Книга Дневник ангела-хранителя - Кэролин Джесс-Кук

Похоже, ссора была в самом разгаре. Женщина размахивала руками, широко раскрыв глаза и быстро двигая губами. Как только Марго приблизилась настолько, что могла их слышать, парень уронил коробку и кинулся обратно в дом. Женщина продолжала передвигать коробки как ни в чем не бывало. Марго подошла к ней.

— Привет. Вы переезжаете в другой дом?

— Нет. Это он переезжает, — буркнула женщина, кивнув на пустой дверной проем.

Марго посмотрела на коробку, которую несла женщина. Коробка была забита книгами.

— Вы собираетесь их продать?

— Я их вам отдала бы. Но они не мои. Придется спросить у него.

Женщина фыркнула и поставила коробку, потом взяла книгу и, воспользовавшись ею, как зонтиком, побежала обратно в дом. Марго медленно подошла к коробке и исследовала ее содержимое. Сэлинджер, Оруэлл, Толстой… У того, кто их читал, имелся вкус.

Парень появился в дверях. Как оказалось, не так уж он и походил на учащегося частной школы. Бледный, как вампир, с взъерошенными черными волосами и темными ясными глазами, которые видели слишком много боли.

— Эй! — обратился он к Марго. — Вам нужны мои книги?

— Да, если вы заинтересованы в том, чтобы их продать, — улыбнулась Марго. — Или отдать, как пожелаете. — Она засмеялась.

— Откуда вы? — Его глаза загорелись. Он сделал шаг вперед.

Снова появилась женщина. Она кривила рот и покряхтывала под тяжестью коробки.

Я порылась в памяти, вспоминая эту встречу.

— Англия. Ну, по происхождению — Ирландия, — ответила Марго, больше не чувствуя дождя. — Вообще-то я подошла потому, что работаю в книжном магазине.

— Которая часть Англии?

— Северо-Восточная.

— Угу.

— Мы можем поторопиться, а? — проворчала его подружка, мисс Раздражение.

«О, не вмешивайся!» — взмолилась я.

Ее ангел-хранитель сердито посмотрел на меня.

— Да. Верно, — сказал парень, разом вернувшись к роли бойфренда. — Простите, я сегодня переезжаю. Нет времени на воспоминания. Просто возьмите эту коробку, она ваша.

— Вы уверены?

— Для земляка — бесплатно. О, в данном случае — для землячки.

Я почувствовала, как меня слегка похлопали по плечу. Обернулась и увидела Леона, своего товарища-ангела из Дома Святого Антония.

— Леон! — закричала я, обнимая его. — Как ты?

Я перевела взгляд с него на парня. А потом до меня дошло.

Это был Том из Дома Святого Антония. Том, защитник планеты Рузефог, первый ребенок, которого я оберегала в Могиле. Мальчик, который, как я смутно помнила, протянул мне невидимое оружие.

— Как поживаешь? — спрашивал Леон, но я погрузилась в свои мысли.

Том повернулся и шагнул обратно в дом, и в тяжелом пространстве между ним и Марго немедленно открылся параллельный мир — а может быть, то было просто проекцией моих желаний, я не уверена: Марго и Том, две родственные души, переживающие свои фантазии, имеющие множество детей, проводящие вечера, обсуждая за обеденным столом Кафку.

Я завопила Марго:

— Это он, это он! Это маленький Том! Расскажи ему, кто ты! Расскажи ему про Дом Святого Антония!

Может быть, я докричалась до нее, может, нет: в любом случае Марго подняла полную книг коробку и ушла, но перед этим нацарапала свое имя и адрес внутри книги Филипа К. Дика[23]«Заявление меньшинства» и оставила ее на пороге.

Несколько дней спустя Том заскочил в книжный магазин и спросил Марго.

— Кто спрашивает? — поинтересовался Боб.

— Скажите ей, что это Том. Фанат Филипа К. Дика.

— Он никудышный писатель, старик.

— Она здесь?

— Не знаю.

Том вздохнул, вытащил из кармана куртки блокнот и записал свой номер.

— Пожалуйста, передайте ей это.

Я позаботилась о том, чтобы Боб передал. Позаботилась о том, чтобы Марго позвонила. И позаботилась о том, чтобы, когда Том пригласил ее пообедать, она согласилась.

И вот мы с Марго — обе одинаково нервничающие и обе одинаково взволнованные — дождливым вечером вторника взяли такси до «Ленокс лаундж» в Гарлеме. И мы обе воображали себе будущее: я — долгую жизнь с Томом, Марго — абсолютно то же самое. А еще я изумлялась тому, как я в конце концов все-таки все изменила. Я правила кораблем своего предназначения, ведя его к берегам и не оставляя позади ни следов, ни сожалений.

Том ждал у «Ленокс лаундж» в черном костюме и белой рубашке с расстегнутым воротником. Он сидел на ограждении, время от времени смахивая с лица дождевые капли. Я увидела стоящего рядом с ним Леона и улыбнулась.

— Стой! — заметив Тома, завопила Марго таксисту так встревоженно, что тот ударил по тормозам и резко остановился посреди забитой машинами улицы.

Марго бросила ему несколько четвертаков и извинений через спинку переднего сиденья и вылезла. Я последовала за ней. Кто-то на другой стороне улицы помахал мне. Это была Нан. Я позволила Марго побежать вперед и перешла через дорогу, чтобы встретиться с Нан.

Та притянула меня к себе и крепко обняла.

— Мне нравится твой новый цвет. Синий, верно? Ты, должно быть, видишь теперь все по-другому. — Она взяла меня под руку и решительно потащила по улице.

— Совсем по-другому, — ответила я. — Так вот, что означает изменение цвета? Я имею в виду, почему мое платье меняет цвет?

— Господи, задавай вопросы по одному, — засмеялась она. — Изменение связано с прогрессом твоего духовного путешествия. Похоже, ты достигла важной вехи. Голубой — хороший цвет.

— Но что он…

Нан остановилась и очень сурово посмотрела на меня.

— Нам нужно поговорить об этих двоих. — Она повернула голову к Марго и Тому, которые болтали и неуклюже флиртовали.

— Слушаю.

— Не слушай. Просто посмотри.

И тут же на Ленокс-авеню облака над обожравшимися мусорными урнами и прокаженными зданиями разошлись, чтобы явить мне видение.

Это был маленький мальчик, лет девяти, с грязным лицом, в одежде, напоминающей наряд уличного паренька годов 1850-х: твидовый берет, неряшливая рубашка, короткие штаны и рваная куртка. Он протягивал руки и открывал рот, как будто пел. Секундой спустя я увидела, что он на сцене. Среди сотен людей была чернокожая женщина в желтом платье, с которой мы раньше уже встречались. Теперь она была старше, с коротко остриженными волосами, глаза ее мерцали, когда она внимательно следила за представлением. И я поняла: этот мальчик — ее сын. Занавес прошуршал, и мальчик убежал за кулисы. Мужчина, в чьи руки он бросился, был Том. Его отец.