Книга Эпоха великих потрясений. Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны - Ольга Скороходова

Второй документ, подписанный в Кэмп-Дэвиде, – «Рамки заключения мирного договора между Египтом и Израилем» – обязывал стороны подписать полномасштабный мирный договор в течение 3 месяцев (на самом деле сторонам понадобилось на это полгода). Израиль должен был произвести поэтапный вывод войск с Синая для его возвращения под суверенитет Египта. Важно, что самые спорные проблемы – вопрос об Иерусалиме и о поселениях на Восточном Синае – не нашли отражения в тексте документа. Они прояснялись в прилагавшихся письмах, статус которых был не сопоставим с «Рамками мира».

Подписание в марте 1979 года итогового документа кэмп-дэвидского процесса происходило в принципиально новой обстановке на Большом Ближнем Востоке вследствие исламской революции в Иране. Ни введение военного положения, ни назначение на пост премьер-министра лидера оппозиции Шапура Бахтияра не смогло спасти монархию в Иране. В январе 1979 года шах Ирана, так и не успевший воплотить в жизнь грандиозные планы модернизации, покинул страну. Возвращение в феврале 1979 года в Тегеран из 15-летней ссылки духовного лидера революции аятоллы Хомейни ознаменовало начало нового периода в истории Ирана и региона.

С падением шахского режима, по сути дела, рухнула политика «опоры на два столпа», и США нуждались в контраргументах против нового Ирана, настроенного крайне агрессивно в отношении США. Подписание мира между Египтом и Израилем мыслилось частью, быть может, даже весомой частью, некой новой системы региональной безопасности. В одном из меморандумов, составленных З. Бжезинским в начале февраля 1979 года, он напишет, что утверждение режима Хомейни в Иране может повлечь за собой эпидемию фундаментализма по всему Ближнему Востоку, что в итоге очень сильно затруднит защиту американских интересов.

Египетско-израильский мирный договор объявлял о прекращении состояния войны, восстановлении полноценных экономических, торговых, культурных отношений между государствами, предусматривал передачу Синайского полуострова Египту. Однако его связь со всеобъемлющим урегулированием арабо-израильского конфликта была не убедительна: она сводилась лишь к тому, что в преамбуле остальным арабским странам предлагалось присоединиться к мирному процессу. Центральный вопрос конфликта о палестинских беженцах планировалось решить через пять лет (в итоге Палестинская национальная администрация была создана лишь в 1994 году, и для этого понадобился еще один переговорный процесс, проходившей под эгидой Норвегии, и еще один договор – Соглашение в Осло).

Очевидно, что данный мирный договор, равно как и результаты дипломатии Г. Киссинджера, был далек от пожеланий арабской стороны. Нет нужды говорить и о том, что египетская репутация в арабском мире была испорчена практически безнадежно. «Арабская улица» отреагировала со свойственной ей импульсивностью: в Эль-Кувейте, Тегеране и Дохе были захвачены посольства Египта, а в Дамаске – офис египетской авиакомпании. В те дни весь мир облетела фраза Ясира Арафата: «Садат променял интересы арабов на горсть синайского песка». На какой-то момент, по крайней мере, в публичном пространстве, арабский мир, ведомый радикалами, сомкнул свои ряды против «третьего Синайского соглашения», а сам Египет подвергся политическому остракизму. Все это, по оценкам ЦРУ, способствовало усилению позиции Москвы в регионе, но лишь на короткий срок – до начала военной операции в Афганистане. В то же время, судя по архивным документам, по дипломатическим каналам Иордания и Саудовская Аравия сообщили о своей негласной поддержке условий соглашения, хотя последняя выразила сожаление по поводу того, что Каир так и не добился полного вывода войск Израиля с оккупированных территорий.

Долгосрочный эффект кэмп-дэвидского аккорда выглядит неоднозначно. Во-первых, он расценивался, и справедливо, как завоевание американской дипломатии и существенный удар по позициям СССР в регионе. Во-вторых, была изменена региональная военная расстановка сил, причем отнюдь не в пользу радикалов, голоса которых были так хорошо слышны непосредственно после подписания документа. В-третьих, что, пожалуй, самое главное: хотя проблема арабо-израильского противостояния и палестинский вопрос до сих пор не сняты с повестки дня мировой политики, исключение Египта из списка противников Израиля, как показала история, сделало невозможным повторение полномасштабной войны между арабами и Израилем, даже в условиях подъема принципиально новых и радикально настроенных исламских сил, вызывающих волны насилия по всему Ближнему Востоку все последнее десятилетие.

Подводя итоги, можно констатировать, что энергетический кризис 1973–1974 года стал знаковым событием в эволюции отношений ОПЕК с мировым сообществом. Выступление картеля, попытавшегося объединить под своей эгидой развивающиеся страны, выходило за логику холодной войны с ее ключевым противостоянием двух сверхдержав. Ведомый в политическое наступление арабскими странами, продемонстрировавшими способность прибегать к радикальным средствам для достижения политических целей, третий мир стал оказывать достаточно активное влияние на политику по обе стороны Атлантики и на динамику «глобального конфликта» – основополагающего фактора международной жизни того времени.

После снятия эмбарго развитые страны разработали новую модель экономических и политических отношений с ОПЕК и странами третьего мира. Она включала в себя элементы конфронтации и сотрудничества, взаимодействие на двустороннем уровне и в формате многосторонней дипломатии.

Поскольку нефтяная проблема породила разногласия внутри Западного блока, можно выделить условный европейский и американский подходы в отношении ОПЕК и третьего мира в целом. Старый Свет, прежде всего члены ЕЭС, были более восприимчивы к желанию стран – производителей нефти пересмотреть отношения между развитым и развивающимся миром, не ограничиваясь энергетической сферой; они были более открыты к идее многосторонней дипломатии. Что касается позиции США, то, подходя к этой проблеме с практической точки зрения, Вашингтон предпочитал узкий формат встреч, ограничение повестки дня конкретными проблемами.

В целом взаимодействие двух векторов, американского и европейского, определили эффективность новой модели отношений Западного блока с ОПЕК, проявившейся в успешной интеграции картеля в систему связей капиталистического мира. В результате выступление ОПЕК, ставшее мощным дестабилизирующим фактором системы международных отношений в начале 70-х годов, к концу десятилетия было нейтрализовано. Доказательством этого служит тот факт, что, когда в 1979 году США стали спонсором египетско-израильского мирного договора, не решавшего главного вопроса арабо-израильского конфликта – палестинского, страны ОПЕК, единодушно и жестко осудившие Египет за предательство арабского дела, даже не подумали о таких ассиметричных действиях, которые были предприняты ими в 1973 году в ответ на американскую помощь Израилю. ОПЕК не собиралась рисковать серьезным экономическим, финансовым, военно-техническим сотрудничеством с ведущей экономикой мира ради того, чтобы добиться от Вашингтона большей жесткости в отношении Израиля. Это свидетельствовало о серьезном изменении в расстановке сил на Большом Ближнем Востоке и, ввиду ключевой важности этого региона, не могло не оказывать воздействия на широкую политическую палитру холодной войны.