Книга Доминика из Долины оборотней - Оксана Чекменёва

Огонь коснулся кожи, и жгучая боль пронзила меня, заставив застонать даже через кляп.

И в этот момент раздался оглушительный грохот и треск, а следом – жуткий рык. Обе фигуры возле меня, а заодно и ослепляющий свет, бьющий в глаза, исчезли. Осознавая, что пытка прервана, я всхлипывала от боли, ужаса и облегчения одновременно, и пыталась понять, что произошло.

Надо мной склонилась огромная фигура, кляп и ремни, удерживающие меня, куда-то исчезли. Сквозь мокрые от слез, слипшиеся ресницы, я вгляделась в того, кто освободил меня – свет, бивший прежде в глаза, больше не мешал мне это делать. Хотя место пышной шевелюры заняла совсем короткая стрижка, а длинная борода исчезла вообще, не узнать эти ярко-синие глаза, с тревогой глядящие на меня, я не могла. И хотя сорванные визгом голосовые связки едва меня слушались, я сумела прошептать:

– Фрэнк, ты пришёл за мной. Я знала...

– Прости, Солнышко, я опоздал, – с болью в голосе проговорил он, осторожно гладя мои скулы пальцами с длинными когтями.

Я отвела взгляд от лица Фрэнка и увидела крылья за его спиной. Гаргулья. Самое сильное существо на планете. И он пришёл за мной! Я приподнялась и, обхватив руками могучую шею, уткнулась лицом ему в грудь и забормотала:

– Забери меня отсюда, пожалуйста.

Сильные руки осторожно подняли меня со стола, огромное крыло обернулось вокруг меня, вновь заключая в кокон, но в этот раз моя голова осталась снаружи, и я могла всё видеть. И хотя движения Фрэнка были очень бережными и осторожными, но я всё равно застонала, поскольку малейшее движение лишь усиливало жгучую боль в ноге. Лицо Фрэнка скривилось, словно ему тоже было больно, и он зашептал:

– Потерпи, маленькая, потерпи ещё немного. Скоро я помогу тебе. Но сейчас нам нужно перебраться в безопасное место.

Фрэнк выпрямился со мной на руках, и я заметила, что его второе крыло как-то сложилось за спиной, наподобие плаща, и не мешало двигаться. Бросив взгляд вокруг, я увидела просторное помещение, действительно напоминающее операционную. Разгромленную операционную. Пол был усеян осколками стёкол и инструментами, шкафы валялась на полу, помятые, словно они были сделаны не из металла, а из картона. Огромная «люстра», тоже помятая и разбитая, лежала возле дальней стены. Среди всего этого хаоса валялись две неподвижных фигуры в чём-то, напоминающем лёгкие скафандры. И мне было не важно, живы ли они или мертвы – это были враги, которые жгли меня огнём, и меня совершенно не волновала их участь.

Фрэнк вынес меня через пролом, перепрыгнув валяющийся на полу кусок стены с дверью, и побежал по коридору.

Мы проносились мимо каких-то помещений, двери в некоторые были открыты, и застывшие – так мне казалось из-за нашего быстрого передвижения, – люди оглядывались и прислушивались, лица их выглядели взволнованными и недоумевающими.

Я не сразу сообразила, чем они так взволнованы, пока не поняла, что вообще-то вовсю воет сирена, а также громко повторяются слова: «Тревога, прорыв периметра. Тревога, прорыв периметра». Просто удивительно, как я не услышала этого раньше, но мозг был занят другим.

Пока я соображала, что тревога, скорее всего, поднялась из-за Фрэнка, он молнией пробежал несколько коридоров, спустился вниз на несколько лестничных пролётов, потом снова коридоры, лестницы, последний коридор – и мы оказались в тупике, перед огромной круглой металлической дверью. Игнорируя расположенную рядом панель управления с множеством кнопок, индикаторов и, похоже, сканеров для снятия отпечатков пальцев и сетчатки глаза, Фрэнк просто вонзил пальцы в металл, словно в тесто, и, потянув на себя, открыл эту огромную дверь, а, точнее – люк. Посыпались искры, «пульт управления» завизжал и заморгал красным, но Фрэнк не обратил на это никакого внимания, прошёл вперёд и таким же способом захлопнул за собой дверь, толщиной в пару футов (* около 60 см), не меньше.

После чего хлопнул ладонью по «пульту управления» уже внутри, и тот разлетелся на кусочки, заткнувшись. Остановившись посреди какого-то помещения, Фрэнк огляделся, уже не торопясь подошёл к стоящему у стены дивану и аккуратно переложил меня на него, опустившись для этого на колени, так как я продолжала обнимать его за шею.

– Вот и всё, Солнышко, здесь ты в безопасности, – аккуратно убирая упавшие мне на лицо волосы, произнёс он.

– Где «здесь»? – не отводя взгляда от его завораживающих глаз и даже не пытаясь осмотреться, спросила я. – Разве мы не будем выбираться... ну... на свободу.

– Именно это я и планировал изначально. Но тут такая система защиты, что даже я не смог пройти незаметно. Собственно, я не особо старался – слишком торопился к тебе. Так что теперь не знаю, какие там, наверху, приняли меры против нас.

– Наверху?

– Мы глубоко под землёй, Солнышко. Точнее – в скале. И, в отличие от наземных зданий, где можно выбраться через окна или просто проломить стену, тут все эти варианты отпадают.

– Под землёй, – пробормотала я, пытаясь это осмыслить. Сколько этажей вниз пробежал Фрэнк? А как глубоко я сама находилась до того, как он меня спас? Хорошо, что у меня нет клаустрофобии, хотя мысль об огромной массе земли у меня над головой несколько... напрягала.

– Да, под землёй, – кивнул Фрэнк. – И теперь выбираться наверх через главный вход опасно. Допустим, стрелки меня не увидят – я двигаюсь слишком быстро. От пуль я тоже смогу тебя укрыть, если мы всё же попадём под обстрел. Но что, если они используют ядовитый газ, например? Или что-то ещё, от чего я не смогу тебя защитить. Ну, я не знаю, электрические разряды или кислоту, что там придёт в их больные параноидальные головы? Нет уж, отсидимся здесь, пока не придут остальные и не разберутся со всем этим безобразием.

– Остальные?

– Конечно. Обе наши семьи объединились, чтобы раздавить эту гидру. Просто так вышло, что я оказался ближе всех, остальным нужно время, чтобы добраться сюда.

– А как ты меня нашёл? Я верила, что ты меня спасёшь, но как?

– Я всё тебе объясню, обещаю. Но сейчас нужно позаботиться о твоих ранах. Отпусти меня, Солнышко, я поищу аптечку, она должна быть где-то здесь.

Словно в подтверждение его слов нога заболела будто бы ещё сильнее. Расцепив руки, я проводила взглядом Фрэнка, исчезнувшего за небольшой дверью, после чего занялась-таки ревизией своего тела. Первое, что бросилось в глаза – моя одежда исчезла. Вся, судя по тому, что я ощущала покрытие дивана голой попой, даже трусов на мне не было. Лишь коротенькая больничная распашонка с завязками на спине. Спереди она всё же прикрывала меня, более-менее, а вот сзади, видимо, нет. Сев, я пошарила по спине и поняла, что завязаны только самые верхние «верёвочки», и если я встану...

– Фрэнк, а какой-нибудь одежды там нет? – крикнула я.

– Сейчас поищу, – откликнулся он.

Разобравшись с одеждой, я решилась, наконец, взглянуть на свою ногу, и мне стало дурно. На левом бедре красовались два сильных ожога, размером почти с мою ладонь каждый. Причём, один был немного «полегче» – кожа была вся в пузырях и сильно покраснела, точнее сказать – покоричневела, но это всё же было не так уж и страшно – я как-то случайно прислонилась рукой к раскалённому утюгу, и картина была похожей, только намного меньше.