Книга Верь только сердцу - Роза Алая

— Ты меня жди. И дождись. Смотри, не сбеги.

Она засмеялась и замотала головой.

— Ты чего все время смеешься сегодня не переставая?

— Я еще в жизни не получала такого роскошного подарка. Я имею в виду сегодняшнее свидание. У меня же день рождения сегодня. Мне уже двадцать один год.

— Блин! — он ударил себя по лбу кулаком. — Почему я не знаю об этом?!

— Да, действительно, почему? — опять счастливо засмеялась она, пряча лицо на его груди. — Стыд и позор тебе на века.

— Стыд и позор, — согласился он, — но ничего, я исправлюсь. Еще не вечер. У меня еще есть время загладить свою вину. Сколько тебе бабахнуло, говоришь? — дурачился он. — Двадцать один уже?! Кошмар! До пенсии рукой подать. Смотри, скоро меня догонишь.

— Тебя догонишь, как же. Только ты ничего мне не дари, пожалуйста. Если цветы — куда я их спрячу, если подарок — то, как я объясню его появление Ирине Аркадьевне. Ничего не надо. Это свидание — самый лучший подарок. Ты — мой подарок.

Вечером дома Ирина Аркадьевна после обычного ежедневного доклада напомнила ему, что сегодня у Алены день рождения. Он сделал круглые глаза, тут же при ней позвонил Алене, сказал дежурные поздравительные слова и передал для нее через Ирину Аркадьевну конверт с традиционной в таких случаях суммой. Когда Ирина Аркадьевна вышла, он прошелся по комнате. Был осадок на душе от этого дешевого спектакля. Как Алене должно быть унизительно все это. Просто она в силу молодости и наивности не понимает своего двусмысленного положения в этом доме. Ничего, недолго осталось. Пора выходить из подполья. Пора.

Как он не старался побыстрее уладить все дела, как ни рвался домой, к ней, но Новый Год застал его в Женеве, а не в Москве. Важные дела задержали его еще на неделю. Он отказался отметить его в компании своих друзей и коллег, сославшись на усталость, и провел всю новогоднюю ночь в номере отеля в одиночестве. Праздник был не в праздник без нее. Ровно в двенадцать ночи по московскому времени он открыл шампанское, мысленно чокнулся с Аленой и выпил бокал пенящегося напитка.

— Будь здорова и счастлива, моя дорогая Алена. Я тебя очень люблю. Ты вся моя жизнь. Ты даже не представляешь, что значишь для меня.

Было грустно и в то же время хорошо. Он выключил свет, смотрел из окна на праздничные огни города, на поток снующих внизу машин и думал о ней. Скоро он ее увидит. Скоро он все скажет ей. Он не сомневался в ее ответе, ведь она его тоже любит. Он это точно знает. А сейчас никто не вправе помешать ему услышать ее голос, такой далекий и такой родной. И он потянулся к телефону…

А в его московском доме в этот вечер шло бурное веселье. Алена, в своем единственном нарядном платье, которое ей подарил Мишка, вся обмотанная мишурой, была Снегурочкой. Ирина Аркадьевна в белом халате и белом колпаке Нины Петровны, с нарисованными фломастером лихо завитыми усами на манер чапаевских, была Дедом Морозом. Мешком ей служил большой целлофановый пакет, из которого она жестом фокусника вынимала подарки и раздаривала их присутствующим.

Ели божественно вкусный салат, который Нина Петровна приготовила впервые по некоему экзотическому рецепту, тайно переданному ей бывшими коллегами из ресторана. Тайно, потому что рецепт и ингредиенты салата держались в строгом секрете и были «ноу-хау» ресторана. Салат прошел «на ура». «На рождество приготовлю такой же, — решила вслух повариха. — Пусть и хозяин тоже оценит». Алена при упоминании о хозяине задумалась. Где он сейчас? Что делает? Должно быть, веселится в компании красивых изысканных женщин. Интересно, швейцарки красивые или нет? Что-то она никогда ничего не слышала по этому поводу. Говорят, француженки гламурны и обладают шармом, итальянки славятся яркой южной красотой, польки красивы по-славянски, японки очаровывают загадочной восточной прелестью и так далее. А какая молва, интересно, идет о швейцарках? Впрочем, там, где он находится сейчас, наверное, много эффектных ухоженных женщин разных национальностей. Он веселится, как и положено, в новогоднюю ночь, и, конечно же, думать не думает о ней. Ах, как он ей сейчас нужен!.. Очень, очень нужен! Как никогда и никто не был нужен. Как ей надо бы с ним поговорить, посоветоваться, просто посмотреть в его глаза, чтобы прочесть, что там в них.

— О чем задумалась? — пихает ее в бок Света. — Кончай киснуть. Сегодня нельзя.

— Девчонки, через пятнадцать минут начнут бить куранты, — напоминает Нина Петровна. — Умеет кто-нибудь открывать шампанское?

— Я открою! — поднимает руку вверх Света. — Правда, я не умею, не доводилось, как-то, но открою. Как вам открыть: по-шпионски или по-гусарски?

ни по-человечески и ни по-шпионски у Светы не получается. Промучилась почти пятнадцать минут, в течение которых она пыталась открыть пробку и вилкой, и ножом, и трясла ее переворачивая. В результате, пробка вылетела с шумом, выплеснув половину своего содержимого пенным фейерверком на всех троих и на скатерть. В это время как раз по телевизору закончил свою поздравительную речь президент, раздался бой курантов. Все трое закричали троекратное «Ура!», чокнулись фужерами и выпили остатки шампанского. Наступил Новый год!

Алена с грустью посмотрела на свой мобильник, лежащий рядом на столе. Звонка она не ждала. У Вали нет сотового, Мишка из Питера позвонил полчаса назад. Больше звонить некому. То есть, есть, конечно, кому, но ему сейчас некогда. Он празднует праздник с друзьями. Она взяла в руки телефон и прошептала как молитву: «Позвони мне, пожалуйста. Я тебя очень прошу! Позвони!». Отзываясь на ее просьбу, дисплей телефона засветился неоновым светом и раздался полонез Огинского.

— Здравствуй! Ты не представляешь, как я рада тебя слышать! С Новым годом тебя, мой дорогой!.. — полетел в далекую Женеву ее счастливый голос.

…………..

с Аленой не спалось. Света уговорила ее на гадание: началась предрождественская неделя, время самых верных гаданий.

— С чего начнем? — деловито спросила она Алену. — С кофейной гущи, с воска или с гадания по зеркалу?

Она зажгла свечу в подсвечнике, выключила свет. Девушки сели на стулья вокруг табуретки, на которой кроме свечи и ковша с водой больше ничего не было. Света отломила от другой свечки кусок воска, положила его в ложку и стала водить ложку над огнем свечи со словами, которые она произносила с завыванием: «Растопись воск. Покажи нам наше будущее. Первая фигура — Светина фигура. Что будет с нею в наступившем году? Что случится? Что исполнится? Чего ждать ей?». Алене от этих слов и особенно от того тона, каким они были сказаны, стало жутко. По спине пополз холодок. А Света, убедившись, что весь воск растопился, вылила его в ковш. Когда восковая лепешка остыла, взяла ее в руки и стала разгадывать ее значение в слабом свете свечи.

— По-моему, это похоже на крокодила, — наконец сделала она экспертное заключение. — А тебе как кажется?

Алена взяла в руки бесформенный кусок воска, повертела в руке и так и сяк. Вроде, не на что не похоже. И тут же увидела в восковом силуэте пару: он и она в обнимку, голова к голове. Это было так очевидно, так ясно, что она удивилась сама себе, как это она сразу не поняла.