Книга Бывший муж моей мачехи - Альма Либрем

Часть машин я знала, потому что с их обладателями сталкивалась на регулярной основе. Они, как и я, приезжали в больницу почти каждый день уже долгие месяцы, пытаясь вытащить из лап смерти свою родню.

И я должна быть благодарна уже за то, что у меня есть шансы на успех. У кого — то их, увы, нет.

Олег открыл дверь автомобиля, подал мне руку, помогая выйти, и я улыбнулась ему в ответ, но с уже привычной больничной печалью во взгляде. Я опиралась о его локоть, проклиная неудобные туфли, пока мы шли к зданию больницы, и собственное отражение вызвало у меня только недовольное хмыканье. Нет, возможно, я немного преувеличила вульгарность собственного образа, но выглядела всё равно излишне сексуально для такого места, как больница.

Будь ты проклят, папенька!

В больнице было тихо и как-то удивительно пусто. Я привыкла к тому, что люди постоянно сновали по коридорам, но обычно приезжала в другое время. До следующего времени посещения оставалось ещё больше часа, в палату всё равно не пустят, и я достала привезенный папенькой мобильный и спешно набрала номер врача.

— Станислава? — Анатолий Игоревич ответил почти сразу.

— Я в больнице, — коротко ответила я. — Где я могу вас найти?

— Зайдите в ординаторскую. Помните, где?

Трудно забыть, если учитывать то, что я в этой больнице иногда дневала и ночевала.

— Да, сейчас подойду, — кивнула я. — Через несколько минут.

— Жду вас.

То, что Анатолий Игоревич сейчас не был занят — редкая удача. Обычно он постоянно проводил время с пациентами, и переговорить с ним можно было только урывками, а между несколькими фразами частенько оказывалась пауза размером в осмотр очередного пациента, несколько вопросов о самочувствии или даже какие-то больничные процедуры. Анатолий Игоревич — врач от Бога, я знала об этом, но… Увы, как смеялся он сам, даже те, кто одержал дар спасать людей, бессильны, если у них нет соответствующей аппаратуры. А в нашей стране её не было.

Остановившись у знакомой двери, что вела в ординаторскую, я на секундочку замерла, про себя произнеся глупую, детскую молитву, нет, скорее даже просто просьбу, чтобы всё было хорошо, и у Анатолия Игоревича не было для меня никаких дурных новостей. Потом постучала и осторожно приоткрыла дверь.

— Можно? — увидев врача, тихо спросила я и, дождавшись кивка, зашла в ординаторскую. Олег последовал за мной.

— Здравствуйте, — поздоровался он с Анатолием Игоревичем в ответ на слегка удивленное "добрый день" от врача.

Мужчина, должно быть, слишком привык видеть меня одну, так что теперь удивлялся уже тому, что рядом со мной появился хоть кто-нибудь, более-менее подходящий на роль помощника в этом нелегком деле попытки вылечить мать.

Анатолий Игоревич указал нам на небольшой узкий диванчик, предлагая присесть, и я была благодарна ему за возможность обрести какую-то дополнительную опору, немного расслабить тело и позволить себе просто дрожать, без страха упасть. Олег осторожно сжал мою руку, но почти сразу же отпустил, должно быть, не желая, чтобы это выглядело неприлично и каким-либо образом меня смущало.

— Как мама? — тихо спросила я. — Она… в порядке? — этот вопрос каждый раз повергал меня в ужас, а ожидание ответа попросту сводило с ума. Я чувствовала, что не выдержу, если вдруг с нею что-нибудь случится, но не могла озвучить этого вслух.

— Состояние стабильное, — кивнул Анатолий Игоревич. — Но…

— Мы приехали, — вмешался Олег, — обсудить детали оплаты операции. Мне бы хотелось иметь точные реквизиты и знать, на какую сумму следует рассчитывать.

Голос Лаврова звучал уверенно и спокойно. Я никогда не умела говорить вот так, разве что когда притворялась последней стервой, но только в тех вопросах, которые не касались мамы и её здоровья. Только сейчас, глядя на Олега, я понимала, насколько мне в самом деле не хватало мужской поддержки, того, чтобы кто-то сильный и властный был рядом и мог решить проблемы, если вдруг мне не хватит смелости.

— Это хорошо, что вы готовы так быстро взяться за дело, — Анатолий Игоревич искренне улыбнулся. — Алевтина действительно нуждается в скором хирургическом вмешательстве. Я уже связывался со своими немецкими коллегами. Они предлагают разделить сумму на две части и первую внести как можно скорее. Им необходимо всё подготовить и заняться вопросом перевозки.

— Я готов заплатить уже сегодня, — твердо произнес Олег. — Первую часть суммы. Вторая будет примерно через неделю. Рассчитываю, что быстрее. Надеюсь, это возможно?

— Да, конечно. Я могу показать вам договор.

Анатолий Игоревич явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он вообще терпеть не мог вести все эти деловые разговоры и куда больше переживал за самих пациентов, чем за финансовую сторону вопроса. И мое присутствие, а уж тем более мой вид, который трудно было не заметить, должно быть, смущал его ещё больше. Уже третий брошенный на меня косой взгляд откровенно намекал, что лучше всего было бы сейчас выйти.

— Возможно, я пойду? — не удержавшись, предложила я. — Навещу маму. Или к ней сейчас нельзя?

— Сходите, Станислава, — согласился Анатолий Игоревич.

— Да, мы пока выясним финансовую сторону вопроса, — серьезно кивнул Олег. — Если что, я подойду к палате.

— Спасибо, — улыбнулась я и поднялась, заметив, что дрожь в ногах так никуда и не подевалась.

Заставить себя спокойно выйти из ординаторской было не так уж и просто, но я всё же смогла это сделать. Конечно, в горле всё ещё пересыхало, и я с трудом боролась со странной дрожью в теле, но искренне надеялась на то, что сейчас, оказавшись снаружи, сумею успокоиться и прийти в себя. Всё будет хорошо. Моей маме обязательно помогут.

Мне есть кому доверять.

Путь к палате я преодолела, наверное, в рекордно долгие сроки, потому что на таком высоком каблуке, да ещё и в дурацком состоянии почти животного ужаса, я с трудом передвигалась, но зато когда приблизилась к двери, обнаружила, что в коридоре появился первый посетитель. Я тихонько приоткрыла дверь и заглянула внутрь, опасаясь, что мама спит и я могу её разбудить, но она, к счастью, просто читала одну из тех книг, что я периодически покупала ей.

Смешные траты, казалось, бесполезные, но я знала, что маме хорошие книги порой помогали даже больше, чем лекарства, и никогда не жалела на это денег. Она любила именно бумажные, не хотела смотреть в экран телефона или даже на электронную книгу…

Ещё одна небольшая странность, которая почему-то жутко раздражала отца, как, впрочем, и то, что мама вообще любила читать, а не предпочитала смотреть фильмы или слушать музыку. Не то что Викки!

— Мама? — тихо отозвалась я из дверного проема. — Можно?

Алевтина едва заметно вздрогнула, отложила в сторону книгу и расплылась в улыбке.

— Доченька! — она попыталась привстать, но в итоге устало откинулась назад на подушку. — Конечно, заходи!