Книга Драконий родич - Тодд Маккефри

— Да.

— Выходит, всё, что нам нужно, — это уговорить торговцев остаться на один лишний день, — сказал Киндан.

— Но ведь я только и умею, что бить в барабан! — возразил Киндан.

Мастер Зист фыркнул.

— А что ты делал на свадьбе?

— Я думал, вы не хотели, чтобы я пел, — сказал Киндан.

— За исключением тех случаев, когда я сам велю тебе петь или же когда нет другого выбора, — поправил его мастер Зист. — А сейчас и я велю, и выбора нет.

— А-а… — Киндан задумался, наморщив лоб.

— Тебя что-то еще тревожит? — заметил мастер Зист.

— Ну… — медленно начал Киндан, тщательно подбирая слова. — Меня всегда учили, что лгать нельзя, и всё же мне кажется, что я сегодня наворотил целую гору лжи… А я всегда был уверен, что ложь обязательно выйдет мне потом боком.

Мастер Зист удивился:

— Когда же ты лгал?

— Ну как же? Я говорил, что вы, дескать, просили о вещах, которые потребуются для Встречи сегодня вечером.

— А разве я не послал тебя именно с этой задачей? — спросил мастер Зист.

Киндан медленно кивнул.

— И то, что ты считаешь ложью, ты говорил для того, чтобы наилучшим образом исполнить мое поручение, разве не так?

Киндан снова кивнул.

— Это не ложь, Киндан. Это значит, что ты хороший подчиненный.

— Подчиненный? — переспросил Киндан, не понимая, при чем здесь это слово. — Конечно, подчиненный. Ну и что?

— Точно так же, как Свани отвечает за хранение всяких припасов кемпа, но подчиняется Наталону, — пояснил мастер Зист. — Или глава смены, подчиняющийся главному горняку. Подчиненный — это человек, которому его предводитель дал задачу и который при необходимости использует власть этого предводителя, чтобы эту задачу выполнить. Если бы ты сказал, мол, мастер Зист просит, чтобы вы испекли мне несколько воздушных пирожков, — чего я никогда не делал, — вот это было бы злоупотреблением полномочиями подчиненного, — добавил арфист. — Подчиненный действительно зачастую идет по узкой тропинке между ложью и правдой. Считается, что подчиненный должен догадываться, что хочет его предводитель, и догадываться правильно. — Он погрозил пальцем Киндану, предупреждающе насупив брови. — Ведь ты же не хочешь допускать ошибки, будучи моим подчиненным?

Киндан пожал плечами, как бы не до конца соглашаясь.

— А как же тот случай во время родов? Вы же не просили, чтобы я привел в комнату Нуэллу, и получилось, что мы одурачили Марджит и Миллу. Пусть это не ложь, но и правдой это можно назвать с очень большой натяжкой.

— Это действительно была трудная ситуация, — согласился арфист. — Кстати, ты очень ловко ее разрешил. Ложь и тайны связаны между собой, Киндан. Тайны порождают ложь. Поскольку Наталон хочет, чтобы Нуэлла жила здесь в тайне от всех — по причинам, которые я не вправе тебе раскрыть, — тебе пришлось пойти на определенный обман.

— Но если тайны настолько нехорошее дело, почему же так много людей их имеют? — спросил Киндан.

— Потому что иногда это единственная вещь, которую некоторые люди могут назвать своей настоящей собственностью, — со вздохом ответил мастер Зист.

— Кстати, я не могу представить, как долго еще удастся держать существование Нуэллы в тайне, — сказал Киндан. — И Зенор, и я давно знаем про нее, а ведь мы прожили в кемпе меньше года.

— Я говорил Наталону то же самое, — заметил мастер Зист. — Но у него есть на то свои причины.

— Потому что она девочка или потому что она слепая? — спросил Киндан.

Киндан заподозрил, что она слепа, в тот день, когда вошел в холд Наталона и обнаружил, что дом полон ядовитого угарного газа. Правда, он не был уверен, что это могло послужить для Наталона достаточно веской причиной прятать девочку.

Мастер Зист улыбнулся мальчику.

— Это ты неплохо придумал: предложить мне такой вопрос в надежде, что я проговорюсь о тайне. Но не забывай, я стал арфистом задолго до того, как ты появился на свет. Я ценю твою проницательность: ты заметил состояние Нуэллы, — добавил мастер. — Возможно, из этого ты сможешь сделать некоторые выводы, — Киндан открыл было рот, но Зист остановил его, подняв руку, — которые, как мой ученик, будешь держать при себе.

— Я понял бы это быстрее, если бы увидел ее в любой другой момент, но это случилось, когда здесь были торговцы, — заметил Киндан. — Я решил, что она одна из них.

Мастер Зист понимающе кивнул.

— В таком замкнутом сообществе, как этот кемп, каждый знает каждого, и больше того, все владеют совершенно одинаковым имуществом, — продолжал он. — О, конечно, в каждой семье есть какието памятные пустячки или реликвии, но в общем и в целом никто не имеет в своем владении большего, чем остальные. Вот и получается, что для некоторых секреты — это и есть всё личное имущество. А бывает еще и так: люди хранят тайны, потому что боятся осложнений, они не знают, как другие отреагируют, если тайна раскроется.

Мастер Зист криво улыбнулся Киндану и добавил с заговорщицким видом:

— По большей части люди мало интересуются чужими тайнами. Но, как я уже сказал, тайна позволяет человеку, не имеющему ничего другого, чувствовать себя исключительной персоной. Именно поэтому арфистов обучают, — Киндан не мог не услышать особого ударения на слове «обучают» (это означало, что он должен накрепко усвоить сказанное — уважать тайны других).

— А если тайна вредная?

— Тайна бывает вредной, если ее можно использовать, чтобы причинить вред другим, или когда она скрывает причиненный вред, — быстро проговорил мастер Зист. — У тебя, опять же как арфиста, есть обязательство обнародовать такие тайны, если случится узнать о таком.

— Например? — спросил Киндан, мысленно пробегая короткий список тайн, которые он обнаружил у своих земляков.

Мастер Зист скривил губы.

— Я знал одного человека, сурового мужчину с тяжелым характером, который, если напивался, совсем терял голову. И когда с ним такое случалось, он бил своих детей. — Губы арфиста сжались в тонкую линию. — Это одна из таких тайн.

Киндан содрогнулся, представив себе такого человека.

— Значит, вредная тайна — это вещь, которой люди не допустят, если узнают о ней, да?

Мастер Зист задумался, прежде чем ответить.

— Полагаю, можно сказать и так, — ответил он. После чего встал, допил стоя остатки кла и дал знак Киндану поторапливаться. — Пофилософствовать мы с тобой сможем и в другой раз. А сейчас надо делать дело.

В караване торговцев оказалось шесть телег для угля. Встречать торговцев, которые устало шагали перед телегами, высыпала вся молодежь и все женщины кемпа.

— Вы первые новые лица, какие мы, бедняжки, увидели за целых шесть месяцев! — воскликнула Милла, поспешно раздавая свои любимые «коржики», которые она напекла специально к прибытию гостей.