Книга Развеянные чары - Дебора Тернер

Коннор отвел глаза. Его раздирали странные чувства, чем-то напоминавшие ревность. Всего полчаса назад эта красавица трепетала в его руках, позволяя ему делать с ней все что угодно, но сейчас она спокойна и холодна, как все снега Арктики, и ее самоконтролю может позавидовать самурай.

Она снова строит свою стену отчуждения, кирпичик за кирпичиком, ярус за ярусом, она по-прежнему думает о своем муже и беспокоится за свою деловую репутацию. Коннор чувствовал, как Линда ускользает от него.

— Почему Ник доверил тебе право подписи, если не планировал твоего активного участия в делах фонда?

Линда села на диван, откинула гриву черных волос за плечи. Взяла газету и принялась листать. Потом резко отшвырнула ее и подняла холодный до враждебности взгляд на опешившего Коннора.

— Муж уважал мои деловые качества. Право подписи было лишь знаком этого уважения. Он ведь не собирался умирать так рано. Кроме того, он хотел, чтобы я была в курсе всех дел.

— Но ты не очень-то ими занималась, верно?

— После смерти Ника я забросила почти все. Я просто не могла заниматься ничем, что было связано с его именем. Год провела в Гонконге, потом вернулась, занялась другим. В фонде я лишь пару раз подписала чеки, когда Тони не было. Кроме того…

Линда внезапно резко умолкла, и Коннор с интересом взглянул на нее.

— Что, Линда?

— Я… это было в ту неделю… Я собиралась зайти к Френку, потому что Тони сказал, что у фонда нет денег на счете. Я спросила Френка, почему…

— И он ответил, что…

— Что не о чем беспокоиться, ведь он сам создавал структуру фонда.

— Что же в этом такого?

— Он не создавал структуру. Он пришел позже. У меня кровь в жилах застыла, когда я узнала, какие рискованные операции по вкладам он проводил. Особенно меня взбесило то, что ему просто нравился риск. Адреналин в крови, понимаешь?

— И что ты сделала?

— Я сказала, что обращусь к учредителям и выясню, разрешали они ему эти операции или нет. Он рассмеялся и сказал, что я старомодна и занудна, как всякий банкир. Еще он сказал, что с Ником они всегда находили общий язык, потому что у них обоих есть в жилах немного пиратской крови. Я отвечала, что Ник никогда не пошел бы на обман, а он смеялся. Думаю, он знал про Пенни… Я собиралась уходить, и он попросил меня подписать несколько чеков. Я была так расстроена, что едва взглянула на них.

— А что учредители? Что они сказали?

— Большинство действия Френка одобрили.

— Неужели они не видели, какой это риск?

Коннор сам не ожидал, что будет так взволнован рассказом. Если Линда говорит правду, если она беседовала с учредителями, значит, она чиста!

— Я никого не обвиняла — у меня не было доказательств. Кроме того, не будучи членом правления, я должна была действовать крайне деликатно и не могла влиять на политику фонда. Я решила последить за действиями Френка, но через пару дней он мне перезвонил и обвинил в намеренном очернении его действий перед акционерами и правлением.

— Он тебе угрожал?

— Что? Нет, Френк просто полностью уверен в себе, считает себя магом и волшебником, который никогда не делает осечек.

— И что было дальше?

— У нас был еще один неприятный разговор. Он орал, я была вежлива, но непреклонна. Он мог разрушить все, о чем Ник мечтал. Просто развалить фонд, промотать огромные деньги. Ник никогда бы на такое не пошел.

Коннор чуть подался вперед.

— Ты хорошо знаешь Френка?

— Я думала, что знаю его достаточно. Он бывал у нас, после смерти Ника помогал мне. Мне он нравился. И жена его мне нравилась.

Коннор откинулся на спинку дивана и после недолгого молчания спросил:

— Что ты думаешь делать?

— Вначале надо точно выяснить, насколько плохи дела фонда. На газеты полагаться нельзя.

— Каким образом?

— Вот это проблема. Френк теперь в курсе, что мы с ним противники, и вряд ли пойдет на сотрудничество.

Коннор поднялся с дивана и прошелся по комнате.

— Думаю, что смогу помочь тебе. Свяжусь кое с кем…

— Не думаю, что тебе стоит ввязываться, Коннор!

— Пусть тебя это не волнует. Я веду дела со многими людьми, мы связаны обязательствами, и я могу потребовать сообщить мне некоторые сведения.

— Я не могу позволить…

Золотые глаза насмешливо сверкнули.

— Леди! Вы не можете только одного — остановить меня. Линда, запомни, куда бы ты ни направилась, я буду на шаг позади. Или впереди.

Зачем он это делает?! Неужели потому, что любит ее?

― Почему, Коннор?

— Считай, что у меня шкурный интерес. Я ведь один из вкладчиков фонда. Кстати, нас таких много. Первым делом поговорю с редакторами газет. У них должна быть еще какая-нибудь информация. Кроме того, издатель книги — он тоже может быть полезен.

— Книга не появится до пятницы.

— Я возьму сигнальный экземпляр.

Его уверенность подавляла, но Линду это отнюдь не расстраивало.

— Коннор, мы даже не знаем, как на самом деле обстоят дела в фонде. Ведь газеты…

— При всем моем неуважении к газетчикам, они вряд ли руководствовались только слухами и сплетнями. Газеты часто врут, но при этом почти всегда знают правду.

— Деньги могли пропасть и по другим причинам…

— Полагаю, мы сможем это выяснить.

Он вышел из комнаты, и Линда без сил вытянулась на диване, чувствуя себя так, будто попала в самый центр торнадо и чудом выжила. Она вяло подобрала газету, перелистала ее. Ник улыбался ей с фотографий, живой, веселый, легкомысленный.

Она вспомнила лицо Пенни. Ник, как ты мог это сделать! С ней… со мной…

Линда не заметила, как Коннор вернулся, и вздрогнула, услышав его тихий голос:

— Что с тобой?

— Я смотрю на него, как на незнакомца. Как он мог так поступить со мной? Почему я была так слепа?

— Это бывает.

— Я знаю. Измены случаются и в счастливых семьях.

— Думаю, что даже чаще, чем в других.

— Я считала наш брак счастливым. Именно из-за этого я и чувствую себя полной идиоткой. Может, начнем работать?

Вечер принес массу информации — и новых потрясений. Линда молча пробежала глазами несколько страниц документов, губы ее побелели, она тихо прошептала:

— Где ты это взял?

— Контакты. Связи. Взаимопомощь.

Он подошел к ней, склонился над плечом, и Линда жадно вдохнула его запах — запах молодого сильного хищника, запах мужчины…