. Ярославна, скосив глаза, увидела маленький ножик, странного вида щипцы. Поежилась. А хорт тем временем вытащил из сумки глиняную баклажку, небольшую чару. Наполнил и поднес ей с поклоном.

– Что это? – настороженно спросила Ярославна, принюхиваясь. Жидкость в чаре слегка пахла медом.

– Чтоб не больно, когда резать, – пояснил хорт.

– Резать веред? – с сомнением в голосе сказала Ярославна.

– Иначе не вылечить, – пояснил хорт, прикладывая тыльную сторону ладони к ее лбу. От его руки исходила прохлада. – У тебя, княгиня, жар, к вечеру он усилится. Сляжешь. Да так, что можешь не встать.

Ярославна вместо ответа залпом выпила. Жидкость оказалась горьковатой, обожгла горло. Ярославна сморщилась, но тут же ощутила, как по жилам пошло тепло. Приятное.

Хорт сел напротив, уставился на нее. Прямо в глаза. "Что это он?" – недовольно подумала Ярославна, но хорт словно подслушал:

– Надо немного подождать. Чтоб подействовало.

Пялиться он не прекратил. И Ярославна не сдержалась:

– В твоей стороне веред тож вырезают?

– Запущенный – обязательно, – ответил хорт.

Ярославна не поняла, что такое "запущенный", но сообразила, что напрямую касается ее.

– Лекарей хороших у вас много?

– Да.

– А ты?

– Не самый лучший. Я больше ведун, как здесь говорят.

Хорт не стал хвалиться, Ярославне это понравилось. Веред снова запульсировал, и она вдруг спросила сердито:

– Хортом зачем стал?

– Дочку князя своего спасал. Иначе к похитителям было не подобраться. Если б мы пришли в человечьем обличии – ее сразу убили бы. А так удалось вывести – живой и здоровой. Теперь терпи, княгиня!

Хорт встал, смочил холстинку из той же баклаги и протер ей плечо и шею. Плеснул из баклаги на руки, омыл. Затем взял ножик и зашел ей за спину…