Книга Академия Авэлин. Тайна морских глубин. Книга 2 - Вероника Крымова

— Все вы знаете о недавнем вопиющем происшествии на уроке боевых искусств, — начал магистр Байор.

Глаза ректора метали молнии, словно это мы виноваты во всем. Наша первая красавица приосанилась, Уго улыбался во весь рот.

— Завтра, на рассвете состоится казнь Сирены! Морской кровожадной твари, что напала на студентов. Всем явиться на берег Золотого моря, что у главных ворот Академии! Обнаружу не явку — разбираться буду лично! Всем ясно?

И, резко развернувшись, магистр Байор ушел.

— Так ей, морской твари! — радостно воскликнул Уго.

Ему не стали возражать, но и поддерживать никто не спешил. Все молча разошлись, взволнованные больше настроением ректора чем предстоящей казнью.

У меня же все закипело внутри. Как вообще можно радоваться чьей-то смерти? Пусть и врага. И…врага ли? Все так несправедливо… Не смотря на долгий, испытывающий взгляд Бьянки, я ушла. Спустилась к воде по неприметной тропинке. Уселась на берегу и стала слушать море. Искать в себе любовь. А когда нашла, то поняла, что с несправедливостью она смириться не сможет. Все равно что ночью в шторм пытаться рассмотреть на небе солнце.

За спиной послышались легкие шаги.

— Злишься? — раздался голос Бьянки.

Я кивнула.

— Тебе ее жаль?

Я, не отвечая, смотрела на море. Вроде бы решилась. Вроде бы надо все рассказать. И человека ближе здесь у меня нет. НО… страшно. Вдруг она не примет моей откровенности?

— Ты все равно молчишь, — вздохнула Бьянка.

Я кивнула и подумала: какое счастье, что отец придумал, как заглушить прослушку. А то было бы нам.

— Я… должна тебе все рассказать. Присядешь? — я отодвинулась, похлопав ладонью по влажному холодному песку рядом с собой.

— Уверена? — ухмыльнулась подруга, скрестив руки на груди.

— Нет, — честно призналась я. — Нет, но… Боюсь, у меня нет выхода.

Я посмотрела на нее и в стотысячный раз подумала о том, какая же она красивая…

— Ладно. Считай — уговорила, — Бьянка плюхнулась рядом со мной. — Ну?

- Магию мне вернул отец. Августо де Виеро — жив. Не было никакого квалиса. Это была…иллюзия. Одного из магов просто зачаровали. А я… Я — купилась. Тебя же просто усыпили и спрятали.

— Что? — Бьянка захлопала огромными аквамариновыми глазами. — Как? А…зачем?

— Меня выманить.

— ЧТО?!

— Маги выманили меня на тебя а на меня — Виеру. Они подозревали, что отец жив. Понимали, что если мне будет грозить опасность, он явится.

— И…как?

— Явился. Но смог скрыть это. Виеро вернул мне магию и стал учить.

— Понятно. А шепчешь ты надо мной ночами — это он тебя научил?

— Да. Маги встроили нам над ухом артефакт. Прослушку. Отец научил, как сделать так, чтобы нас не засекли. Там…невинный девичий треп.

— Ясно. Почему ты молчала все это время? Боялась, мы с Фабио не встанем на твою сторону? Будем шарахаться от дочери отступника? — с горечью спросила подруга.

Конечно, я понимала, что она обижена. Столько времени осознавать, что тебе не доверяют. Это больно! Тем более со стороны человека, которого ты считаешь настолько близким, что…

— Нет. Не поэтому.

— Тогда почему? — Бьянка вскочила.

— А ты не понимаешь? — я не выдержала и тоже поднялась. — Как? Как я могла все рассказать? Меня вызывали на допрос. Байор использовал на мне зелье правды. Тогда… Тогда они все равно ничего не узнали — отец помог. Как — не знаю, но Виеро очень… Очень сильный маг! Он учит такому… Здесь, в Академии, нам не рассказывают элементарных вещей! Мне приходится притворяться, скрывать свою силу и знания, чтобы никто ничего не заподозрил!

— И ты действительно считаешь, что у тебя это хорошо получается? — бросили мне в ответ.

— Даже если нет! — выпалила я. — Дело не в этом. Зачем? Зачем маги нас… «недоучивают»? Почему не раскрывают истинный потенциал? Кто прав? Они? Отец? Я не знаю, понимаешь? Не знаю! Чем закончатся наши с отцом встречи? А если тебя и Фабио будут пытать? Отец просил меня привести вас к нему. Но я же не знаю — зачем? Что, если приведу вас прямиком в лапы чудовищу?

— А ты? Ты сама?

— По крайней мере я — это я. И если я ошибаюсь — это только моя вина. И потом… Он — мой отец. И если что…ну… значит судьба у меня такая! Но вы-то не виноваты! Я хотела… Хотела сначала во всем разобраться сама.

Я рухнула на песок, закрыв ладонями лицо. Я устала. Устала задавать сама себе вопросы, на которые не было ответа ни у кого. Даже у моря. Устала мучиться. Устала бояться. Будь что будет…

Когда меня обняли сзади, слезы уже катились градом по лицу.

— Бедная ты моя… Как же ты мучилась все это время. Аурелия… Ну…прости! Я эгоистка. Думала только о себе. Злилась. А ведь Фабио мне говорил… Он, кстати, догадался. Почти обо всем. А я…

— Да ты — золото! — выдавила я сквозь слезы. — Я бы столько не выдержала…

Мы рассмеялись. Посидели, помолчали. Полюбовались морем. Небо темнело. Ветер становился холодней.

— Мой…отец просил передать: тебе надо заниматься с русалками. Иначе ты лишишься бо́льшей части своей магии.

Молчание. Подруга смотрела на море и улыбалась. Потом положила голову мне на плечо и стала рассказывать. Пришла моя очередь удивляться:

— Мы с Фабио… Ну… В общем…

— Я поняла.

— Вот. Он почти обо всем догадался. А еще он очень много читал о русалках и о… О полукровках. Ты же знаешь, Фабио — фанат истории Авелин. Здесь, в академии… Гвидо — не единственный призрак. Раньше, до войны еще, морские преподавали в академии.

— Призрак Русалки… — я повернулась к Бьянке.

— Да. А ты-то откуда знаешь?

— Ну… Было дело. Она с тобой занимается?

— Да.

— И…как?

— Успешно, — довольно хмыкнула Бьянка. — Тоже скрываю свой потенциал.

— Это замечательно! — улыбнулась я и посмотрела подруге в глаза. — Я собираюсь освободить Сирену. Поможешь?

— Ты — сумасшедшая, глупая, безответственная девчонка!

Мы подскочили от жуткого голоса, который, казалось, был на берегу везде. Сердце колотилось так, что крик ужаса замер на губах. Бьянка побелела как снег и замерла, превратившись в мраморную статую.

— Как ты себе это представляешь? — загрохотал голос. — Вашу операцию «спасения»?

Непонятно, правда, зачем он спрашивал. Я не то, что рот открыть не могла, я дышала с трудом и не могла пошевелиться.

Но вдруг его перебили. Весьма и весьма нелюбезно.

— Старый ты пень! Хоть и призрак. Нас могут услышать!