Книга Стук ее сердца - Айрис Джоансен

– Вот тогда он и погиб.

– Нет. Их кто-то предал, и группа попала в плен к северокорейцам. Два других рейнджера погибли. Джон Галло оказался в тюрьме. Он провел там шесть лет, потом бежал.

– И правительство все это скрывало? – Ева недоверчиво покачала головой. – Нет, не может быть. Невероятно. Его дядю горе совсем подкосило.

– Тем не менее это правда.

– Наверное, там был кто-то другой. Ты получила неточную информацию. И вообще, где ты это раскопала?

– Попросила кое-кого. Проверила все агентства, какие только смогла, все доступные источники. Уговорила Винейбла перепроверить полученные сведения. Все, касающееся Джона Галло, скрыто завесой секретности. Кто-то постарался уничтожить его следы. И хотя я прорвала эту завесу, мне открылась лишь верхушка айсберга. – Кэтрин посмотрела на подругу. – Но из тюрьмы Галло сбежал еще до похищения Бонни. Более того, примерно в то самое время его видели в Атланте.

– Нет, – с усилием выдавила Ева. – Джон даже не знал о Бонни. – Голос ее дрогнул. – У него не было никаких причин желать ей зла.

– А тебе? Тебе он мог желать зла? В семьях, как известно, подобного рода убийства случаются часто.

– В таком случае Джон должен был ненавидеть меня. Но он не питал ко мне ненависти.

– Кто знает, что случилось с ним в тюрьме? Мог ведь и свихнуться. Его пытали, держали в одиночке, мучили голодом. Шесть лет пыток не могли не сказаться на его психическом состоянии. Известно, что после побега Галло провел несколько месяцев в госпитале для душевнобольных в Токио.

Ева закрыла глаза.

– Господи, ты меня пугаешь!..

– Пугаю? Я ввязалась во все это не для того, чтобы просто назвать тебе имя и идти дальше своим путем. Мы можем найти его. Я найду его.

– Не хочу даже думать, что это Джон. – Ева открыла глаза. – Я всегда представляла убийцу Бонни как какого-то безликого монстра. Смириться с этим легче, чем думать, что в ее смерти виновен кто-то из знакомых мне людей. – Она беспомощно развела руками. – Человек, с которым я спала. Человек, давший жизнь Бонни. Давший жизнь, чтобы потом забрать ее? Разве в такое можно поверить?

– Я не говорила, что уверена в его виновности, – возразила Кэтрин. – Я говорила, что у него была возможность совершить преступление.

– У меня это в голове не укладывается. – Голос дрогнул, и Ева сделала небольшую паузу. – Клянусь, я ограждала Бонни, как только могла, и когда она пропала, для меня это стало ужасным потрясением. Я обязалась заботиться о ней и защищать ее – и не справилась. Но если это сделал кто-то знакомый… хуже и быть не может. Если бы только я что-то почувствовала, что-то предприняла…

– Ты потеряла логическую нить, – оборвала ее Кэтрин. – Ты ведь даже не знала, что он жив.

– Я все равно не могу поверить, что Джон мог так поступить с нашей дочерью. – Ева убрала упавшую на лицо прядку. – Но ты права. Рассуждать здраво я сейчас не могу. Надо подумать…

– Прежде всего, тебе нужно понять, что то, о чем я говорю, правда. Я бы не пришла сюда, если бы не была абсолютно уверена в точности полученной информации. – Кэтрин протянула подруге чашку с кофе. – Подумай, а потом скажешь, что, по-твоему, я должна сделать.

– Я нисколько не сомневаюсь в твоей искренности. – Ева поднесла чашку к губам. – Но ведь и расследование по делу Бонни проводилось очень тщательно. Они знали, кто ее отец. Почему же тогда никто так и не установил, что Джон Галло жив?

– Думаю, они все проверили. Говорю тебе, информация тщательно скрывалась. Армия не хотела, чтобы кто-то узнал, что Джон Галло уцелел.

– Но почему?

Кэтрин пожала плечами:

– Пока еще не выяснила. Если наверху его готовы покрывать даже в случае с расследованием громкого убийства, значит, причины очень важные, и дело там не только в незаконной спецоперации.

Ева нервно поежилась.

– По-твоему, они защищали его, несмотря на подозрение в убийстве Бонни? Защищали человека, поднявшего руку на ребенка? Но это ведь ужасно.

– Я знаю, что они покрывали и более грязные злодеяния.

Гнев, который она так долго сдерживала, вдруг прорвался:

– Нет, ты не понимаешь! Нет ничего отвратительнее убийства Бонни, и нет большего негодяя, чем тот, кто сделал это.

– Извини. Ты, конечно, права. – Кэтрин внимательно посмотрела на подругу. – Вижу, ты и сама готова убить кого-нибудь. Это хорошо. Лучше ступить на тропу войны, чем прятаться и вслушиваться в свою боль. Пей кофе, а потом подумаем, что можно предпринять.

Ева отпила глоток. Горячий и крепкий кофе помог справиться с нервной дрожью и придал сил.

– Ты говоришь, что Джона Галло видели в Атланте примерно в то же время, когда похитили Бонни. Откуда тебе это известно?

– В досье на Галло, которое имеется в армейской разведке, есть письменное показание одного информатора. Согласно ему, Галло находился в то время в Атланте.

– И кто же этот информатор?

– Пол Блэк.

Ева вздрогнула и напряглась:

– Что?

– Да, да. Тот самый Пол Блэк, которого твой друг Монтальво называл главным подозреваемым в убийстве твоей дочери. Он ведь дал тебе три имени. Двоих после проверки отсеяли, и ты намеревалась найти третьего. Пола Блэка.

Один сюрприз за другим!

– Значит, он свидетельствовал против Джона Галло? Но что их связывало?

Кэтрин пожала плечами:

– Неизвестно. Но я это выясню.

– Нет. Я выясню сама. – Ева сделала еще глоток и решительно отставила чашку. – Я найду Джона Галло и заставлю его рассказать, что произошло тогда в Атланте. – Она пристально посмотрела на Кэтрин: – И ты знала, что именно так я и поступлю. Держать меня в неведении ты не стала бы, поэтому спрашиваю напрямик: у тебя есть информация о том, где сейчас Джон Галло?

Кэтрин кивнула.

– Такая информация будет очень скоро. Я прижала одного старого знакомого в армейской разведке, и он пообещал дать наводку. Речь идет о полковнике Кине. Ему, конечно, очень не понравилось, что я так глубоко копнула. Но… – Она с некоторым сомнением посмотрела на Еву. – Ты точно хочешь заниматься этим сама? Не слишком ли тяжелую ношу на себя взваливаешь? Я не уверена в твоих чувствах к Джону Галло.

Ева не знала, что ответить. Отношение к нему было сложное, и теперь, когда она знала о его возможной причастности к смерти Бонни, в этом отношении преобладали мрачные обертоны.

– Думаешь, мне недостанет жесткости? Размякну? Поддамся сентиментальности? У нас был секс. И только. Все то время, когда мы встречались, я не соображала, что делаю. – Она холодно улыбнулась. – Нет, я не стану колебаться только из-за того, что когда-то была девчонкой, не справлявшейся со своими гормонами. И если узнаю, что он убил Бонни, сама вырежу ему сердце.