Книга Венера - Джейн Фэйзер

— Я бы этого не сказал, — возразил Ник. — По-моему, у тебя обо всем давно уже есть собственное мнение.

— Милорд, вы просто льстите мне! — кокетливо улыбнулась Полли. — Уверяю вас, это не так.

— Не стану спорить, — молвил Николас, надевая рубашку. — Но ты должна научиться принимать комплименты, не задавая лишних вопросов и не выражая сомнения в их искренности.

Облачившись в камзол и плащ, он поправил оборки на рукавах.

— Не могу понять, зачем говорить комплименты, если они неискренни! — высказала девушка свое недоумение.

— Так уж заведено. Комплимент может порой прозвучать как оскорбление, любовь моя. В общем, это довольно сложная наука, которую тебе еще предстоит постичь!

— Я не против!

Полли откинулась на подушки и укрылась одеялом.

— Может, отложить нашу поездку за покупками?

— О нет! — воскликнула Полли. — И почему последнее слово всегда остается за вами?

Николас засмеялся:

— Не надейся одержать надо мной верх, моя детка. У меня слишком большой жизненный опыт, да и голова работает неплохо.

— Ничто не мешает и мне отточить свой меч о ваш. Я знаю, каким острым и прямым может он быть! — Она многозначительно посмотрела на Кинкейда.

Он только присвистнул от неожиданности. Этот взгляд, очаровательный и порочный одновременно, эти интонации, словно заимствованные из популярнейших любовных романов, несомненно, покорят публику, перед которой ей придется вскоре предстать.

— Предвижу, что вы сделаете блестящую карьеру, госпожа Уайт!.. Если только не свернете себе до этого шею! — Подойдя к постели, Ник поцеловал ее. — Я буду обедать у себя дома, с Маргарет.

Полли обиженно надула губки.

— Но я не хочу обедать в одиночестве!

— Тогда сиди голодная, — безжалостно изрек Кинкейд, не обращая внимания на ее капризный тон, который более пристал бы какой-нибудь избалованной знатной барышне, чем этой необразованной девчонке.

И ей ничего не оставалось, как только безропотно признать свое поражение.

— Думаю, мне не помешает небольшая прогулка, — заявила она. — Полагаю, я не должна спрашивать у вас разрешения?

Николас покачал головой:

— Ты здесь хозяйка. Однако одной лучше не выходить из дому, ведь на улице небезопасно.

— Забыли, что я с улицы? Смогу как-нибудь и сама о себе позаботиться!

Николас нахмурился.

— Сейчас ты уже не та, что была прежде, — сказал Ник. — И нынешнее твое положение обязывает тебя соблюдать правила приличия. К тому же если ты пойдешь одна, то можешь стать жертвой какого-нибудь негодяя.

— Я выйду из любой ситуации, — заверила его Полли. — Заговорю, например, с хулиганами на их же собственном жаргоне.

— Я и забыл, сколь ты находчива! — с шутливым удивлением проговорил Ник. — Однако, повторяю, будь осторожна.

— Слушаюсь, милорд! — промолвила смиренно Полли, глядя на него невинным взором. — Я сделаю все, как вы желаете!

Ник помедлил, не в силах оторвать взгляд от милых глаз, соблазнительных, чувственных и лукавых. Но откладывать свой уход он уже не мог.

— До встречи! — бросил он и вышел.

Полли слышала, как стукнула парадная дверь, и вздохнула. В сердце ее еще теплилась надежда, что Николас все-таки останется и их идиллия продлится. Поскольку же ничего подобного не произошло, она решила извлечь хоть какую-то выгоду из ее теперешнего положения.

Настало время вкусить от новой жизни, подаренной ей щедрой судьбой. Отныне она хозяйка в своей квартире. Никто не вправе требовать от нее ответа. Ей не надо больше выполнять чьих бы то ни было распоряжений и подчиняться чужой воле. И ко всему прочему она может идти куда заблагорассудится. За дверью же этого дома ее ждал целый мир!

Быстро одевшись, Полли торопливо спустилась вниз по узкой деревянной лестнице.

— Во сколько прикажете подавать обед, госпожа? — поинтересовалась миссис Бенсон, выходя в холл.

Вопрос застал Полли врасплох: она не привыкла еще к своей новой роли.

— Обед? — растерянно повторила девушка. — Когда вам будет угодно…

Миссис Бенсон внимательно посмотрела на нее.

— Нет, моя дорогая, я должна знать, когда это вам будет угодно, — мягко произнесла она.

Полли закусила губы.

— Может быть, в час?

— Очень хорошо, — с готовностью отозвалась миссис Бенсон. — Я приготовлю для вас вкусное жаркое из дичи с пикантной приправой! — Она улыбнулась. — Будьте осторожны: на улице очень скользко!

— Спасибо, — ответила Полли, тронутая ее заботой.

Выйдя из дома, она быстро поняла, что прогулка в такую погоду не доставит ей особого удовольствия. Снег кое-где успел растаять, и потоки грязной воды устремились в сточные канавы. Немногочисленные прохожие, спешившие куда-то по своим делам, испуганно сторонились проносившихся мимо экипажей.

Полли шла по Друри-лейн по направлению к королевскому театру, и когда она достигла наконец заветного места, к зданию подкатил роскошный экипаж с гербами и эмблемами и, резко остановившись, окатил девушку грязью.

Полли тут же набросилась с бранью на кучера, повинного в случившемся. Тот принялся отвечать ей в той же типичной для низов манере.

— Боже мой, что произошло? — послышался вдруг чей-то приятный голос.

Из кареты выглянул мужчина.

— Ваш кучер — невежа, сэр! — произнесла раздраженно Полли. — Он едет так, словно никого, кроме него, нет на целом свете, да еще имеет нахальство ругаться!

Джордж Виллерс, герцог Букингемский, буквально лишился дара речи, увидев перед собой девушку невиданной красоты. Никогда прежде не доводилось ему встречать подобной жемчужины. Прелестные глаза, бездонные, как горные озера, сверкали возмущением, нежная кожа чуть порозовела. Вельможа заметил, что юная леди хотя и скромно, но со вкусом одета и изъясняется, обращаясь к нему, на языке, принятом у людей образованных.

— Приношу свои извинения, мадам! — Он открыл дверцу экипажа и, выйдя, галантно поклонился. — Искренне желая загладить вину, прошу вас позволить мне лично подвезти вас к вашему дому.

Полли, делая реверанс, окинула беглым взглядом джентльмена. Одет он был с настоящей роскошью. На шляпе — три страусовых пера, пальцы унизаны бриллиантами, и такие же, но еще более крупные самоцветы украшали массивные пряжки его туфель.

Когда же Полли, подняв глаза, получше разглядела незнакомца, то была неприятно поражена. Лицо его, весьма некрасивое, выражало явно деланную любезность. Все в нем: холодный взгляд из-под нависших век, тонкий рот с жесткой складкой, длинный крючковатый нос, напоминавший орлиный клюв, — говорило о том, что это циничный и, вероятно, распутный человек. Девушке вдруг стало страшно.